— Нет, Егор… он… папин друг. И наш с Тёмой, — Иришка отчего-то смутилась.
Видимо, и сама не совсем понимает, кто им Егор и зачем приезжает каждые выходные.
— Эх, не повезло мне, — фыркнула хозяйка Жоры.
— Собак загоните в дом, я сейчас волчий труп принесу.
Ни Иришка, ни её сын не задали ни единого вопроса. Молча созвали стаю и увели в дом, пресекая попытки Барона ускользнуть и вернуться к дорогим гостям. Запертый в машине Жора гулко залаял вслед собратьям.
— Сейчас домой пойдём, малыш. Дам тебе сыра, маленький, — пообещала Татьяна, выпуская «кавказца».
— Идёмте, — поторопил Егор.
Тело волка, к удивлению «спеца», не окоченело. Он позвонил Азамату и узнал, что так всегда бывает после того, как ревенджер покидает мёртвое тело. Успокоенный Егор оттащил тело к своей машине, чудом не поскользнувшись на катке между домами Татьяны и Иришки.
Можно было бы, конечно, перепоручить это дело местному участковому, но что он, изверг, что ли, заставлять ещё кого-то шастать тут по гололёду с волчьим трупом под мышкой?
У Иришки как раз поспел в духовке яблочный пирог с корицей, и Егор остался на чай. Зевающий Тёма ушёл спать, а его мама хлопотала у стола.
Пока накрывали на стол, Брянцеву позвонил старший Н-четыре:
— Ну что я тебе скажу? Подозреваемый у нас есть. Бывший сожитель гражданки Зотовой, которую вы сегодня спасли. Она в пятницу к новому кавалеру переехала, а старого бросила. А этот старый — «частник», с приветом, как по мне: любит гражданин зловещие ритуалы и жуткие сцены ревности. И пёс у него есть… ну, или был: их общий корги Микки. Гражданка Зотова в истерике, а мы запрос в соседний регион подаём: аж оттуда она перебралась. Долго этот ревенджер бежал, получается, как твой спец и говорил. Вот такая ерунда эти ваши отношения!
Егор поблагодарил коллегу и написал сообщение в чат Б-пять: наверняка же ребятам интересно.
Иришка предложила остаться переночевать, но он отказался: надо труп везти на утилизацию, да и вообще чего лишний раз Иришку напрягать?
Егор попрощался и медленно поехал в город.
Расплата. Часть первая
8–9 декабря
С Олегом Яковлевым из ночной смены Эд столкнулся в столовой. Встрёпанный, небритый Олег оживился и, уцепившись за локоть дневного коллеги, заявил:
— Ну надо же. А я как раз тебя ищу. Пошли-ка вон за тот столик, подальше от любопытных.
Они уселись на выбранное Яковлевым место, Эд водрузил на стол поднос с дымящейся солянкой и двойной порцией пюре с мясной зажаркой и вопросительно уставился на ночного.
— Ты же помнишь, что за тобой должок, за каннокса и тех частников?
— Помню.
Кажется, что та встреча случилась сто лет назад, хотя на самом деле и года не прошло. Эдуард, честно говоря, и думать забыл о том, что должен Яковлеву. То есть поначалу он всё ждал, когда же Олег ему что-то поручит или о чём-то попросит, но проходили дни, недели, месяцы, а Яковлев молчал. Перестала существовать Я-три, с которой как-то дежурил Эд. Сейчас Яковлев, вроде как, потерял и вторую группу: новичок Сбруев уволился сразу после того, как его допросили по делу Рыкова, и, кажется, подался за границу, а групп из двух человек в спецотделе не бывает.
— Ну так время пришло, Петров.
— Что нужно сделать?
— Бросай своих и иди ко мне в группу.
Эдуард на секунду потерял дар речи. Предложение Яковлева было логичным: чего ещё хотеть старшему, у которого в подчинении остался один человек? — и при том совершенно немыслимым. Как он, Эд, может уйти из Б-пять? Они ведь не просто группа, они…
— Вижу, что не хочешь, — усмехнулся Олег.
Он потёр красные от недосыпа глаза и, не давая собеседнику ответить, добавил:
— Ладно, чёрт с тобой. Постой на шухере, пока я кое-что сделаю, и будем квиты.
— Подожди, что ты хочешь сделать? — напряжённо поинтересовался Эдуард, забывший про медленно остывающую еду.
