бывал у нас во «Взгляде». Вообще огромное количество людей сделали карьеру благодаря «Взгляду» – потому что они стали известными всей стране. Я делал интервью с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, когда он вернулся из ссылки. У нас был Ельцин – единственное его интервью, когда он был в опале, появилось именно во «Взгляде». У нас были все яркие люди того политического поколения – Юрий Черниченко, Николай Травкин, Юрий Афанасьев, Сергей Станкевич. Позднее, уже во «Взгляде с Александром Любимовым», появился Александр Исаевич Солженицын. Как раз он вернулся в Россию. Были у нас и представители компартии. Были у нас потрясающий человек, маршал Сергей Федорович Ахромеев, спорил со мной, молодым выпускником МГИМО, о ядерном противостоянии с США. Мы были в гостях у министра обороны Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова, он комментировал нашу передачу о дедовщине в армии…» – Александр Любимов.
«Гласность – это такое минное поле. Идешь с миноискателем, и либо взорвался, либо не взорвался. Потому что это как у Макаренко в «Педагогической поэме»: «Теорехтически это, конечно, лошадь, а прахтически так она падает». Теоретически она гласность, а практически – об этом лучше промолчать, о том лучше не говорить. Большую роль сыграл Александр Яковлев, который таким образом забрасывал пробный шар.
Постепенно мы проталкивали одну тему за другой. Посмотрели, что будет, если тронем Сталина, получили по голове, но обошлось. А что будет, если тронуть Ленина – когда Марк Захаров предложил его похоронить? Получили по голове очень сильно… Иногда нас вызывали на Старую площадь в идеологический отдел, чтобы объяснить, что наша деятельность идет вразрез с политикой партии. Иногда вызывали в Министерство обороны. Так я познакомился с Дмитрием Тимофеевичем Язовым…
Вода точит камень не силой, но частым падением. Количество переходит в качество. По мере того, как расширялись рамки дозволенного, происходила определенная трансформация сознания аудитории, которая прекращала воспринимать другие программы, где шли шаблонные новости», – Дмитрий Захаров.
В 1988 г. программу впервые закрыли. Это был момент первого антигорбачевского реванша в верхах. При поддержке, прямой или косвенной, ближайшего соратника генсека Егора Лигачева в недрах ЦК партии была подготовлена статья «Не могу поступаться принципами», которую опубликовала газета «Советская Россия» за авторством ленинградской коммунистки Нины Андреевой. Молодежная редакция начала борьбу за «Взгляд», но ведущих не отстояли. Для того, чтобы программа вышла в эфир 1 апреля, ее провел Александр Васильевич Масляков. Штатных ведущих программы, отлученных от эфира – Александра Любимова, Дмитрия Захарова и Владислава Листьева, – показали на четыре секунды на немом плане, они отвечали на звонки. Начальству объяснили, что надо снять недоумение в народе, спустить пар, показать, что ведущих никто не репрессировал, что они живы и трудятся. Но более важным был сам факт того, что их показали. Показали, что вокруг программы идет нешуточная политическая борьба.
Лысенко: Мой любимый неплохой коллектив
«YouTube: Взгляд30»
https://youtu.be/QkTjVtUUKrY
«Я горжусь тем, что у нас воспитался интереснейший журналистский коллектив, личности, за которых мне не стыдно. И мы все-таки заставили людей думать. Нас ночью слушали и звонили нам. Мы оказались в нужное время в нужном месте. Сегодня мы другие, но я считаю, что мы удачно прошли и испытания славой, и испытание послеславием. А это не так часто на телевидении бывает», – Анатолий Лысенко.
«Что-то нам удавалось сделать, чего-то нам категорически не давали, и конечно, основная заслуга Анатолия Григорьевича Лысенко в том, что вся эта история вообще состоялась. Он уже был немолодой человек, и прожив достаточно долгое время при социализме, он понимал, что будет, если власть решит свести с нами счеты. В этой ситуации его положение было очень уязвимым, и он шел сознательно на очень большой риск. Я всегда говорю, что если кому-нибудь и стоит поставить памятник при жизни, то это Лысенко – с одной фразой: «Этот человек дал нам свободу слова», – Дмитрий Захаров.
«Взгляд» не был каким-то самостоятельным явлением, мы просто делали свою работу – возможно, чуть смелее, с чуть более широко открытыми глазами и чуть быстрее, чем другие. Мы – группа людей во главе с Эдуардом Сагалаевым и Анатолием Лысенко – были просто горлышком бутылки, а бутылка давно была на столе. В московских и питерских кухнях и без нас много говорили о том, что люди думают про правящий режим, про коммунистическую партию, про экономический, политический, духовный кризис, культурный тупик в стране. А теперь все то, что люди говорили у себя на кухнях, узнала вся страна… И это меняло судьбы людей.
На выступлении в Горьком (Нижнем Новгороде) один офицер по имени Владимир спросил меня – когда в стране станет лучше? И я ему сказал: Владимир, когда вы начнете что-то менять, все и изменится. И он начал менять, создал в военной части офицерское собрание, возглавил его, ушел в политику, сделал замечательную карьеру, мы до сих пор дружим. Один крымский татарин недавно подошел в ресторане, поблагодарил за сюжет, который мы 30 лет назад сделали про кладбище крымских татар, которое тогда собирались уничтожить местные власти», – Александр Любимов.
Уникальным обстоятельством существования «Взгляда» было то, что программа выходила в прямом эфире два раза в день. Первый выход был в 15:00 по московскому времени на Дальний Восток, когда в Петропавловске-Камчатском 23:00, и именно этот вариант программы могла смотреть цензура, чтобы успеть снять с эфира самые острые сюжеты до выхода программы вечером по московскому времени. Эти сюжеты часто удавалось поставить в «московский» эфир уже на следующей неделе.
«Передачу о чешских событиях вели, кажется, Листьев с Политковским. В этот день у нас случилась довольно серьезная неприятность. Меня вызвали в первый отдел и показали телеграмму нашего посла с требованием оказать воздействие на «Взгляд». Оказалось, что кто-то из секретарей чешской компартии высказал нашему послу недовольство в связи с тем, что мы поддерживаем их правозащитников. У нас тогда прошло интервью с Дубчеком, и тот ухитрился даже прислать письмо с благодарностью. Начались звонки из ЦК и КГБ. Правоверный зампред Решетов потребовал снять материалы о Чехословакии из эфира. Мы уперлись: либо всю передачу снимайте, либо ничего. Дискуссия с ним продолжалась часа три, не меньше. Лазуткин и Шевелев – два других зампреда – дипломатично пытались изменить ситуацию в нашу пользу. А к тому моменту ситуация была уже практически неуправляемая, и я знал, что после снятия передачи будет грандиозный скандал… Каким-то образом нам удалось Решетова дожать.
А на следующий день мы сообщили в эфире о том, что коммунисты в Чехословакии
