Нарисованные перспективы мне нравились, а догадаться, чем зарабатывает на жизнь Рихтер, было весьма нетрудно.
— Вы занимаетесь оценкой?
— Для безумных и опасных поисков я уже слишком слаб и стар, годы берут свое. Для реставратора у меня излишне «кривые руки» и нет усердия, а продавать мне не позволяет совесть. Она у меня кристально чистая, словно горный ручей. Так что ты прав, эта работа — моя прерогатива. Это единственное, что я еще могу делать, и очень хорошо.
— А кто остальные люди в цепочке? И где они?
— Про Елену ты уже слышал. Она специалист по реанимации умирающих экземпляров и по совместительству гениальный дизайнер. Все, что ты видел в доме, это воплощение ее заветных фантазий, в которые она вложила кусочек своей души. Я наблюдал за твоей реакцией на окружающую обстановку. Конечно, я не могу забраться в чужую голову, но уверен, что ты все еще под впечатлением. Или как говорят, в полном восторге. Созданная атмосфера действует на всех, посещающих мою скромную обитель впервые. На каждого по-своему, но для всех ярко и эмоционально.
— Не буду врать, я удивлен! — сказал я и искренне улыбнулся. — Может, расскажете о ней что-нибудь еще?
— Жгучая брюнетка непередаваемой красоты. Обладает невероятно острым, даже сверхъестественным умом и фантастическим талантом. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать восхищенные отзывы от старика, теряющего рассудок и пускающего слюну на пол при встрече. У тебя еще будет время познакомиться с Еленой, но сейчас она отсутствует. В очередном отъезде по делам, которые меня не касаются. Девушка-кремень — это самое подходящее для нее описание, в нем заложена квинтэссенция ее сущности. Она добивается своего любой ценой и не знает поражений. Мне повезло, что я нашел эту умницу. Или, вернее, она меня нашла. Хотя эта встреча была скорее закономерностью, которую я заслужил, чем случайностью.
— Вы меня заинтриговали. Не знал, что ангелы спускаются с небес.
— Ты преувеличиваешь… Хотя в этом отчасти виноват я. Заразил тебя впечатлениями о ней.
— Не думаю, что это заразно и передается воздушно-капельным путем, но увидеть ее мне действительно хочется.
— Всему свое время…
— Бесспорно! Вы не рассказали мне еще об одном человеке. Кто-то должен все это продавать, чтобы несбыточные мечты становились явью.
— Какие еще мечты?
— Ну, не знаю… разные. Машина, квартира, дача… Ну, или океан денег, к примеру… У каждого они свои.
— Владимир, я никогда не стремился заработать целый океан денег, потому что бездумно не преклоняюсь перед богатством и не стану рабом хрустящих бумажек с изображение ушедших правителей мира. Можешь думать, что мне не позволяет вера…
— Какое у вас вероисповедание? — спросил я Рихтера, немного насторожившись.
А ведь я действительно о нем ничего не знаю. Вдруг он законспирированный адепт «Белого Братства». Только в секту мне еще не хватало угодить!
— Я верю только в себя самого. Можешь считать меня закоренелым атеистом. Я отрицаю культ денег, созданный человечеством. И всю их чертову магию, — завелся Альфред и импульсивно теперь размахивал руками, вставая, а затем вновь садясь на диван. — Все мысли в голове, решения, цели большинства на этой умирающей планете фокусируются лишь на этих грязных банкнотах, в ущерб всему остальному. Но люди не становятся в итоге от этого ни на йоту счастливей, и к тому же теряют собственную свободу. Подменяют ее неизлечимой зависимостью к преумножению нажитых богатств. Загоняют еще один гвоздь в гроб своей еще сопротивляющейся души. Человечишки готовы ради них лгать, обманывать, предавать, перегрызать друг другу глотки. И это все ради еще одной горстки звонких монет… При этом они не испытывают никакого чувства, кроме эйфории, от удовлетворенной лишь на время алчности, проживая жизнь в полной гармонии с такой моралью. Ни любви, ни тоски, ни жалости…
В комнате для релаксации воцарилась мертвая тишина, но я не знал, что ему сказать. Или что спросить… Лишь терпеливо ждал, наблюдая за тем, как он наматывает очередную окружность вокруг дивана. Хорошо, что он не сектант, остальное переживем. Ему явно надо было выговориться. Как говорится, накипело…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Скажи, Владимир, куда катится мир? В нем исчезают такие понятия, как щедрость, сострадание или сочувствие. Для многих это лишь слова, не несущие смысловой нагрузки. Мы становимся жестокими, продажными, алчными, самовлюбленными эгоистами. Какая кульминация нас ждет? Что ты об этом думаешь?
