Я подвигал лопатками, устраивая тяжелый меч. Единорог позволил оседлать, но все время не отрывал от меня взгляда крупных глаз, что из коричневых сразу стали как горящие угли. Я едва дождался, когда все будет кончено: пришлось бы доседлывать самому, если бы мой рогач попрокалывал бы их как мишени.
Стремя пришлось точно по подошве сапога. Я ухватился за луку, поднял себя в седло одним могучим рывком героя. Единорог стоял неподвижный, словно ему на спину села муха.
– Тебя зовут Рогач, – предложил я. – Хорошее имя! Согласен?
Конь повернул голову, коричневые глаза смотрели кротко, как у праведника на иконе. Словно бы не у него только что из ноздрей шел пар, а из глаз веером били лазерные лучи.
Тертуллиус спросил с обеспокоенностью:
– Карту не забыл? Это не меч, о таких мелочах герой может и не вспомнить.
– Все в порядке, – заверил я. – Куцелий нарисовал все очень подробно.
Туртуллиус оглянулся на своего помощника:
– Да? Это хорошо. Позволь взглянуть...
Я видел как смертельно побледнел Куцелий. Молодой маг явно не ожидал, что его могут проверить. Я со злорадством посмотрел на требовательно протянутую руку Тертуллиуса, перевел взор на трепещущего Куцелия, сказал небрежно:
– Я упаковал ее на самую дно мешка. Не стоит все ворошить. К тому же я и так запомнил дорогу. У варваров хорошая память.
Еще раз прошелся взглядом по молодому магу, пусть истолкует мои слова не только как спасение. Угроза должна быть слышна, Похоже, что-то да схалтурил, а этот старый маг явно из тех, кто даже за корявый почерк готов превратить ученичка в жабу.
Я повернул коня, делая вид, что не замечаю требовательно протянутой руки старого мага. У меня самого корявый почерк, я не был первым учеником, и вообще не люблю отличников.
На той стороне двора стражи налегли на створки ворот. В щель ворвался узкий как лезвия меча солнечный луч, расширился до широкой полосы, мой единорог хрипло затрубил в свой рог, быстро и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Я направил его по этой полосе, солнце ласково пригрело мои обнаженные плечи, я чувствовал его ласковые пальцы на груди, в волосах, прищурился, чихнул, и понял, что мое путешествие будет легким и победным.
Глава 10
Арка городских ворот проплыла над головой и осталась за спиной. Я придержал коня, разом охватывая взглядом мир, в котором придется браться за меч.
Долина разостлалась от моих ног рывком, как брошенный на пол и быстро разворачивающийся зеленый ковер. Почти ровная, кое-где виднеются роскошные рощи, блестят два озера, почти на горизонте небо царапает зубчатая стена темного леса.
Мир накрыт неслыханной синевой, в зените застыл орел, изредка ныряет в облака как ворона, что зарывается в муравьиную кучу, избавляясь от вшей.
Я посмотрел налево, по руках пробежала сладостная дрожь. В двух-трех верстах на излучине реки вздымается на высоком холме сказочный рыцарский замок! Стена непомерно высокая, из толстых каменных глыб, с трех сторон замок защищает река, а с четвертой дорогу перекрыл глубокий ров. Мост поднят, я различил блестящие на ярком солнце паутинки подъемных цепей.
Замок красиво вырисовывался на фоне алого рассвета, еще подсвеченный сверху и уже сбоку, с красными башнями, между которыми пролегли угольно черные тени. он выглядел еще таинственнее и загадочнее.
Конь фыркнул, нетерпеливо перебирал ногами. У меня вырвалось невольное:
– Черт, до чего же красиво!
Сзади от городских ворот донесся спокойный усталый
– Нравится?
Куцелий стоял под навесом в тени. Солнце вовсе жгло землю, я видел на его диске фигурку пылающего стрелка, что часто-часто посылает вниз огненные стрелы, и бледнолицый маг всячески избегал прямых лучей.
– Еще бы!
– Что ж, мне наш великий маг и учитель Тертуллиус велел сказать, что это отныне ваш замок. Владейте, сер...
Я пробормотал ошеломленно:
– Мой?... Так сразу?.. Я думал, мне еще придется завоевывать, потом и кровью добывать, с мечом в руке!
Куцелий развел руками:
– Да, раньше было так. Но теперь многие предпочитают сразу, так сказать, в бароны, пэры, князья, а то и вовсе в короли. Но драконов и злых колдунов хватит!. Сюда будете возвращаться после битв и подвигов. Для отдохновения и ублажения тела... И еще, доблестный герой...
Голос его был непривычно смущенным. Так смущаются, когда хотят что-то попросить достаточно для тебя неприятно. Я прорычал, сразу ощетиниваясь всеми иглами дикобраза:
– Чего еще?
– Мой учитель и наставник велел мне... – сказал он торопливо, голос вкрадчивый, – он у нас заботливый... Велел проводить хотя бы до ворот вашего замка.
– А-а-а-а, – прорычал я, Голос мой был сильный, грубый и подозрительный, – а то мне почудилось... Ладно, но если поспеешь. У меня лошадка, похоже, не из самых медленных!
Конь подо мной сорвался с места, словно лопнула веревка. Ветер засвистел в ушах, волосы трепало, ноздри мои жадно ловили сильные свежие запахи. Под ногами сперва гремела мощеная дорога, потом сухо стучала утоптанная земля, наконец зачавкала сочная трава, а ноги коня до самого брюха забрызгало зеленым соком.
Замок медленно приближался. Ветер пытался сорвать меня с седла, я пригнулся, а когда скосил глаз, в двух шагах, чуть приотстав, несся на маленькой лохматой лошадке, явно очень непростой, младший маг.
Удивленный, я начал придерживать единорога. Что-то в этом маге настораживало даже мою грубую варварскую душу. В его бесстрастном облике иногда словно бы проступало другое лицо, злое и неспокойное. Иногда я чувствовал на себе настолько острый взгляд, что начинал ежиться, но когда оглядывался, глаза мага были сонными как у толстой рыбы.
Замок стоял среди ухоженного газона, что тянулся от горизонта до горизонта. Потом я обнаружил, что конские копыта стучат по твердой как бревенчатая мостовая земле. Дорога легла оранжевая, словно посыпанная золотым песком с пляжа.
На башнях трепетали красные прапорцы. Ветра я не заметил, но прапорцы трепетали весело и красиво, по алой ткани пробегали быстрые волны, и что-то в этом трепетании было волнительное и восхитительное.
Справа от дороги внезапно блеснуло оранжевым. Там расстилалось небольшое ухоженное поле с поспевающей пшеницей. Я смутно удивился, как это не заметил сразу, но тут же мои глаза как намагниченные повернулись за вышедшей из пшеницы стройной золотоволосой девушкой, словно бы вычленившейся из пшеничного золота.
Я успел рассмотреть ее удивительно тонкую гибкую фигуру, длинную золотую косу, неотличимую от пшеничных колосьев, длинные стройные ноги. Мне показалось, что одета во что-то подобие ремней, ни один не шире перевязи моего меча, и ни один не ниже оттопыренных ягодиц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
