…– Ты, наблюдающий за живущими, которых создал, узри меня и сделай так, чтоб я узрела тебя… – Хетти перевела дыхание, ожидая реакции на свои слова, но тьма перед глазами не рассеялась и даже не сделалась хоть чуточку прозрачней, – ты, отводящий грозу от беспомощных, и делящий года на «до» и «после», почему твои уста молчат? Или то, что произносишь ты, тайна, наполняющая вечность? – Хетти снова сделала паузу и ей показалось, что камыш зашуршал как-то по-другому, вроде, кто-то шел, придавливая ногой стебли. Но, наверное, ей это только показалось – Осирис не может идти весомо и грубо, как человек.
– Ты входишь и выходишь, и возвращаешься в поля свои, так возьми и меня с собой. Дозволь мне быть награжденной твоими полями и стать духом там. Позволь мне там есть; позволь мне там пить; позволь мне убирать урожай; позволь мне там любить… – этого выражения Хетти не понимала – кого она могла там любить, если ее мать и отец останутся здесь? Но эти слова являлись частью заклинания, которому учила ее мать, и выбросить их она не имела права, – позволь видеть моим глазам, ибо с их помощью я смогу помнить и смогу забывать. Пусть они находятся в моем теле в том же месте, где нахожусь я, и я заново пройду свой путь. Я смогу вкушать пищу, плавать среди озер и гулять в твоих долинах; я смогу видеть бога Ра на небе, бога Гора на земле и тебя, Великий Осирис, радом со своим духом Ка…
Хетти показалось, что она просит слишком многого, но по-другому ее жизнь в Стране Запада окажется сродни земной жизни, а ее повторения она никак не желала.
– …О, бесконечно возрождающийся день за днем, дозволь мне жить невредимой и не знать зла, причиняемого мне. Когда я взойду на борт солнечного корабля, дай мне снова радость сердцебиения, свяжи мои сухожилия и мышцы, дай мне снова возможность дышать, а глаза мои пусть станут глазами богини Хатхор, чтоб я могла видеть тебя, о, Великий, способный исполнять желания…
В это время Хетти почувствовала, как чья-то ладонь опустилась ей на голову. От неожиданности она решила, что сейчас умрет, и все ее мечты мгновенно сбудутся; задрожала всем телом, не в силах больше вымолвить ни слова, а рука гладила ее волосы, и с каждым прикосновением Хетти все яснее чувствовала, что рука шершавая и теплая, как рука ее отца. Еще она почувствовала незнакомый запах. Она не знала, что именно могло так пахнуть, но это не было запахом бога. Хотя, откуда она могла знать, как пахнут боги?..
– Разве ты не Осирис? – спросила она тихо.
– Нет, – ответил мужской голос.
– А зачем же ты обманываешь меня?
– Я? – мужчина засмеялся. Смех этот казался грубоватым, но в нем не чувствовалось издевки, – я не обманываю тебя. Как я, человек, могу стать Великим Осирисом? Это доступно только Владыке Двух Земель. Он – сын бога и после смерти соединяется с духом своего отца.
– Нет, – Хетти покачала головой, – после того, как мы уйдем в Страну Запада, бог Хнум вновь соединит наше тело, и мы станем частью Осириса, бесконечно возрождающегося день за днем. Ибо нет членов, которые бы не были членами бога.
– Да? – мужчина убрал руку, – может, ты и права, но пока я достаточно молод и силен, поэтому не думаю о встрече с Великими богами. Я знаю, что, когда покину этот мир, мне соберут в дорогу все необходимое, и я отправлюсь в путь. Тогда боги и укажут мне мое место. Я привык так жить.
Повисла длинная пауза. Хетти больше не слышала незнакомца, но ощущала его присутствие по каким-то понятным лишь слепым признакам.
– Меня зовут Хетти, – сказала она, – а тебя?
– Я – Мерху. Скажи, Хетти, зачем ты собралась на встречу с Осирисом? Разве ты старая и больная, или здесь произойдет страшная битва, в которой будет много мертвых и раненых?
– Нет, – Хетти печально улыбнулась. Она подумала, что закон ее отца тверже законов битвы и законов болезни, – так должно быть, потому что в этом мире я не нужна никому, а Осирис даст мне новые глаза и новую жизнь…
По тому, как тихонько тренькнула струна, Хетти поняла, что Мерху взял ее систру.
– Ты умеешь играть на этом? – спросил он.
– Да. Это все, чему я смогла научиться.
– Возьми. Сыграй что-нибудь.
Хетти привычно подняла инструмент и резкие, чуть дребезжащие звуки слились с пением камыша и еле слышным плеском реки.
– Зачем тебе уходить к Осирису? – спросил Мерху, когда она кончила играть, – лучше пойдем со мной. Это неправильно, просить себе новую жизнь, когда у тебя осталось так много этой.
Хетти подняла голову, хотя прекрасно понимала, что не сможет разглядеть его лица и понять, смеется он над ней или говорит серьезно.
– И ты будешь платить подать Владыке Двух Земель только за то, что я стану играть тебе на систре?
– Я не плачу податей, Хетти. Я живу далеко отсюда на границе Красной и Черной Земли. Там живут солдаты, а они не платят податей.
– Это там, где стоит крепость Семна?
– Да. Откуда ты про нее знаешь?
– Мой отец бывал там. Он рассказывал, что там постоянно дуют горячие ветры, и поля не дают всходов.
– У меня всегда есть еда, потому что я самый главный человек в Семне. Мне подчиняются все солдаты, а ветры – да, но к ним можно привыкнуть. Пойдем со мной, Хетти.
– Зачем? Я не смогу печь тебе лепешки и стирать одежду.
– Мне не надо, чтоб ты делала это. Для этого есть рабыни, которых мы захватываем в Нубии. Я хочу разговаривать с тобой и слушать, как ты играешь, – он снова погладил девушку по голове, и это больше не вызвало в Хетти трепетного ужаса – наоборот, рука показалась сильной и доброй; и еще она подумала, что из Страны Запада никто никогда не возвращался, поэтому неизвестно, что ее там ждет. Ведь пела же мать песню, чтоб отогнать Ту, Чье Лицо Смотрит Назад, но, тем не менее, она сумела украсть ее глаза. Вдруг и Осирис по каким-либо причинам не захочет вернуть их ей? Тогда зачем она собирается идти в его страну, если не сможет ее увидеть? К тому же она всегда туда успеет, если на краю Красной Земли ей сделается совсем плохо. Неужто ей не соберут в дорогу еду и не отдадут систру?..
Хетти осторожно подняла руки и неожиданно коснулась ног Мерху, сразу поняв, где тот стоит; наклонилась, прижав щеку к грубому полотну его накидки.
– Тогда я съем лепешку, потому что ужасно проголодалась, – и оттого, что она решила использовать запасы, собранные в дорогу, обоим без слов стало ясно, что выбор сделан.
– Ты хочешь? – Хетти нащупала лежавший рядом узелок.
– Нет.
Она отломила кусок остывшей лепешки и двумя руками запихала его в рот…
Телефонный звонок оказался настолько резким и неожиданным, что Катя даже не поняла, откуда она вернулась в реальность – из сладкой полудремы, сморившей ее переставшее напрягаться сознание, или из своих вечно тягостных мыслей, напоминавших глубокую темную яму. Она сама чувствовала, что возникла как-то вдруг, словно заново явившись в этот мир; схватила трубку, чуть не опрокинув сам аппарат.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
