- Идём домой, Атти, сынок...
- Да, мама...
Мы поднимаемся. Но одна мысль беспокоит меня всё же:
- Как ты меня нашла? Скажи?
Женщина показывает на своё сердце:
- Им, сынок. Им.
Сердце матери... Сколько легенд, сколько историй, и вот я сам встречаюсь с подобным... Воистину, чудеса в нашем мире никогда не заканчиваются... И мы идём обратно, в Парда... Вместе, бок о бок... И все недомолвки, обиды и огорчения тают под нашими шагами. Перед входом в Парда мама вдруг тянет меня за рукав и тихо шепчет:
- А ты расскажешь мне когда-нибудь о своём мире, Атти?
Я наклоняюсь к её ушку и так же шёпотом отвечаю:
- Думаю, ты сможешь его увидеть своими глазами...
Недоверие, удивление, и - счастье. Лучшая награда и прощение для меня... Потом мы едим. Я набиваю своё брюшко. И так, кроме корки хлеба во рту двое суток ничего не было. Мама сидит рядом и смотрит на меня со счастливой улыбкой. Появляется Эрайя, и я машу рукой, подзывая её:
- Приведи ко мне Вольху.
Девушка исчезает, а Аруанн спрашивает:
- Будешь продолжать своё дело?
- Я же дал слово?
Отвечаю вопросом на вопрос, и она вздыхает:
- Хоть бы у тебя всё получилось...
- Получится, ма! Не сомневайся!
Парень вламывается в комнату, потом спохватывается, отвешивает поклон, замирает в ожидании:
- Там у реки есть глина. Посмотри, можно ли из неё сделать печь?
Против ожидания тот не уходит:
- Чего?
- Уже проверил, сьере. Нормальная, жирная порода. Можно использовать для очага, как на кухне. Похоже, что её и брали для постройки.
- Тем лучше. Ты ел?
- Нет ещё...
Удивление. С чего бы вдруг сеньор так заботлив?
- Сходи на кухню, пусть тебя накормят - сегодня нам предстоит много потрудиться. И найди сразу Юма и Дожа. Пусть тоже поедят, поскольку они оба будут нужны. Так и передай.
Теперь то серв уходит, поклонившись, как положено, а я быстро всё доедаю, с сожалением думаю, что неплохо бы полежать полчасика, но вижу красные от недосыпа глаза мамы и всё желание мгновенно испаряется. Поднимаюсь, тяну маму за руку:
- Идём.
- Куда?
- Тебе нужно лечь отдохнуть. Я то прекрасно выспался. А ты уже вторые сутки на ногах. Так нельзя.
- Но...
- Всё будет нормально. Не волнуйся...
Подвожу её к своей кровати - пусть Юм первым делом сделает ей койку. Прямо сейчас дам задание. А пока усаживаю женщину на спальное место, заставляю лечь, сам разуваю её усталые ноги, проклятые идиотские башмаки! Накрываю меховой полостью, уже явившейся на своё место после просушки.
- Эрайя!
Та появляется тут же. Уже привычно прячет руки под фартуком.
- Приберёшься со стола - присмотри за мамой. Пусть она спокойно отдыхает. Ни шагу от неё. Ясно?
- Да, сьере.
Киваю маме на прощание и отправляюсь во двор. Народа там немного, и все при деле. Ночники, как теперь называют мою самогонную бригаду, отдыхают. Остальные заняты. Женщины занимаются птицей, обеих мальчишек вижу на лугу - пасут овец. Работа им по силам. Слышу негромкое мычание из конюшни - Кер. Навстречу попадается призёмистый Хум. На ловца и зверь бежит!
- Дед!
Тот останавливается, бросает дрова, которые нёс, под ноги, затем кланяется:
- Звали, сьере?
- На дворе ты за старшего. Доса Аруанн отдыхает.
Мужчина осуждающе смотрит на меня, потом бурчит:
- Зря вы так с матушкой. Сердце у неё золотое... А вы...
- Ладно, дедуля. Хватит. Это наше семейное дело, и не стоит слугам лезть туда, куда не следует. Лучше займись людьми - пусть все работают, кроме тех, что я забираю. И настраивайся на новую поездку. Забыл тебя спросить - дочка то как в городе?
Тот расцветает улыбкой:
- Довольна, сьере! Хозяин добрый, сильно работать не заставляет, всегда сыта...
- И ладно. Если что - можешь её забрать сюда. Сам видишь, многое меняется...
Тот согласно кивает, а я вижу появляющиеся из кухни фигуры парней и закругляю разговор:
- В общем - распоряжайся. Если не будут слушать - скажешь мне.
- А вы куда, сьере Атти?
- К реке. Будем копать глину, и ставить печь для вина.
- Это как это?
Дед чешет в затылке, я улыбаюсь в ответ:
- Увидишь...
Ребята подходят, кланяются, и сразу беру быка за рога:
- Юм, тебе, первым делом, надо сладить кровать для досы Аруанн. Стыдно, но у неё даже лежанки нет. Ничего замудрёного или вычурного. Обычный лежак.
- На раме?
