Хабир опустился и преклонил одно колено. В хижине прозвучал торжественный голос:
— Преклони колено, Фар Мурат. Перед тобой королева Испании.
Ошеломлённый Фар Мурат лишь мгновение медлил, а потом последовал примеру Хабира. Королева Хуана некоторое время молчала, а потом негромко спросила:
— Откуда ты узнал?
— Я догадался! — не вставая с колен, почтительно ответил Хабир.
— Как ты мог догадаться? Мне не понятно…
— Когда я узнал, что мой господин в тюрьме и его пытают. Пытают, чтобы узнать, где находится королева…
— Родриго! — вскричала королева, бросаясь к Хабиру. Она дрожащими руками дотронулась до его плеч. — Встань. Встань и всё расскажи мне. Его пытают? — с болью спросила королева.
— Да. — Хабир встал и слегка отодвинулся от королевы, чтобы ей не пришлось поднимать голову так высоко. — Он находится в подземелье. В тюрьме инквизиции. Его пытают, чтобы он назвал место, где прячется королева. Но он ничего не говорит. И никогда не скажет.
— Столько месяцев я здесь,…а он там…страдает по моей вине. О Родриго, — в глазах королевы появились слёзы.
— Я пришёл сказать это вам, госпожа! Я пришёл сказать, что вас везде ищут. Ещё я должен сказать, что мы собираемся устроить ему побег.
— Мы?
— Есть очень богатый человек. Он друг моего господина. Он подкупил стражу в тюрьме. Скоро господин мой будет на свободе. — Голос Хабира прозвучал настолько уверенно, что королева ничуть не усомнилась в его словах. Она тяжело вздохнула и тихо произнесла:
— Передай Родриго, что я буду молиться за него…и ждать.
Королева повернулась и ушла в свою комнату. Хабир обменялся молчаливым взглядом с Фар Муратом. Тот только один вопрос задал:
— Когда обратно?
— Сегодня! — коротко ответил Хабир и вышел из хижины. Снаружи он вздохнул полной грудью. Ему было не по себе, когда рядом находилась королева. Хабир не знал, как разговаривать с ней и боялся этого. Ведь он никогда прежде не оказывался лицом к лицу с королевой. Пока он думал обо всём этом, возле загона появилась Зарина. Заметив Хабира, она остановилась как вкопанная. Хабир немедля поспешил к ней. Он подошёл к ней и остановился. Оба молчали. Зарина не сводила с него своего взгляда. Молчание продолжалось довольно долго. Наконец, Хабир решил прервать его.
— Ты ни о чём не хочешь меня спросить? — вопрос был задан тихим голосом.
— Я знаю, что он жив. Знаю, что ему очень плохо. Ты можешь ещё что-нибудь добавить к моим словам? — последовал ответ Зарины.
— Нет! — вынужден был признать Хабир.
— Тогда позволь мне заняться моей работой!
Зарина отвернулась от Хабира и вошла в загон к овцам. Она даже не обернулась, когда Хабир отошёл. Она лишь беззвучно прошептала слова отца:
— Аллах велик! Он не оставит его!
Солнце занималось на горизонте. Наставало время молитвы.
Глава 16
Дни летели один за другим. Наступили холода. Чувствовалось приближение зимы. В Гранаде, да и во всей Испании, положение ухудшалось едва ли не с каждым днём. Народ роптал. Солдаты тоже были недовольны. Но всё это ничуть не сказывалось на жизни двора. Король проводил время, веселясь и развлекаясь, устраивая пышные празднества. И это обстоятельство вызывало раздражение у многих людей.
Облавы на мавров участились. Нередко их беспричинно избивали. Чаще грабили. И уж совсем не стало житья от инквизиторов, которые бродили по всей стране в поисках «заблудших душ». В тюрьме инквизиции едва ли не удвоилось количество узников. Ежедневно проходили священные суды. Работа инквизиции шла настолько хорошо, что за несколько дней до указанного срока все четыреста человек были осуждены, приговорены к галерам и помещены в отдельное место. Король был доволен. Великий инквизитор тоже. А мнения остальных не брались в расчёт.
Палач Ноэ находился в самой гуще происходящих событий. Ему приходилось постоянно наблюдать мучения узников. А нередко и принимать непосредственное участие в пытках. Но не только.
Ему одному довелось стать свидетелем происходящего в водяной темнице. Он ежедневно наблюдал за неимоверными страданиями Родриго. Он видел, как исступленно тот борется против себя самого же. Нередко он заставал Родриго молчаливым. В другой раз тот начинал что-то выкрикивать и ругать самого себя. Потом начинал нести нечто нечленораздельное. А иногда заливался безудержным смехом. А чаще всего бормотал странные слова. На вопросы Ноэ он уже больше не отвечал. И тому начало казаться, что затея может провалиться. Ноэ как мог, старался облегчить его участь. Один раз он даже оставил зажжённый факел в темнице. Но это робкая попытка помощи оказала на узника ещё худшее воздействие. Он начал кричать, что во всём виноват этот огонь. Вода…она хочет залить огонь.
Ноэ пришлось потушить факел. Больше таких попыток он не предпринимал. Ему начало казаться, что узник сходит с ума. И день ото дня он всё больше и больше убеждался в правильности своей догадки. Родриго стал совершенно непредсказуемым. К довершению ко всем несчастьям, в темнице резко похолодало. Там и раньше было холодно, но теперь…стало совсем невыносимо. Ноэ ощущал это на себе. Стоило ему побыть в темнице несколько минут, как он чувствовал озноб во всём теле. Что же тогда приходилось терпеть узнику?
И этим вечером Ноэ, прихватив еду, отправился вниз. По дороге он думал о том, что если ему не удастся поговорить с Родриго, вся затея провалится. Что толку его вызволять, если он уже сошёл с ума? Так он сразу всех выдаст. Ноэ не мог рисковать. Тем более, что граф ежедневно интересовался его состоянием.
Возле двери он по обыкновению остановился, оставил еду и снял со стены факел. Когда он вошёл внутрь, то услышал непонятный звук. Скорее это был шелест. Ноэ удивился, не понимая, что же это может быть. Он подошёл к креслу, осветил лицо Родриго…и тут же в ужасе отшатнулся. Лицо Родриго стало совершенно,…синим. Глаза закатились. Всё тело сотрясали непрерывные судороги. Он походил на безумного. Ноэ был в смятение. Он задавался только одним вопросом. Что делать? После короткого раздумья, он наклонился к Родриго и негромко спросил:
— Вы слышите меня?
Никакого ответа. Те же судороги. И глаза…они оставались неподвижными.
— Вы меня слышите? — громче повторил Ноэ.
И тут…послышалось бессвязное бормотание. Ноэ было обрадовался, но, увидев, что лицо не изменилось, погрузился в раздумья.
— Этот человек обезумел, — прошептал он, — он умрёт. Никто не сможет ему помочь. А жаль,…как держался…. Да уже чудо, что он до сих пор жив. Никто бы столько не выдержал. Да…придётся всё отменить.
