Уолш презрительно хохотнул.
— Вы все не так поняли, Форчун.
Я заметил, что он меня уже не называет «мистером».
— Ей был нужен только я. А я довольно хорош, если хотите знать.
— Я буду о вас мечтать. Он на секунду смутился.
— Я давал Нэнси то, что ей было нужно, и это были не деньги.
— Вы давали Нэнси то, что ей было нужно, плюс деньги, если я знаю женщин и таких, как вы, Уолш.
Он нахмурился.
— Я делал ей подарки. Почему нет?
— Спросите у своей жены. Уолш резко наклонился вперед.
— Ее не впутывайте.
— Так что же случилось? Нэнси сказала, что уезжает с Джо?
— Джо?
— Парень, за которого она хотела выйти замуж.
— Он-то? Нет, разве что он очень изменился. Он со своими гоночными машинами! Иисусе! Вы можете представить парня, который предпочтет Нэнси железяку? Она как-то упомянула, что когда они приходили к ней домой, то разговаривали только о гонках.
Он самодовольно улыбнулся. — Я с ней о гонках не говорил.
— Вы знали Джо-Джо?
— Кого?
— Джозефа, ее приятеля.
— Мне было известно, что он есть, Форчун, и только. Вы думаете, это он ее убил? Может быть, он узнал про меня и не смог этого вынести?
Это была неплохая мысль. Она и мне приходила не раз. И Газзо об этом не мог не подумать. Такие вещи случаются в жизни, ибо мужчины часто ведут себя нелогично. А еще воткак это можно сформулировать: «собака на сене», и для избиения эта причина ничуть не хуже другой. Может быть, Джо-Джо, уже убегая, захотел прихватить с собой Нэнси, но она уже успела привязаться к Уолшу. От неожиданности Джо-Джо мог прийти в ярость. Но я не хотел, чтобы Уолш думал, будто смог меня переубедить.
— Я думаю, что ее убили вы, — спокойно сказал я.
На мгновение мне показалось, что он сейчас бросится на меня. Я даже начал оглядываться в поисках оружия, но он, видимо, передумал, мышцы его расслабились.
— Вам доставляла неприятности жена. Нэнси захотела слишком многого?
— В полиции не думают, что это я ее убил.
— Там могут передумать.
— Только не при моем алиби.
— У вас нет алиби. Лодку можно повернуть в любом направлении.
— Это нужно еще доказать.
— Может быть, я так и сделаю, — заявил я. — Начну копать где только можно…
Сейчас он был напуган, сильно напуган, но боялся, мне оказалось, не того, что я могу что-то найти.
— Не лезьте ко мне! — громко проговорил он. — Слышали? Я не хочу, чтобы вы лезли в мою жизнь, я не хочу…
— А мне плевать, чего вы там не хотите, Уолш. Он был весь мокрый от пота в этом прохладном офисе. Сделав очень короткую паузу, Уолш переменил тактику.
— Войдите в мое положение, Форчун… Если жена, если дети…
Вот чего он боялся — что его жена узнает, узнает сейчас.
Какой ему смысл попадаться сейчас, когда от Нэнси Дрисколл уже никакой пользы? Он вытер мокрое лицо шелковым платком.
— Я ничего не знаю. Я звонил ей в субботу. Ну да, полиции я это не сказал. А зачем? Я ведь не замешан фактически, а если моя жена…
— Вы ей звонили.
— У нее был мужчина. Она очень злилась, сказала, он сильно пьян, пьяный щенок. Сказала, что все мужчины обманщики. Этот человек был там, понимаете? Послушайте, Форчун, не надо портить мне жизнь. Оставьте в покое мою жену, мой дом. Ну… пожалуйста.
Я убрался оттуда. Может быть, он убил ее, а может, и нет. (Я был уверен, что нет. Его история совпадала с историей Пегги Брандт.) Но если он это сделал, Газзо его возьмет. Судя по всему, Газзо играл под сурдинку — или чтобы пригасить настороженность Уолша, или не желая травмировать детей, которые никому не сделали ничего плохого. Но если отпадет Джо-Джо, капитан возьмется за Уолша, плохо ему будет. Мысль об этом меня не огорчила.
Мне очень хотелось чего-то чистого. Для меня в этом отношении существовала только Марти. Я позвонил ей из фойе, когда оставил Уолша. Она оказалась дома. Услышав ее голос, я решил, что должен ее увидеть. Моих преследователей не было весь день. Может быть, имело смысл рискнуть. Увидеть ее — даже если это будет стоить мне жизни.
Сказать-то легко…
ГЛАВА 12
Марти была уже в своей уличной одежде. Кондиционер поддерживал в квартире ощутимую прохладу. Задернутые шторы скрывали нас от опустившейся на город ночи. Шторы я задернул на тот случай, если мои тени вернутся. Но они еще не вернулись. Пока Марти одевалась, я допил третью банку пива. Марти не прячется, когда одевается или раздевается. Она знает, что честная, без всяких ухищрений, нагота прекрасна. И еще она понимает, что между мужчиной и женщиной должно быть как можно меньше скрытого. Вся должно быть простым и естественным.
Сейчас я лежал одетый на кровати, а она сидела в кресле. Скоро ей нужно было идти на работу.
— Легче бороться с чем-то, когда знаешь, что это такое, — сказала Марти, продолжая разговор.
— Нет, — возразил я, — не легче, но в чем-то лучше! Если бы я знал, кто мне противостоит, то, вероятно, был бы напуган еще больше, но на душе у меня стало бы спoкойнее.
— Да, ситуация сложная… Фактически ты знаешь только, что Джо-Джо исчез и его ищет еще кто-то, помимо! тебя.
Она была права, конечно. Только это я и знал. Если несчитать того, что мой клиент лежал в больнице и у меня были отличные шансы к нему присоединиться.
— А ты не можешь об этом просто забыть? Уйти и все? — мягко проговорила она.
— Нет.
— Мальчик?
— Отчасти. Я не могу оставить клиента, на котором бинтов больше, чем волос. Так не делается.
— Ты думаешь, что эту Нэнси убил Джо-Джо?
— Нет, но так думает Газзо. Нет, Газзо тоже так не думает. Газзо вообще не думает, он выясняет. Он хороший полицейский. Он сначала найдет Джо-Джо, а уж тогда возникнет вопрос, виновен он или нет.
— Если кто-нибудь найдет Джо-Джо, — заметила Марти.
— Они продолжают искать. Вот чего я не понимаю, так это случая со Стеттином. Он-то сюда как замешался? У него забрали все, но что именно было нужно? Пистолет? Дубинка? Бумажник? Что?
— Может быть, тот, кто это сделал, просто хотел убрать Стеттина на некоторое время, — сказала Марти.
Она совсем молодая, Марти, но голова у нее работает. Она слишком молода для меня, в я часто спрашиваю себя — почему? Да, почему я встречаюсь с такой молодой женщиной? Конечно, есть нормальная причина: она очень красивая. Но и еще что-то. Мы в этой стране поклоняемся молодым, и многие в мире стали подражать нам. Но в действительности мы поклоняемся не молодым, а молодости. Да-да, надежде, и невинности, и бессмертию молодости. Мы хотим быть молодыми не потому, что это физически приятно — быть молодым и энергичным, — а потому, что быть молодым — это еще не знать, что мир несовершенен и не вечен и часто не таков, каким мы хотим, чтобы он был. Молодым перестаешь быть в то первое мгновение, когда понимаешь, что совершенства не бывает и ничто не может быть вечным — даже твои мечты и желания. Быть молодым — это смотреть на мир и думать, что все возможно. — Это моя иллюзия молодости…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
