– Да… Откусили часики… Ну ладно, зато идут.
– Летим, – сказал я.
В это время где-то среди колоколов бухнул и раскатился поразительно громкий удар. Мы даже присели. Я выпустил нож, и он улетел вниз.
– Бьют, – радостно и торжественно сказал Виталька. – Ай да мы!
Дома наша радость поубавилась. Мы подсчитали потери и прикинули возможные неприятности.
Ссадины – это не в счет, заживут. А вот нож было жалко. Но и это не самое главное. Поглядев на себя, я крепко задумался. Стало ясно, что, если я срочно не займусь хорошей стиркой, завтра мне будет цирк… Костюм у меня чудом уцелел, но белые гольфы… Боже мой!
– Давай добывать горячую воду и таз, – отчаянно сказал я.
– Это что, это ерунда, – откликнулся Виталька. – А с рубахой как быть? Полподола отрубил…
– Елки-палки, – сочувственно сказал я.
Сзади на рубашке был выхвачен кусок, будто за Виталькой охотилась акула. Все-таки Виталька был крепкий человек. Он сначала помог мне согреть на плитке воду, а потом уже отдался своему горю.
– Может, зашить как-нибудь? – спрашивал он и сам безнадежно отвечал: – Фиг зашьешь.
– А если складку сзади сделать? – предложил я, бултыхая в тазу. – Знаешь, как у гимнастерок?
– Ага, складку! – язвительно откликнулся он. – Какой складкой закроешь такую дырищу? Не мог уж поменьше кусок оттяпать!
– Поменьше не мог, – уверенно объяснил я, выплескивая в окно воду. – Еще чуть-чуть, и тебя бы перемололо.
– Завтра тетя Валя меня и так перемелет не хуже часов, – обреченно сказал Виталька.
– Ну уж… Завтра утром что-нибудь придумаем.
Виталька вздохнул и развесил рубашку на спинке стула – так, чтобы не видно было отрезанного края.
Над городом разнесся удар часов: половина второго.
Глава тринадцатая
Утром ничего мы не придумали. Проспали. Тетя Валя не достучалась в потолок и пришла наверх.
От ее голоса и шагов мы проснулись. Сразу все вспомнили. Виталька с размаху прыгнул в штаны, бодро крикнул “доброе утро” и постарался загородить стул с рубашкой.
– Доброе утро… Что же это вы так спите опять? – с легким подозрением спросила тетя Валя.
– Зачитались вчера. Про Тома Сойера, – торопливо сказал я.
Тетя Валя покачала головой. Это значило, что мальчикам не следует засиживаться за книжкой до ночной поры, даже если это очень интересная книжка, но что она, тетя Валя, ничего по этому поводу говорить не станет, так как надеется, что мы сами осознаем неправильность своего поведения и больше так поступать не будем.
– Умываться и завтракать, – сказала она.
– Есть умываться и завтракать! – чересчур усердно гаркнул Виталька.
Тетя Валя прижала кончики пальцев к вискам и заспешила вниз.
Виталька и я в это утро старались быть послушными и воспитанными. Но излишнее усердие к добру не приводит: Виталька, торопясь к завтраку, забыл вынуть из кармана часы. Карманы у него были протертые и ветхие. А часы тяжелые. Когда мы вышли к завтраку, они окончательно продавили карман и скользнули вниз. Повисли на пристегнутой к ремешку цепочке. Цепочка была длинная, а штаны короткие, и часы заболтались ниже колена.
– Виталик! – удивилась тетя Валя. – Зачем ты носишь с собой дедушкины часы? Да еще таким странным образом! Это хотя и старая, но ценная вещь.
Виталька путано забормотал, что это “просто так, на минуточку…” Вообще-то он был хитроумный человек, но врать тете Вале не умел и не любил.
Я понял, что надо спешить на помощь.
– Мы, тетя Валя, хотели их сверить с теми, что на колокольне! Знаете, ночью мы сидим и вдруг слышим – часы бьют. Стояли, стояли и вдруг пошли! Интересно, да?
– Интересно… – озадаченно согласилась тетя Валя. – Однако я не понимаю…
В это время через открытые окна долетел до нас колокольный бой. Раз! Два! Три!.. Десять! (Ничего себе, поспали мы сегодня!)
– Удивительно, – сказала тетя Валя. – Я и не обратила внимания. Значит, городские часы отремонтированы…
– Мы хотели сбегать и проверить, – пробормотал Виталька. – Из окна-то не видно.
У тети Вали была, однако, привычка докапываться до самой сути.
– Зачем же вам видеть часы? Можно установить время по бою.
Виталька растерянно заморгал.
– А ведь бывает, что бой отстает, – вывернулся я. – Или наоборот. Как ваша кукушка. Время – еще без пяти минут, а она уже выпрыгивает.
Тетя Валя любила умные объяснения.
