мне явственно сказал, что эту дрянь пить я точно не буду. Хотя по взглядам моих информаторов я понял, что сделал что-то не так. Вдруг дворянчики её едят только с золотой мисочки серебряной ложечкой? С них ведь станется. Аристократы херовы. Тьфу...
Про нравы и быт благородных мне ничего нового поведать не смогли. Сказали только, что все дворяне в трущобах равны. И если ты попал в это место, то у тебя почти нет шансов, чтобы выбраться отсюда. И это очень и очень хорошо. Я ведь уверен, что аристократишки всё-таки мечтают свалить отсюда. И я им в этом помогу. Не без выгоды для себя, разумеется. Но нужно не торопиться, а действовать обстоятельно и последовательно. Сперва надо обзавестись связями, а главное — знаниями.
Я заметил, как к нашей троице подошел поседевший человек. Он мялся, сжимая головной убор, и не решался заговорить. Глаза устремлены в пол, руки трясутся, колени дрожат.
— Что хотел? — смилостивился я. — Дозволяю открыть рот и произнести несколько фраз.
Понимаю, что слишком высокопарно, но нужно соблюдать образ благородного дебила.
— Мы выполнили вашу волю, — с поклоном сказал человек. — Эшафот разобран, яма засыпана, следов пребывания других благородных нет, — мужик стучал зубами. — Н-н-но...
— Что «но»? — рявкнул я. — Отвечать!
— Что ответить налоговику? Он приедет к полудню и спросит, почему так мало сосудов.
Ну да, проблема. И ведь кто-то ещё из благородных знает, что здесь должна состояться массовая казнь. Придется их всех убрать. Надеюсь, дворянчиков будет не так много. Но сперва нужно выяснить, кто именно был в курсе. А для этого надо встретиться с человеком, который и рассказал про убийство вампира-аристократа:
— Где живет Альфач Косой?
— Так на границе земель корма и поместий знати, — уверенно ответила женщина.
— Ведите меня к нему, — приказал я. — Ты, седой, идешь с нами. Но сперва спрячьте сосуды.
Склянки отнесли в ближайшую пустующую хибарку. Как мне сказали, владельцы этого строения были иссушены в числе первых, так что никакой случайный гость в ближайшие дни туда точно не заглянет. Тут, как оказалось, свято блюли право собственности. Никто в течение месяца не мог занимать данную жилплощадь, а воровать оттуда было попросту нечего. Странный мир. Очень странный. Мне ещё разбираться и разбираться во всех тонкостях. Ещё я проверил сосуды с помощью интерфейса, но высветилось только два слова:
Артефакт хранения.
С каждой минутой мне всё больше нравились мои информаторы. Они не задавали лишних вопросов, ничему не удивлялись и выполняли всё, что я говорил. Их магия убрала все следы грязи с моей новой одежды. Хотя и затраты энергии оказались довольно приличными — неделя жизни. Я спросил про болванчика, который залечил себе вену:
— Сколько он личного времени потратил?
— Полтора года. Это было необходимо, иначе бы он умер.
В хибаре я переоделся в свой новый петушиный наряд. Хотя нет, лукавлю немного. Фрак мне понравился. Сперва он давил в районе плеч и спины, но стоило мне выпрямиться, напряжение ткани тут же ушло. Эхма! А я и не заметил, что горблюсь по привычке. Нацепил сбоку перевязь со шпагой и повесил на шею серебряный амулет. Последний, кстати, был чем-то вроде козла отпущения. Пока он на тебе, ты имел право взаимодействовать с кормом. Но при этом другие дворяне не станут с тобой общаться, ибо позорно это. Вот так-то.
Я вышел как раз в тот момент, когда из-за горизонта показались первые лучи солнца. Хм! Вроде не слепят и не обжигают. Это хорошо! Если ты не голоден, то они тебя не убивают. Возьмем на заметку. Главное, держать резервуар «ж» на приемлемом уровне.
Вчетвером мы отправились к границе района, где изволили обитать опустившиеся благородные. Мы проходили мимо лачуг, петляли по закоулкам, а потом зашли в самые настоящие каменные джунгли.
Как мне объяснили, место, в котором я появился в новом мире, среди корма называлось просто — пустырем. Там почти отсутствовали строения, да и свободного пространства было навалом. Здесь же занят был каждый метр. Мы поднимались и спускались по лестницам, пересекали подземные переходы и мосты и несколько раз упирались в тупики. Но знающие местные показывали на тонкие проулки, через которые можно было протиснуться только боком. Через них мы и преодолевали новые препятствия. А ведь здесь можно устроить настоящую партизанскую войну. Численное превосходство, конечно, играет роль, но здесь это превосходство сведено до минимума. Надо взять на заметку!
Пару раз я задевал спиной грязные стены, но щедро расходуемая магия убирала все следы.
— Мы уже час идем к этому Косому, — сказал я. — Как тогда его смогли в прошлый раз так быстро оповестить?
— Так на конях, — ответил седовласый. Он уже пришел в норму и начал говорить хоть и с подобострастием, но без прежней дрожи в голосе.
— А какого хера тогда мы идем пешком? И как кони смогли перебраться через это? — я обвел рукой бетонные нагромождения.
— Вы же сами сказали показать дорогу. А свободных коней сейчас нет, — залепетала женщина. — И кони скачут по прямым дорогам. Но так идти намного дольше.
— Ясно. Кто это всё строил? — спросил я. Всё-таки этот мир более развит, чем показался на первый взгляд.
— Не могу знать, — ответил владелец лопаты. — Здесь всегда был город. Мы иногда, если фундамент разваливается, можем его укреплять, но не более того. А нового ничего не строим. Мы ведь не знаем, как это делается. Только знающие благородные ведают про это. А корм не может быть грамотным.
— Это в каком-то очередном уложении сказано? — хмыкнул я. Вот уж не подумал бы, что люди, которые идут со мной, не умеют ни читать, ни писать. Изъясняются-то они вполне нормально.
— Так нет же. Мы ведь живем совсем мало лет, а чтобы выучиться, нужно много десятилетий, — пояснила женщина. — Это все знают. И только благородные могут овладеть грамотой.
Ага. Только благородные... А ещё и некоторые пятилетки... А первоклашки так вообще все. Но я сужу про этот мир так, будто это моя привычная Россия. Но здесь же всё может быть по-другому. А вдруг интеллект всех дворян как у Эйнштейна? Или оружием они владеют так, как и не снилось нашим шпажистам? Этого ведь
