— Начнем с тебя, — главарь кивнул Хункарy, — подходи!
«Богатый! — присвистнула про себя Соня. — Чтобы скрыть свою неудачу, ему пришлось здорово раскошелиться! Вон ведь нас сколько…»
— Мне не разменивай! — небрежно кивнула она, когда подошла ее очередь. — Давай золотом.
Все разинули рты, а Удод, скривившись, вытащил откуда-то пару золотых туранских монет и нехотя протянул Соне. Она попробовала монеты на зуб с бывалым видом, хотя золото в руках держала впервые в жизни, и небрежно спрятала в маленький кожаный мешочек, который болтался у нее на шее.
— С ним, в самом деле, не пропадешь! — подмигнула она Талгату, который, стоя рядом с главарем, принимал долги у любителей желтого лотоса.
— Угу! — ухмыльнулся тот, довольно пересчитывая монеты, с которыми, тяжело вздыхая, расставались его должники. — Удод — лучший главари во всем Майране. Тебе здорово повезло, Рыжая!
Глава V
— Слушайте! — Удод, развалясь в кресле, обвел глазами свою команду. — Завтра отправляемся на большое дело. За городом. Потребуется пару дней. Пойдем все, кроме нее. Он указал на Соню.
— Это почему же? — возмущенно спросила девочка.
— Тебя из дома не отпустят, — усмехнулся Удод. — Того и гляди искать начнут, а мне шума не требуется.
— Мне тоже! — дерзко ответила Сон я. — Можешь не беспокоиться.
— Ну, если так… — не нашелся что возразить Удод, — Тогда подходи.
Он коротко рассказал подельникам, в каком месте за городом им следует завтра собраться, и все разошлись.
— Как ты договоришься с матерью? — полюбопытствовал Хункар, когда вместе с сестрой они шагали к дому.
— Есть задумка, — не вдаваясь в подробности, ответила Соня. — Иди домой и скажи маме, что я пошла к Илинне.
И, кивнув на прощание брату, свернула на улочку, ведущую на базар. День перевалил за полдень, торговля была в самом разгаре. Пройдя несколько рядов, девочка свернула в небольшой тупик, образованный лавками, стоящими по обеим сторонам улицы. Правая лавка, длинное строение с широкой дверью в самом начале, принадлежала ее отцу. Точнее, это была одна из них, самая большая на базаре.
Соня вошла в широко распахнутую дверь и чуть не наткнулась на своего братца Эйдана. Тот стоял с большой книгой в руках, делая какие-то пометки.
— Ты? — изумленно воскликнул Эйдан.
Появление сестры было воспринято им с большим удивлением, чем, если бы в лавку заглянул сам наместник правителя.
— Дело есть, — коротко бросила Соня и повертела перед носом брата золотой монетой.
— Ух, ты! — Эйдан приподнял брови. — Где стянула?
— Там уже нет! — усмехнулась Рыжая. — Хочешь заработать?
На лице Эйдана появилось выражение легкой обиды — кто же в здравом уме откажется от золотого?
— Что я должен сделать?
— Прыткий ты у меня, братец, — похвалила Соня. — Соображаешь быстро. Слушай: завтра я пойду в гости к Илинне и останусь там ночевать.
— Мне тоже нужно отправиться под бочок к Илинне? — рассмеялся Эйдан. — И получить золотой?
— Размечтался! — оборвала его смех Соня. — Послезавтра, если к вечеру не вернусь, сделаешь вид, будто заглянул к ней. Потом скажешь домашним, что меня пригласили остаться там еще на одну ночь. Понял?
— Чего не понять? — осклабился парень и, понизив голос, спросил: — А куда ты пойдешь на самом деле?
— А вот этого тебе знать не следует, — усмехнулась сестра. — В конце концов, ты услугу получаешь золотой. Или раздумал подработать?
— Не волнуйся, все сделаю как надо, — поспешно заверил сестру Эйдан, опасаясь, что Соня может передумать. — Значит, вечером, когда мать встанет беспокоиться из-за твоего отсутствия, я скажу ей, что сбегаю за тобой, а потом передам, что ты опять заночуешь у Илинны. Так?
— Умница! — похвалила сестра. — Когда вернусь, он будет твоим. — Она снова повертела монетой перед его лицом.
— Не обманешь? — настороженно протянул Эйдан.
Парень достаточно рано понял: деньги способны подарить их обладателю весьма серьезные удовольствия и преимущества. А также то, что мало кто добровольно расстается с ними.
— Вспомни, я тебя когда-нибудь подводила? — совсем как недавно Удод своих ребят, спросила его Соня.
Младший наморщил лоб и, на мгновение задумавшись, отрицательно помотал головой:
— Нет…
— Тогда дай-ка мне на пять медяков сластей. — Девочка кивнула на полку, уставленную горшочками.
— А деньги? — не преминул, как истинный торговец, спросить Эйдан.
— Ну, ты и скупердяй, братец… В счет золотого, — нахмурилась Соня.
Эйдан недовольно покрутил головой, но, поразмыслив, отвесил в небольшой полотняный мешочек всякой всячины: засахаренных орехов, сладкого шербета, ломтиков сушеной дыни. Он скрупулезно и тщательно отобрал товар, следя, чтобы не получилось больше, чем на выделенную сестрой сумму. Соня, усмехаясь, наблюдали за его аккуратными движениями.
— Добавь-ка орехов, нечего жадничать!
— Но ведь уговор был…
— Добавь, добавь, не обеднеешь.
Эйдан со вздохом добавил еще горсть сластей, ворча, что ему непременно влетит от отца за его доброту, но Соня выхватила у него мешочек и, не дослушав, вприпрыжку убежала, крикнув напоследок:
— Не забудь — иначе ничего не получишь.
До дома ее подруги Илинны было рукой подать, всего два городских квартала. Дом ее родителей выделялся среди остальных огромной аркой над воротами, которую то ли дед девочки, то ли прадед сложили из камней, взятых с развалин самого большого храма города.
Эта арка, скорее всего, украшала когда-то главный алтарь храма. Какие-то полустертые надписи на непонятном языке еще виднелись на портале, а по колоннам арки шли остатки резьбы. Соня обогнула дом и очутилась на лужайке в небольшом садике, излюбленном месте подруги.
Она заметила расположившихся в тени Илинну и еще одну девочку, с которой давно не виделась, Это была дочка одного из городских чиновников, отправленная своим отцом на учебу в столицу.
— О, Соня! Как здорово, что ты пришла! — хором закричали девочки, увидев гостью.
— Ты совсем нас забыла, — прибавила Илинна несколько обиженным тоном.
— Да знаешь, я очень занята последнее время, — оправдывалась Соня, присаживаясь на расстеленный на траве пушистый ковер. — Смотрите, что я принесла, угощайтесь.
— В Аренджуне такой вкуснятины нет, — заметила Джанель — так звали дочку чиновника, — у них принято все орешки мазать какой-то красной помадкой.
— Да-а? — удивилась Илинна и, помолчав гордо заявила: — Чем-чем, а уж сластями Майран всегда славился!
