– Не переживайте.
– Я не ожидала, что они поведут себя вот так, – едва слышно ответила она ему. – Простите. Я полагала, что они порядочные люди.
– А вот они уверены, что я непорядочный человек. По крайней мере, самые осведомленные из них, – сказал он, но, подняв на нее глаза, был потрясен, заметив пылкий укор в ее взгляде.
– Не говорите так! Они обязаны уважать вас, даже если вы им не нравитесь. У вас здесь есть определенные обязательства и значимость. Теперь эти люди в вашем владении.
– Ненадолго, – возразил он. – Я был бы так же рад избавиться от них, как и они от меня. – Он обнажил зубы в тщетной попытке улыбнуться, и священник, который торопился им навстречу, чтобы сопроводить их к скамье для молитвы, заметно вздрогнул.
– Доброе утро, мистер Бэвин, – сказала Лина. Она сделала шаг навстречу церковнослужителю, и Квин увидел, что тот сразу расслабился. – Как сегодня ваш ревматизм? Вы выглядите очень энергичным, если позволите заметить.
«Она так обходительна и добра», – подумал Квин, обратив внимание на сияющий вид священника.
– Гораздо лучше благодаря настойке, что вы прислали мне, мисс Хаддон. Она действительно очень помогла.
Он шел вдоль прохода между рядами и остановился возле них, когда они рассаживались на скамье справа от него. Легкая дрожь пробежала по спине и шее Квина, и он понял, что за ним внимательно наблюдает множество людей, заполняющих церковь. Что ж, если им это так интересно, то пусть смотрят.
Селина стояла на коленях, склонив голову и сложив у груди руки. Он наблюдал за ней краем глаза; итак, она приняла на себя обязанности хозяйки дома, присматривающей за местными больными. Она говорила, что ее тетушка очень набожна. Интересно, это у нее она переняла желание заботиться о приходе?
Он облокотился на спинку жесткой скамьи, рядом с молча сидящим Грегором, и задумался о случае, что произошел сегодня утром, за завтраком, об этой неприятности с газетой и пролитым кофе. Вот только была ли эта неприятность случайной? Во время падения она не ударялась той рукой, в которой был кофейник, и он не верил, что она болела так сильно, что Лина не смогла удержать его.
Раздались первые звуки органа, и прихожане поднялись и с единодушным шорохом стали искать свои молитвенники, чтобы исполнить первый гимн. Квин не хотел показывать виду, но понимал, что Селина никак не может найти нужную страницу. «Черт возьми», – подумал он, так она нервничала из-за предстоящего визита в церковь, и именно поэтому за завтраком у нее дрожали руки, а сейчас, когда ее самые худшие страхи по поводу дурного приема подтвердились, все ее тело била дрожь волнения.
Квин протянул руку, забрал сборник гимнов из ее обмякших пальцев и открыл нужную страницу:
– Вот, возьмите.
Она бросила в его сторону благодарную улыбку и начала петь чистым контральто.
Сидевший рядом Грегор, прослушав первый стих гимна, присоединился к пению, своим грохочущим басом соперничая с самим органом. Селина с удивлением посмотрела на него, поймала взгляд Квина и прикусила губу, чтобы не позволить себе улыбнуться. Однако он улыбнулся ей в ответ и наклонился, чтобы снова найти нужную ей страницу в молитвеннике.
Теперь он вдруг понял, что единственной ошибкой того поцелуя в бельведере было неверно выбранное время. Он поторопился. Чувствовать мисс Хаддон в своих объятиях было так чудесно, а вкус ее губ он с наслаждением вспоминал еще не один день спустя, но он повел себя с нею дурно, неправильно. Он не понимал ее тогда, впрочем, становилось очевидно, что не понимал и теперь.
Наконец гимн закончился, и все сели. Невнятно пробормотав «спасибо», Селина забрала молитвенник из его рук. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, но Квин не сделал и попытки убрать ладонь и наслаждался ощущением ее нежной кожи и тонких пальцев, которые на миг словно переплелись с его собственными. Она отдернула руку и молитвенник и устремила взор вперед, однако щеки ее зарделись. Он заметил, что она больше не дрожала.
Проповедь преподобного Перрина была, как и обещала Селина, очень благоразумна, познавательна и даже в определенные моменты отличалась остроумием. Однако встреча с прихожанами, когда все снова вышли из церкви на солнечный свет, была ничуть не лучше утренней, несмотря на духовное просветление, которое предполагала воскресная служба. Люди поворачивались к ним спиной, сутулились, словно стараясь остаться незамеченными, а те, кого они не успели встретить перед службой, сторонились, будто намеренно избегая необходимости говорить с ними.
Грегор, как и всегда, когда был уверен, что Квину угрожает опасность, шел позади него, почти прижимаясь к его спине и вынуждая тем самым Селину выглядывать из-за его плеча. Квин подумал о том, что, если человек непривычен к присутствию Грегора, у него неизбежно создалось бы впечатление, что за ним следует огромный медведь. Он даже издавал звуки, подобные тихому, но грозному рычанию, хотя сам Грегор едва ли осознавал это.
– Все в порядке, Грегор, – сказал он. – Эти безобидные деревенские жители вряд ли поднимут бунт и бросятся на нас с вилами и острыми садовыми ножами.
Русский что-то сказал, и Селина прошептала:
– Что он сказал?
– Это было непроизносимое ругательство относительно происхождения всех здесь присутствующих, включающее в себя несколько неестественные действия и осла.
– Это было ужасно! – воскликнула Селина, как только экипаж тронулся. – Вы только подумайте, ведь в воскресный день они должны были хотя бы придерживаться хороших манер!
– Граф Шерингем весьма именитый аристократ в этих местах, – успокаивающе сказал Квин. – Все они приняли его сторону.
Однако по-настоящему его злило то, что из-за них переживала и была расстроена Селина. Теперь он думал, что ему не стоило посещать церковь, тогда и она не подверглась бы этому унизительному приему.
Мысль о том, что ему небезразличны ее чувства, поразила его. Что это могло значить, если эта женщина, с ее тайнами и своим незваным вторжением в его жизнь, так заинтересовала его? Еще неделю назад он бы просто пожал плечами и тотчас забыл об этом. Но Селина…
– Грегор, почему, охраняя лорда Дрейкотта, вы встаете так близко к его спине? – спросила она, прерывая его размышления. – А по прибытии в поместье вы проверяли все замки и окна. Тримбл рассказал мне.
Нет, только не это! Он отнюдь не хотел говорить или даже думать об этом. Но Квин слишком поздно ткнул локтем Грегора в ребра и не успел остановить его.
– Квин спас мне жизнь, выкупив меня, – просто объяснил он. – Теперь я охраняю его жизнь.
– Выкупил вас? – Лина ошеломленно смотрела на Грегора. – Хотите сказать, что вы были рабом? Но ведь это ужасно, это незаконно! Как вы могли? – задыхаясь, воскликнула она, повернувшись к Квину. – Это просто варварство!
