– Кто еще с тобой? – Из своих он видел только Бо. Какая-то маленькая девочка, закутанная в одеяло, пряталась за спину Скарлетт. На полу, сотрясаемый мелкой дрожью, лежал маленький мальчик.
– Кто это?
Скарлетт взглянула на Уэйда:
– Эти дети остались без родителей. Их никто не ищет. Я не могла бросить их.
Фрэдди был еще жив, но губы его посинели, стали почти черными. Уэйд заботливо укрыл малыша, успокоительно сжал руку матери.
В ту же ночь Фрэдди дали койку в корабельном изоляторе, за ним тщательно присматривали, как и за Салли, боялись, что у девочки обморожены два пальца. Бо уснул на раскладушке в коридоре, ведущем в холл. Поздней ночью Скарлетт и Уэйд стояли на палубе, молча всматриваясь в спокойную морскую даль. Оба они не хотели и не могли заснуть. Скарлетт казалось, что она никогда не сможет спать из страха, что ей приснится ужас этой ночи, так же как и днем она не могла вспомнить о происшедшем, эти воспоминания сводили ее с ума. Во все это было трудно поверить. Скарлетт была уверена, что когда утром толпа в столовой поредеет, она увидит Рэтта и Кэт с Эллой Лориной, а рядом с ними Ричарда. Было невозможно представить, что всех их больше нет в живых. Что Ретт погиб… а с ним и Кэт и Элла… и Ричард… и свадьбы на Рождество не будет. В это было невозможно поверить, с этой мыслью было трудно смириться. Материал на свадебное платье мирно лежал сейчас на дне океана. Скарлетт подумала, держал ли Ретт в тот момент на руках Кэт… и насколько ужасно все это было… а, может быть, очень быстро?… или больно? Страшные мысли. Скарлетт не могла их высказать вслух стоящему рядом Уэйду, погруженному в свои собственные мысли. Скарлетт провела день, ухаживая за Фрэдди и Салли, а Уэйд с Бо помогали раненым, но все находились в состоянии ожидания. Ожидания тех людей, которые уже никогда не придут, никогда не вернутся, людей, которых они безумно любили, «Альпы» в последний раз обошли место аварии в поисках пострадавших и взяли курс на Нью-Йорк, так как никого живого больше не нашли.
– Уэйд? – голос Скарлетт мягко и печально прозвучал в темноте.
– Да, – юноша взглянул в глаза матери, и ей показалось, что это был взгляд умудренного жизнью человека. Он повзрослел на целую жизнь.
– Как же мы будем жить теперь? Как нам жить без них? Без погибших?
– Но, ма. Мы не должны думать о них, как о погибших. Ведь очень многие прыгали в воду, и их потом подбирали шлюпки. Я сам видел людей, которые держались за обломки дерева. Не думаешь ли ты, что дядя Ретт и Ричард ничего не предприняли, чтобы спастись самим и спасти Эллу. Они вернутся.
Его слова вселили надежду.
– Да-да. Надо ждать. Ретт не мог погибнуть. – Сколько раз она его теряла, и он всегда появлялся. Придет и на этот раз. Эта пока ничем не обоснованная уверенность придала ей силы. Она будет ждать Ретта, и он вернется. А сейчас ей, как и раньше, предстояло взять всю ответственность на себя.
– Мы вернемся домой, я надеюсь, – сама себе ответила Скарлетт. – Очевидно, придется забрать с собой и малышей. За ними так никто и не пришел.
Ночью Уэйд сидел рядом со Скарлетт, которая выглядела очень плохо. Была уставшей и озабоченной. Она держала на руках Фрэдди. Мальчик был смертельно бледным, то и дело захлебывался кашлем. Бо работал не покладая рук; помогал раненым.
Уэйд сильно простыл, но, казалось, не замечал этого. Он уверял, что простыл за день до катастрофы, и Скарлетт вспомнила, как сама же говорила Ретту, что Уэйд заболеет, стоя на ветру в ожидании незнакомой девушки с нижней палубы. Девушка, вероятно, тоже погибла, как и многие другие.
– Как он? – спросил Уэйд, глядя на малыша.
– Хуже ему не стало, – Скарлетт нежно улыбнулась, погладила мальчика по голове и поцеловала его. – Мне кажется, он поправится. Если, конечно, это не воспаление легких.
– Я посижу с ним, а ты поспи, – предложил сын, но Скарлетт только вздохнула. – Не могу спать.
Она вспомнила утренний осмотр места катастрофы. Капитан «Альп» Гарднер хотел быть абсолютно уверенным, что в воде не оставили никого живого, но вокруг плавали только стулья с палубы, обломки дерева, спасательные жилеты, ковер, совсем такой же, какой был в каюте Батлеров и среди всего этого хлама мертвый матрос.
Эти воспоминания заставили Скарлетт вздрогнуть. Только предыдущей ночью Уиндеры давали вечер в честь капитана «Гермеса» Кларка, и прошло всего несколько часов, а парохода больше не существует, так же как и капитана, самого Уиндера, его сына Генри и еще около десяти сотен других.
Снова и снова ее мысли возвращались к Ретту. Ему нравилось это вечернее платье. Он говорил, что оно подходит к ее глазам. А сейчас это нежно-зеленое вечернее платье превратилось в лохмотья. Кто-то предложил ей этим вечером черное шерстяное платье, но ей было некогда переодеться из-за хлопот с малышами.
Да и какое это имело сейчас значение? Ретта не стало, и ее жизнь тоже кончилась. Разве только существование ради детей.
Наконец Скарлетт удалось немного вздремнуть, но ее тут же разбудил зашевелившийся Фрэдди, который изучающе смотрел на нее огромными голубыми глазами.
– Где мама? – задал малыш вопрос, надув губы. Когда Скарлетт поцеловала его, он улыбнулся, но тут же снова стал требовать мать.
– Мамы нет здесь, голубчик, – Скарлетт не знала, что сказать ребенку. Он был слишком мал, чтобы понять, что произошло с ним, но в тоже время ей не хотелось обманывать мальчика, убеждая его, что мать придет позже.
– Я тоже хочу к маме, – заплакала Салли жалобно, услышав, что Фрэдди проснулся и зовет мать.
– Будь умницей, – успокоила Скарлетт девочку, целуя ее. Она встала, умыла Фрэдди, оставила его, несмотря на протесты, с няней, а сама повела Салли в ванную. Когда Скарлетт увидела в зеркале свое отражение, она еще раз поняла, какие скорбные события ей пришлось пережить. За одну ночь молодая женщина состарилась на тысячу лет, она выглядела и чувствовала себя совсем старухой. Скарлетт умылась, причесалась, привела себя, насколько это было возможно, в порядок, не выглядя от этого более привлекательной. Но вновь войдя в столовую, Скарлетт заметила, что не она одна, а и все остальные, были похожи на привидения. Одежда на всех изодралась, висела лохмотьями, к ней добавились заимствованные вещи с чужого плеча, что делало внешность спасенных еще более странной и усиливало впечатление общей сумятицы. Люди спали где придется: в переполненных каютах, холлах, на матрацах в общей столовой, в каютах экипажа, на кушетках, вповалку на полу. Но для спящих не имело значения, где они лежали. Они остались в живых, это было главное, хотя некоторых это не радовало, слишком многое было потеряно.
