Я кашлянула и вышла вперед.
– А разве это не опасно?
Джаспер нахмурился:
– Моральная поддержка Седрика?
– Нет. Путешествие на корабле в зимнее время. А как же сезон штормов?
– Я предпочитаю рассматривать конец зимы как начало весны. И я сам вряд ли бы отправился в путь, если бы считал, что нам угрожает опасность. Дорогая Аделаида, неужели ты уже успела приобрести столь серьезные мореходные сведения, какими не обладаю я? Может, ты знаешь больше, чем тот капитан, который согласился нас взять нас на борт? – усмехнулся Джаспер.
Я мудро решила не спорить с Джаспером, поскольку не хотела ставить себя в неловкое положение. Конечно, я не имела никаких познаний в мореплавании, но зато я прочла бессчетное количество книг по истории Адории, которые входили в нашу программу обучения. Я натолкнулась на множество рассказов о первых переселенцах: они на собственном печальном опыте убеждались, что зимой плыть через Закатное море не рекомендуется.
Нам велели разойтись по спальням. У Тэмсин, как я и ожидала, нашлось немало чего сказать. Она плюхнулась на кровать, не боясь измять свое батистовое платье.
– Нет, вы слышали? Экзамены будут через неделю! – негодовала она.
Мира тоже выглядела встревоженной – так что я спохватилась и изобразила уместное для данного момента беспокойство. Но мы могли бы сдавать экзамены хоть сегодня: меня они ничуть не волновали.
– Времени на подготовку у нас мало, – сказала Мира.
– Да-да! – взвыла Тэмсин. – Между прочим, я услышала, как мистрис Мастерсон говорит, что мы уже либо усвоили материал, либо благополучно все провалим.
– Она права, – признала я, заработав от обеих девушек удивленные взгляды. – Думаю, многие из девиц получат высокие баллы. Хватит переживать! А никого из нас троих точно не срежут.
Чтобы быть исключенной из Блистательного Двора, требовалось провалиться сразу по нескольким предметам: любую, кто учился бы настолько плохо, давно бы отправили восвояси.
– Меня не устраивает положительная отметка! – возразила Тэмсин. – Я хочу получить лучшие результаты. Я хочу стать бриллиантом.
– Кем? – хором спросили мы с Мирой.
Тэмсин вечно твердила о своем будущем успехе в Адории, но о бриллиантах она никогда не упоминала.
Тэмсин подалась к нам с горящими глазами.
– Это тема нынешнего года! Когда девушек представляют в Адории, то всегда выбирают определенную тему. На ней базируется гардероб выпускниц, и каждая получает свою роль, которая приблизительно соответствует экзаменационным оценкам. В прошлом году это были цветы, и лучшая девчонка стала орхидеей. Следующая была розой. Потом шла лилия. Кажется, в предыдущем году были птицы. Ну а сейчас будут драгоценные камни!
– И лучшую выпускницу назовут бриллиантом, – уточнила я.
– Да. Три лучшие девушки из всех поместий всегда получают максимальное количество приглашений на приемы в Адории, и их представляют самым выгодным женихам. То есть формально мы являемся бесценными жемчужинами, но Джаспер с Чарльзом создают особую атмосферу вокруг трех счастливиц. Это создает спрос… и увеличивает сумму выкупа. А страховая сумма, которая остается нам, тоже возрастает.
Я пожала плечами: мне-то надо постараться попасть лишь в середину списка! Тэмсин, несомненно, являлась лучшей кандидаткой на выданье в «Голубом ключе», и я сомневалась, что в других поместьях найдется девушка, которая бы сравнялась с ней в мотивированности.
С приближением экзаменов суматоха в поместье возросла. Регулярные занятия отменили, чтобы мы смогли посвятить время подготовке к самым трудным разделам и попрактиковаться. Учителя, разъезжающие по поместьям, часто наведывались в «Голубой ключ», читая дополнительные лекции для тех, кто об этом просил. В доме кипела работа.
Мне же опять пришлось имитировать бурную деятельность, чтобы не вызывать подозрений. Тэмсин замкнулась, зарывшись в учебники – и я с изумлением поняла, что мне не хватает ее энергичного присутствия. Теперь и Мира не нуждалась в моей помощи с языком. Во время непринужденной болтовни она порой начинала говорить с акцентом, но когда она за собой следила, то ее осфридский становился почти неотличим от речи местного населения. В принципе, он был даже лучше, чем у некоторых девиц, которые до сих пор могли разговаривать на простонародном диалекте. А иногда сама Мира просто ради шутки уморительно подражала акцентам носителей других языков…
Мне же следовало создавать впечатление, будто я чем-то занята, поэтому я не расставалась с книгой, которую мистрис Мастерсон деликатно нарекла «Женской наукой». Помимо подробных сведений о беременности и деторождении, она включала в себя и информацию о том, что к этому приводит. «Хорошая жена хороша и в спальне. Ваши теплота и ласка сделают вашего мужа счастливым», – однажды заявила нам домоправительница ледяным тоном. По сути, это оказалось единственной областью знаний, с которой я не сталкивалась в прежней жизни. Многие девицы на уроках по «Женской науке» явно чувствовали себя оскорбленными, однако я относилась к лекциям со стыдливым интересом.