– Ну-ну, – сказала она. – Только сначала позавтракайте, а потом ступайте. И берегите часы.
На улице Виталька загрустил:
– Что с рубашкой-то делать?
Я не знал. Спросил нерешительно:
– Может, не очень заругает?
– При чем тут “заругает”? Выспрашивать начнет, что да как получилось! И узнает, где мы ночью были. По-моему, она и так уже про что-то догадалась.
– А если сказать, что просто зацепился и порвал?
– А кусок-то где? Его пришить можно было бы.
– Ну, потерялся. Ночью ведь…
– Вот именно! “А где же вы, голубчики, ночью гуляли?”
Я тоже загрустил. Виталька мрачно хмыкнул:
– “Порвал”! Видно ведь, что ножом отхвачено. Все равно докопается, я ей еще ни разу соврать не мог толком. А тебе, думаешь, она поверила про часы? Ха-ха…
– Давай, Виталька, признаемся, – сказал я.
Он покрутил головой и вздохнул:
– А ковер?
– Что ковер? Думаешь, отберет?
– Мы ведь обещали, что больше не будем с ковром приключений устраивать… Она не отберет, она добрая, сам знаешь. Только скажет, чтобы без ее присмотра никуда не летали. Потому что боится за нас. Или честное слово возьмет, что будем только во дворе летать. Вот тогда и покатайся!
Да, будущее нам казалось не очень радостным… Но день был солнечный, до вечера оставалась масса времени, и мы решили, что совсем падать духом пока не надо. А решив так, побежали к Ветерку. Ведь после нашего путешествия и приключений в старом доме мы его и Ветку еще не видели.
Ветерок и Ветка сидели на крыльце и чинили велосипед. Рама и переднее колесо были порядком покорежены.
– Все-таки испытывали, – укоризненно сказал я.
Ветка и Ветерок нам обрадовались. И наперебой рассказывали, что их летучий велосипед удачно стартовал с бугра, но потом клюнул носом и врезался в кусты рябины. Ветерок после этого целый день хромал, а Ветка ходила с поцарапанным носом. Но это не беда, потому что они поняли, в чем ошибка. Они сделали крылья, но забыли про стабилизатор. В следующий раз не забудут.
Мы тоже рассказали о своих приключениях. Ветерок и Ветка огорчились, что их не было с нами, особенно на колокольне. Почему мы их не позвали?
– Дело было срочное, ночное, – объяснил Виталька. – Ничего, еще полетаем вместе… если все хорошо будет.
– Почему “если”? – встревожилась Ветка.
Виталька печально рассказал про рубашку.
Мы стали думать вчетвером, как помочь горю. Придумал Ветерок:
– А зачем тебе ее навыпуск носить! Спрячь подол в штаны, под ремень, даже лучше будет! В цирк сходишь и уберешь подальше. А потом видно будет.
Виталька поскреб ногтем переносицу и задумчиво сказал:
– Идея…
Но эта идея пришлась не по вкусу тете Вале. Когда мы собрались в цирк, она воскликнула:
– Виталий! Что за вид! На подоле такая прекрасная вышивка. Она сделана по народным мотивам.
– Ну их, эти мотивы, – отмахнулся Виталька. – Мне без них лучше.
– Ты просто ничего не понимаешь. Это очень красиво. Ты не видел себя со стороны.
Виталька пытался спорить, но тетя Валя сказала:
– Виталий, ты совершенно невозможный человек.
Виталька торопливо вытащил из-под ремня рубаху, опустил голову и заложил за спину ладони – чтобы прикрыть обглоданный подол. Он сделался похож на виноватую девочку. Мне стало жаль его.
– Я буду маскировать сзади, – прошептал я.
– Маскируй.
Мы двинулись в цирк, и тетя Валя по дороге несколько раз удивлялась, почему я не хочу идти рядом, а плетусь позади Витальки.
Все обошлось. Мы устроились на своих местах в четвертом ряду, Виталька прижался поясницей к спинке сиденья и понемногу успокоился.
Про представление рассказывать я не буду, это не относится к нашим приключениям. Скажу только, что в этот сезон выступал у нас Карандаш и было здорово. Мы с Виталькой так нахохотались, что забыли про опасность.
Но когда наступил антракт – вспомнили.
Тетя Валя сообщила, что останется на месте, а мы, если нам хочется, можем пойти в буфет за мороженым.
Нам хотелось. Виталька взял деньги и, пятясь, как французский придворный перед королевой, выбрался из ряда на лестницу. Я – за ним. После этого мы “стройной колонной” – я в затылок Витальке – направились в буфет.
В буфете была порядочная давка и очередь. Нас плотно стиснули со всех сторон, и можно было не бояться, что кто-то заметит обрезанный подол. Минут через десять мы пробились к продавцу, взяли три эскимо – по полторы штуки на каждого – и выбрались из толпы. Помятые и взъерошенные.
