и занятых людских ресурсов на строительную отрасль приходится примерно десятая часть экономики страны, то можно представить, как растет мощь организаций, имеющих право распоряжаться ресурсами, которые когда-то принадлежали всему народу.
В свои походы по этим организациям я старался Кирилла Юрьевича не брать. Помнил неприятный случай из прошлого, когда «пробивали» документацию по студийному корпусу театра. Нужно было получить согласование в Комитете по градостроительству и архитектуре — он совсем рядом с театром. Записались на прием к начальнику управления, как требовалось — за неделю. Чтобы решить вопрос сразу, пригласил Кирилла Юрьевича — как «тяжелую артиллерию».
Мы вошли в третий подъезд на улице Зодчего Росси. Узкий коридор переполнен людьми, не протолкнуться. Духота невыносимая. Кое-как добрались до приемной, представились. Секретарша, совсем юная особа, не поднимая головы, сухо буркнула:
— Ждите.
— Но мы же по записи, — возразил я.
— Без записи не принимаем, — тем же тоном ответила она.
Подождали. В кабинет входили какие-то другие люди, которым эта девчонка услужливо открывала дверь. Сесть было некуда: стулья у стены завалены папками с бумагами.
Через полчаса нашего мучительного «стояния» я подошел к стражу-секретарше и тихо сообщил, кто пришел вместе со мной. Никогда не забуду ее перекошенного лица. Она закричала, что я мешаю ей работать, что она выгонит меня из приемной. Это было унизительно и обидно и никак не согласовывалось с культурологическими смыслами деятельности организации, куда мы пришли уважительными просителями! Спасло то, что в приемную заглянул в этот момент один из руководителей комитета и, узнав Лаврова, быстро организовал встречу.
В кабинете находился человек, поведением очень похожий на свою секретаршу. Он был чрезвычайно недоволен тем, что ему помешали заниматься какими-то «неотложными» делами. Сколько самообладания было у Лаврова! Он не «качал» своих прав, которых было вполне достаточно для того, чтобы устроить показательный скандал. Только когда вышли из здания, сказал:
— Удивительная страна. Чиновники не работают на людей, которые их содержат.
Лаврова интересовало в новой для него задаче все. Например, формирование стоимости новой квартиры — из чего она складывается. Я читал ему маленькие «лекции». Он искренне удивлялся, что город занимается такими поборами. «Поборы» — это отчисления на инфраструктуру, плата за аренду земельного участка, за присоединение к инженерным сетям, всевозможные платы за разрешительные документы, штрафы, экспертизы, теплофизический и радиационный контроль, составление экологических паспортов, сертификация электроустановок, пробы воды… Причем выполняют это все государственные предприятия, которых мы и содержим, как налогоплательщики.
«Поборы» составляют до сорока процентов от себестоимости объекта.
— Куда идут деньги, перечисленные на инфраструктуру? — задал он мне вопрос.
Знал бы я ответ! Мы спрашиваем об этом власть уже несколько лет, но никогда не получаем ответа. Видимо, это «государственная тайна».
Несколько лет назад я обратился с запросом на эту тему к тогдашнему вице-губернатору Виктору Локтионову. При личной встрече он мне ответил: «Хочешь работать в городе, не задавай глупых вопросов».
Строительный комплекс сегодня — это тоже достаточно раздробленное, не управляемое из одного центра множество самостоятельно хозяйствующих субъектов, обладающих своими специфическими особенностями и не связанных друг с другом системными целями. В условиях недостаточно развитого строительного рынка, при отсутствии нормальной конкуренции происходит то, что происходит: кто еще вчера торговал валенками, сегодня строит жилые дома и финансовые пирамиды, «исчезая за горизонтом» при первых сигналах ответственности. Сколько обманутых дольщиков, искалеченных душ, убитых горем людей, трагедий и даже смертей.
Пришло время, когда мы решили все подготовительные вопросы: разработали документацию, согласовали ее, выполнили все экспертизы, получили разрешения, разобрали руины. С Кириллом Юрьевичем наметили время, пригласили гостей. Все собрались на строительной площадке. Стоял солнечный августовский день, украшенный высокими перистыми облаками и пронзительно чистым, по-настоящему голубым небом. Никогда бы не поверил, что несколько часов назад, ночью, свирепствовала гроза и ветром вырывало с корнями старые тополя. На соседней улице покалечило немало припаркованных машин.
В это краткое время года меня всё радует. И солнце в августе особое, пронзительно-нежное, дарящее себя в избытке — словно на зиму про запас. И звездные августовские ночи с их драматичными перепадами температур, первыми заморозками. Природа как будто по-матерински предупреждает о скорых невзгодах и помогает делать запасы света, тепла и надежды. В общем, — творческое это время — август!
Сорок с лишним лет я в строительстве. Но, начиная новый объект, будь это уже сотый или тысячный, всякий раз, как артист, выходящий на сцену, испытываю трепетное волнение: а получится ли в этот раз, удастся ли все задуманное?
Мы стояли с Лавровым рядом. После коротких речей он махнул рукой, огромный экскаватор вздрогнул, и первый ковш, до краев наполненный землей, стал поворачиваться к кузову машины.
В голове стучит одна мысль: только бы все вышло! В такие моменты все вокруг преображается, привычные вещи начинают приобретать особый смысл. Как тут не стать суеверным человеком, наверное, в каждой профессии есть свои предрассудки и свои приметы. Первый день начинается с традиционных ритуалов, за годы многократно отработанных. Но все равно боишься что то упустить из виду. Возникает ощущение, что к тебе, и только к тебе прикованы взгляды десятков людей, их слух устремлен лишь к твоим словам. Но вот все речи и напутствия позади, колесо завертелось, ты в отличной форме, и все идет, как всегда, как и задумано. Это тоже очень важно, так как человек начинает чувствовать себя более уверенным, понимать, что именно ради таких моментов стоит жить и трудиться!
На следующий год, поздней осенью, мы сдавали дом в эксплуатацию. За время строительства Кирилл Юрьевич часто приезжал на стройку, и каждый его приезд становился праздником. Все хотели пожать руку великому артисту, поговорить с ним, задать вопрос, пообщаться С «легендой»… Конечно, при его занятости и возрасте он мог не совершать утомительные поездки на стройку. Квартиры мы и так передали бы актерам! Или мог бы отправлять вместо себя директора театра, артистов. Но он приезжал сам.
Быть добрым хочет каждый, только не все почему то стремятся творить добро и жить на благо других. Кирилл Юрьевич относился к тем людям, само присутствие которых делало нас милосерднее, добрее. Доброта — это и безграничная любовь, и глубокое