— Я не предвижу будущее… и не знаю ответа. Деньги — зло, но они правят миром.
— Да, деньги, возможно, корень всех зол, и именно любовь к ним порождает все зло в нашей жизни. Но деньги — всего лишь инструмент. Способ для достижения цели. Они не должны становиться самой целью. Сами по себе они нейтральны, и только наши помыслы, наше к ним отношение и то, как мы их используем, делают их злом или добром. И чем больше злобы в тебе, тем больше зла они приносят. Ну, впрочем, мы отвлеклись…
Легко рассуждать о деньгах, когда ты не испытываешь в них недостатка. А как тяжело об этом думать, когда за душой ни гроша, а мысли сбиваются истошным урчанием в животе, больше похожим на рычание обезумевшего от голода льва.
— Запамятовал, о чем мы говорили? — растерянно спросил Рихтер, моментально успокоившись.
— В какой момент?
— До того как начали беседовать о деньгах.
Это больше походило на философский монолог, а не на полноценный разговор. Но не буду его поправлять, еще обидится…
— Вы хотели рассказать об еще одном сотруднике.
— А… Точно… Вторая девушка. Ее зовут Настя… Она здесь не бывает, работает через интернет. Появление магазина в сети — это ее заслуга. Я такое организовать не додумался, делал ставки на классические продажи. Дилетант, по-другому не скажешь. А вот она не только придумала, но и все сделала сама.
— Сообразительная… — восхищенно произнес я.
— Других не держим.
— Как она хоть выглядит?
— Молодая симпатичная блондинка, если судить по фотографии. Ничего особенного про нее не могу рассказать, она меня немного отпугивает на подсознательном уровне и по этой причине не привлекает. Не знаю даже почему… Это как в анекдоте про бракованные воздушные шары — красивые, яркие, летают, но радости не приносят. Ну, в общем, не мой шарик…
— Не совсем понял, Рихтер. В смысле: судя по фотографии?
— В прямом… Я только в интернете на фотографии ее и видел, мы познакомились в социальной сети. «Вконтакте» называется… Ну, что я тебе рассказываю. Наверняка ведь в ней зарегистрирован.
— Есть такое… А вы не пытались встретиться?
— Не получается у нас встретиться: то я занят, то она не может. Не диарея, так золотуха… Так и работаем, но я и не настаиваю на встрече, меня все устраивает. К ее работе нареканий не было, нет и, надеюсь, никогда не будет.
Какие все-таки бесстрашные старики мне в последнее время попадаются. Ничего не боятся. А если она аферистка? Ладно, позже разберусь…
— Понятно, не жизнь, а малина. В обеих реальностях девушки молоденькие окружают.
— Не жалуюсь, — подмигнув голубым глазом, пропел старик. — Если у тебя еще есть вопросы — задавай. Если нет, то я уединюсь, пожалуй. Очень устал, мне нужно немного отдохнуть. Ты можешь обжиться пока в кабинете, он не закрыт.
— Альфред, как вам удался фокус с монеткой? Так же не бывает!
— Божественное провидение, удачное расположение звезд и вера в свои силы. А вообще… Всему свое время… И многое ты узнаешь сам. Когда-нибудь и я буду задавать тебе подобные вопросы, хотя это не означает, что именно я хочу знать на них ответы. Все не так просто, как кажется. Запомни: всему свое время и место…
Если не хотел отвечать — не отвечай, к чему эти витиеватые хитросплетенные речи. Петляет, словно заяц по первому снегу, больше запутывая, чем проясняя.
— Нет у меня тогда вопросов. Может, позже…
— Вот это правильно. Это мне нравится.
Рихтер сгреб шляпу с дивана, подхватил «старческий посох всевластия» и направился к дальней двери, шаркая ботинками по полу.