Мгновенно соображаю, что речь идёт о плетённой из ремней сетке на деревянной основе, и согласно киваю. Плотник чешет в затылке.
- А ремни?
- Сейчас пошлю кого-нибудь в деревню, пусть купят шкуру быка.
Мужчина прямо просиял:
- Самый лучший материал! Сделаю, сьере!
- Вот и приступай.
Кивком отпускаю его, тот сразу топает к кузнице, где хранится весь инструмент. Я перевожу взгляд на обоих оставшихся:
- Так, ребятушки. За мной двигаем. Займёмся, наконец, серьёзным делом...
Отходим в тенёк, отбрасываемый стеной, и, разгладив землю ногой, беру прутик и изображаю то, что хочу получить. Топка, в которую вмурован котёл для браги. Наверху - крышка, из которой выходит змеевик, прячущийся в корыте с водой, которая подводится сверху. Закончив, довольно выдыхаю:
- Понятно?
И... Оба отрицательно мотают головами. Начинаю разъяснять. И то один, то другой в один голос утверждают, что это невозможно. А мне плевать! Невозможно? Пусть делают так, как надо. Я вам что? Лишь общую схему начертил! Чтобы стало ясно, что надо делать. А ваше дело - исполнить!.. Общими усилиями приходим к единому знаменателю. Затем выбираем место, чтобы не мешало, не очень отсвечивало посторонним, ну, со временем сарай поставим, а то и каменный соорудим. Зимы то тут суровые, помню задней памятью... Затем шлёпаем на реку, нагрузив воз корзинами. Там дружно копаем уже насаженными вчера на рукоятки лопатами. Перемазавшись, я с сожалением думаю о предстоящей постирушке и жалею, что не переоделся в рабочее, грузим глину на воз, везём в Парда. По пути смеёмся, перешучиваемся, и мне это нравится. Сервы не переступают грань, но ведут себя более раскованно и уверенно. Вот что значит просто объяснить, что и для чего. Потом замачиваем глину в специальном ящике, сделанном из четырёх брёвен, пусть набухает. И идём обедать, предварительно ополоснувшись у колодца. Вода ледяная, но приятно смыть грязь и пот с тела. Бросаю свою одежду кому то из новеньких:
- Постирай!
- Да, сьере.
Потупленные глазки, приятные манеры... Твою ж мать! Обознался! Это Ирая! Взгляд на Дожа - тот спокоен. Прекрасно понял, что это случайность.
- Потом отдашь Эрайе, пусть высушит!
Ну, совсем другое дело - парень расцвёл... После обеда катим за булыжниками. Благо их полно, целые кучи по краям полей, выбранные из почвы. Набираем столько, сколько могут увезти наши битюги. Привозим в замок, выгружаем. Остался песок. Ну, это вовсе не проблема! Его то навалом... Привозим полный воз, сдаём лошадей и транспортное средство Керу, ревниво проверяющему битюгов на предмет повреждений и поломок, и нас зовут на ужин. Время пролетело незаметно. Ну, это всегда так. Когда работаешь, оно идёт незаметно, и всегда в недостатке. Впрочем, перед отправкой на отдых Вольха быстро делает три шарика из глины и песка, мешая их в разной пропорции. Потом кладёт на обломок жерди, удовлетворённо вздыхает - завтра будем смотреть, какой остался цел. Царапает возле каждой из проб понятные только ему значки, теперь можно идти. Только подходим к кухне, как навстречу мне вылетает Хум:
- Сьере Атти! Всё нормально. Все работали. Ничего не случилось. Как обычно.
- Досе Аруанн расскажешь. Ясно? Мне пока рано. Ещё два года, всё-таки.
- Угу, понял, сьере Атти.
Убегает. Мы вваливаемся в заполненную людьми кухню, благо время ужина, и вдруг воцаряется тишина, хотя только что все разговаривали, перешучивались, смеялись...
- Эй, Урия! Давай нам поесть! Голодные - страсть!
Кричит во всю богатырскую стать Дож. Повариха появляется, на лице сердитое выражение:
- Чего орёшь? Голодным не останешься!
И переключается на меня:
- А вам не стыдно, сьере Атти?! Я вчера готовила-готовила - а вы корочку хлеба съели за весь день, да ещё и лес ушли - ужин пропал! Доса Аруанн ни крошечки в рот не взяла! На обеде с сервами вместе кашу ели, а я опять готовила- готовила, и всё зря! Сейчас ужин мастерила половину дня, отнесли его в ваши покои! Доса Аруанн уже трижды спрашивала, когда вы явитесь! А вы опять на кухню?! Ничего вам не дам! Идите, с матушкой у себя обедайте!
Топает ногой, и, обращаясь к моим парням, буквально рычит:
- Миски берите! Олухи!..
Парни виновато смотрят на меня, а Дож шепчет громоподобным шёпотом, от которого дрожит посуда на столах:
- Урия такая! Как сказала, так и сделает!
Я смеюсь, беззаботно и счастливо, потом говорю в спину:
- Простите, тётушка! Больше такого не повторится, обещаю!
