— Испытаний больше не будет. Я даю тебе последний шанс подумать. Да, ты сделал все, что я велел. Но готов ли ты к такой жизни? Может, тебе просто надоело болтаться по улице? Я подарю тебе суму серебреников и отдам в ученики к мастеру по изготовлению луков и стрел или к травнику, что живет на восточном берегу. Если станешь учиться у меня, лишишься всего. Как только ты займешься этим делом, навсегда превратишься в другого человека. В одиночку. И будешь совсем не таким, как теперь. Навсегда. Это еще не самое страшное. Не подумай, будто я хочу запугать тебя. Впрочем, может, и хочу. Но я не преувеличиваю. И не лгу. Самое страшное в том, что общаться тебе будет позволено лишь с веревками, а любить — только арканы. Если ты станешь работать со мной, должен будешь навек отречься от любви. Понимаешь, что это значит?
Азот покачал головой.
— Это значит, что иметь женщин ты сможешь без счета, но не должен влюбляться ни в одну из них. Я не позволю тебе погибнуть из-за девчонки. — Голос Дарзо зазвучал жестко. Его руки вцепились в плечи Азота, точно когтистые лапы, глаза сделались звериными. — Понимаешь?
— А как же Кукла? — спросил Азот. Наверное, его подвела усталость. Еще не закончив фразу, он осознал, что не следовало упоминать о подруге.
— Тебе сколько? Десять? Одиннадцать? Думаешь, ты ее любишь?
— Нет. — Ответ прозвучал неубедительно.
— Если она уцелеет, я непременно скажу тебе об этом, но если ты решишь жить так же, как я, тогда должен забыть о ней. Понял? Иди в ученики к изготовителю стрел и луков или к травнику, и можешь видеться с ней, сколько душе угодно. Прошу тебя, мальчик, воспользуйся этой возможностью. Скорее всего, это твоя последняя надежда на счастье.
«Счастье? — подумал Азот. — Я буду счастлив, лишь когда перестану дрожать от страха».
Блинт не боялся никого. Более того — нагонял жуть на других. Его имя везде произносили с благоговейным ужасом.
— Если пойдешь со мной, — сказал Блинт, — то, клянусь ночными ангелами, будешь полностью зависеть от меня. Как только мы начнем, ты станешь убийцей или умрешь. Третьего не дано — Са'каге этого не допустят. Если передумаешь, я разыщу тебя через несколько дней и отвезу к твоему новому хозяину.
Блинт до сих пор потирал все еще влажные руки, будто пытаясь прогнать с них остатки соприкосновения с тем, что произошло накануне ночью. Внезапно развернувшись, он удалился в тень аллеи.
Азот отошел от стены, у которой будто от чего-то прятался, и взглянул туда, где в сотне шагов, в конце улицы, темнела развалина — дом цеховых. Может, не следует идти сейчас с Блинтом? Крыса больше нет. Не вернуться ли к былой жизни?
А что дальше? Возглавить цех он не сможет. Джа'лалиэль умирает. Джарл и Кукла изувечены. Никто не встретит Азота как героя. Во главе цеха теперь встанет Рот или еще кто-нибудь из больших. И Азот будет по-прежнему дрожать от страха.
«Но ведь он пообещал, что определит меня в ученики! Верно, пообещал… Черт, всем известно, что взрослым доверять нельзя…»
Речи Блинта озадачивали. Азоту не понравилось то, что душегуб сказал про Куклу, но вместе с тем он увидел в нем нечто новое. Блинта волновала судьба Азота. Какой-то частью души знаменитый убийца определенно желал для мальчика лучшей доли.
Азот не считал, что Кукла, лишившись привлекательности, стала никчемной. И не был уверен в том, что может снова кого-нибудь убить. Не знал и того, как будет обращаться с ним Блинт. Но то, что мальчик увидел в убийце, показалось ему гораздо более ценным и значимым, чем все его страхи и сомнения.
В конце улицы из дома цеховых вышел Джарл. Увидев Азота, он заулыбался. Его белые зубы засверкали в свете солнца, выделяясь на фоне ладешской кожи. Заметив кровь на заднем крыльце и отсутствие Крыса, все, по-видимому, догадались, что мучитель мертв. Джарл взмахнул рукой и торопливо пошел к Азоту.
Азот повернулся к лучшему другу спиной и шагнул в тенистую прохладу аллеи.
12
— Добро пожаловать домой!
В голосе мастера Блинта звучали нотки сарказма, но Азот, околдованный последним словом, не слышал их. Собственного дома у него никогда в жизни не было.
Обиталище Дарзо Блинта ютилось в самом сердце Крольчатника, рядом с руинами старого храма. Азот рассматривал дом широко раскрытыми от удивления глазами. Снаружи он выглядел обыкновенной лачугой, внутри оказалось несколько немаленьких комнат.
— Здесь ты будешь тренироваться, — сказал Блинт, задвигая, отодвигая и вновь задвигая каждый из трех дверных засовов.
Комната была просторная и изобиловала мишенями, набитыми соломой подушками, всевозможным тренировочным оружием, подвешенными над полом балками, диковинными треногами с деревянными приспособлениями, канатами, веревками, крюками и лестницами.
— И научишься пользоваться всем этим.
Блинт указал на расставленное вдоль стен четко выделявшееся на белом фоне оружие разнообразной формы и размеров. Тут были простенькие кинжалы, громадные мясницкие топоры, ножи с кривыми и прямыми клинками, мечи обычные и обоюдоострые, одноручные и двуручные, всевозможных цветов, изготовленные из разных видов стали. На клинках мечей скалили пасти шипы, крюки и зазубрины. С кинжалами и ножами соседствовали булавы, цепы, топоры, боевые молоты, дубинки, шесты, опоры, серпы, копья, стрелы, гарроты, цепи, большие и малые луки, арбалеты.
Следующая комната производила не менее сильное впечатление. Вдоль таких же белоснежных стен здесь висели разного рода маскировочные принадлежности и высились этажерки с книгами и пузырьками. Книжки пестрели хвостиками закладок. Огромный стол был заставлен посудой, наполненной цветками, семенами, листьями, грибами, жидкостями и порошками.
— Это основные компоненты для большинства известных ядов. Как только Мамочка К. научит тебя читать, ты прочтешь и выучишь многое, что написано в моих книгах. Отравление — искусство. Необходимо развивать его в себе.
— Да, сэр.
— Через пару лет, когда твой талант окрепнет, я научу тебя применять магию.
— Магию?
На Азота наваливалась усталость.
— Думаешь, я принял тебя из-за красивых глаз? Волшебство в нашем деле — одно из главных орудий. Нет таланта, нет и убийцы.
Азота затрясло, и он чуть не упал. Мастер Блинт подхватил его за спину, прикрытую ветхой рубахой, и повел в следующую комнату. Тут лежал единственный соломенный тюфяк, но Блинт прошел мимо него и остановился лишь перед крошечным камином.
— Первые убийства самые тяжелые, — сказал он. Его голос прозвучал будто издалека. — Быть может, на этой неделе ты не раз поплачешь. Но лей слезы, лишь когда меня не будет рядом. Понял?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