— Да так, фигня. У меня по одному делу опись для склада оформлена как попало: ещё Юрик накосячил — надо заменить. И что б никто не узнал.
— Зачем? — не понял Эд.
— Я ж ухожу из спецотдела, Петров. Если б ты согласился ко мне в группу пойти, то был бы шанс остаться. Да и то мизерный: две группы за год потерял… — Яковлев жутковато усмехнулся, глядя куда-то сквозь собеседника. — А то, что до того двадцать лет на спецотдел оттрубил без нареканий, это никому не интересно. Ну то есть нет, мне почётную должность в архиве предложили.
Олег коротко рассмеялся и уставился Эду прямо в глаза:
— Ты понимаешь хоть, какая это лажа? Да я ночную смену должен был возглавить… ладно, проехали. Мне тут намекнули, что, если я уйду, то мои дела за последние два года будут проверять под лупой. Если не найдут, к чему придраться, оформят пенсию досрочно. Если найдут, то фиг мне, а не дотации. Раз не хочешь со мной работать, то хоть так помоги. И никому ни слова, понял?
Эд кивнул.
— Ладно, тогда я позвоню через час. Будь на месте. И молчи, не надо мне лишних проблем. Ладно, ешь давай.
Олег поднялся из-за стола и быстро вышел.
Может, он, Эд, должен был согласиться работать с Яковлевым? Это ведь шанс остаться для Олега. А он свою работу любит. Чем Яковлев будет заниматься, если уволится? Станет частником? Но он их терпеть не может.
Конечно, Олег должен решать свои проблемы сам. А Эдуард не может и не хочет даже представлять работу с другой группой и с другим старшим. Но на душе всё равно было муторно. Аппетит пропал, но Эд заставил себя поесть, зная, что от него голодного пользы совсем никакой.
По счастью, вызовов не было: снежное сонное воскресенье, кажется, усыпляюще подействовало и на людей, и на существ. Так что час и десять минут спустя, когда написал Олег, Эд заполнял бумаги по недавнему делу. Азамата вызвали в лабораторию, Вика и Макс ушли в кафе рядом со спецотделом. Егор листал папку с делом.
— Выйду ненадолго, — сказал Эд, глянув на экран телефона, на котором светилось сообщение «Иди к складу. Олег».
Егор кивнул, не отрываясь от бумаг.
Яковлев, всё такой же небритый и помятый, но теперь оживлённый, встретил Эда в коридоре на подходе к складу, помахивая какими-то документами. В другой руке Олег держал перевязанный ленточками торт.
— Вот, распечатал! Это складским тёткам. Скажешь, что в честь года работы хочешь им презент преподнести — ты в декабре сюда пришёл, так? Ну вот, пусть идут в подсобку чай пить. Вызовись дверь закрыть, но не запирай. Я быстро, пять минут — и готово. Допьёшь чай и дуй себе обратно к Брянцеву. Щас ему сообщение кинь, что ты на складе, чтоб не потерял.
Яковлев усмехнулся, будто сказал что-то смешное, и добавил:
— И никому ни слова, понял.
— Да.
Эд написал Егору, затем неохотно взял торт — «красный бархат» с клубникой и сырным кремом из дорогой кондитерской неподалёку — и пошёл к дверям склада. У самого входа он оглянулся: Яковлев смотрел ему вслед, продолжая усмехаться. Поймав взгляд Эда, бывший старший Я-три кивнул и задорно подмигнул.
Сотрудницы склада искренне обрадовались и Эдуарду, и торту. От этого сделалось совсем тошно: до колик не хотелось обманывать приветливых женщин. Но ведь Олегу он и правда должен, а тот всего-то не желает лишиться пенсии из-за ошибки молодого коллеги. Ничего страшного.
Но сколько Эд ни уверял себя в том, что всё в порядке, ощущение того, что он делает что-то неправильное, не проходило. Он без проблем сумел плотно прикрыть дверь не запирая, проводил складских в подсобку, уютно украшенную многочисленными ковриками, вязаными салфетками и пледами. Пил чай, принимал поздравления с первой годовщиной, ел торт — и продолжал ощущать неправильность. Октябрина Альбертовна, правда, припомнила, что год у него будет только двадцатого, но Эд отвертелся, сказав, что официальную дату хочет отметить с Б-пять.