– Разве ты ее не в третий раз перечитываешь? – поддразнила меня Мира накануне экзаменов.
Она лежала на кровати с учебниками по языкознанию, а Тэмсин, позволив себе редкую передышку, строчила очередное письмо.
Покраснев, я захлопнула книгу.
– Она кажется мне непонятнее других.
Мира оторвалась от своих записей.
– А я думаю, все само прояснится в нужный момент.
– Наверное, – согласилась я, гадая, не познакомилась ли Мира с этой областью на собственном опыте.
Но по хладнокровному выражению ее лица ничего понять не получалось.
– Глупости! – фыркнула Тэмсин, не потрудившись оторвать взгляд от письма. – Мы должны ждать первой брачной ночи и позволить мужу научить нас тому, чему он сам пожелает.
Мира отложила учебник и прислонилась к изголовью кровати.
– А мне совсем не нравится, что все находится в их руках. Почему власть должна быть у мужчин? Разве мы не должны иметь право решить, чего хотим мы сами?
Тэмсин всерьез заинтересовалась нашим разговором.
– Что ты мелешь, Мира? Дома я знала одну девушку, которая отдала свою невинность парню, пообещавшему на ней жениться. И представляешь, он, конечно, на ней не женился. Он был помолвлен с другой, а той сказал, что она все неверно поняла. Девчонка погубила свою репутацию и свою жизнь! В общем, хватит уже безумных идей.
– А разве были еще? – осведомилась я.
– Мира недавно сказала, что сама выплатит выкуп за себя, – наябедничала Тэмсин.
– Но я не утверждала, что обязательно так и поступлю, – проговорила Мира. – Хотя это действительно возможно. В контракте не указано, что мы обязаны вступить в брак, – только упомянуто, что должны быть уплачены деньги за наше обучение. Если бы ты имела деньги, то смогла бы себя выкупить и стать свободной.
– Ты хочешь попасть в работный дом? – ужаснулась я.
Я прекрасно помнила, как Седрик объяснял нам с Адой, что девушки, нарушающие контракт, идут на другую, менее привлекательную службу.
– Нет-нет. – Мира вздохнула. – Я имела в виду, что если бы удалось найти какой-то другой способ добыть деньги, пока встречаешься с женихами в Адории, то можно было бы расплатиться на своих условиях.
– Значит, ты собираешься найти клад? – ехидно спросила Тэмсин. – Минимальная сумма, которую заплатят за кого-то из нас, сотня золотых. Повторяю, минимальная!
– Но стать свободной возможно, – тихо произнесла Мира.
Я улыбнулась и вернулась к своей возмутительной книге. Мира часто заявляла, что может покинуть Блистательный Двор. Похоже, эти мысли никогда не оставляли ее, хотя Тэмсин была права: осуществить такое очень сложно, если вообще возможно.
Когда наступил день экзаменов, нас собрали в вестибюле рано утром. Наше появление сильно отличалось от неуверенного шарканья первых дней. Мы спускались по парадной лестнице друг за другом, позволяя собравшимся в холле любоваться нашей грацией. Еще на полпути вниз я заметила Седрика, который стоял возле наших преподавателей. Почему-то я почувствовала себя оробевшей и смутилась.
Однако я завершила свой спуск по ступеням безупречно и замерла рядом с другими девушками, ожидавшими своей очереди в изящных позах, к которым нас давно приучили. Мистрис Мастерсон пытливо оглядела кандидаток «Голубого ключа». Когда она миновала меня, я осмелилась взглянуть на Седрика, который с интересом за мной наблюдал. Он ненадолго встретился со мной взглядом и перевел его на Миру.
Мистрис Мастерсон сообщила нам о том, как пройдет сегодняшний день, после чего обратилась к Седрику:
– Скажете нечто вдохновляющее?
Седрик продемонстрировал свою фирменную улыбку:
– Я могу только пожелать вам удачи! Но я не думаю, что она вам понадобится. Каждая из вас добилась огромных успехов всего лишь за восемь месяцев, и я знаю это не понаслышке. Вы все – необыкновенные.
