Разговор с А.П. Юрковым получился коротким. Мне было недвусмысленно заявлено, что гения, заглядывающего в XXI век, мы в обиду не дадим. Полезный итог состоял в том, что г-н Валентинов лично должен был решить: печатать мою статью или нет. Честно говоря, вскоре я совершенно забыл о своей рукописи.
В конце марта 1998 г. осмелевший Альберт Абрамович публикует еще одну статью все с теми же героями. Бессовестность журналиста меня просто возмутила. Ведь я растолковывал ему, что его главный персонаж — крупномасштабный шулер, подробно объяснял, почему. И вот он вновь возносит Акимова со товарищи на щит. Уж не платят ли А. Валентинову эти господа? Что-то слишком рьяно он их защищает, вопреки всякой логике.
Мне кажется уместным сообщить читателям один любопытный факт из истории торсионных полей, о котором я упоминал А. Валентинову. В апреле 1996 г. сотрудник А. Акимова Р.Ю. Максарев посетил главного специалиста управления фундаментальных исследований Министерства науки (Миннауки) В.Г. Жотикова и сообщил ему о том, что при облучении торсионными излучениями затвердевающей из расплава меди удалось увеличить ее проводимость в 80 раз! Не нужно быть крупным специалистом, чтобы понять, какая революция свершилась! Ведь это означает резкое уменьшение потерь электроэнергии при ее доставке потребителю или существенное снижение расхода меди во вновь создаваемых линиях электропередач. Что уж говорить о фундаментальности этого открытия! Посланец Акимова представил два небольших медных параллелепипеда, у
одного из которых (необлученного) была нормальная проводимость, а у второго — в восемьдесят раз больше. Окажись на месте В.Г. Жотикова кто-нибудь другой, глядишь фирма Акимова дополнительные средства на разработку «открытия» получила бы. Но Жотиков в недалеком прошлом был научным сотрудником Института физических проблем. Позвонил он академику A.C. Боровику-Романову и попросил провести экспертизу. Первая реакция академика ограничилась репликой о том, что такой собачьей чуши никакая экспертиза не нужна. И все же его удалось уговорить. 5 апреля 1996 г. в 11.20 утра экспертиза началась. На ней присутствовали: академик A.C. Боровик-Романов, доктор физико-математических наук, профессор Н.В. Заварицкий, кандидат физико-математических наук В.Г. Жотиков (Миннауки) и представитель МНТЦ «ВЕНТ» Максарев Р.Ю.
Замеры образцов проводились на установке Н.В. Заварицкого для измерения малых значений сопротивления. Было установлено, что удельные сопротивления двух представленных образцов в пределах точности измерения (1 %) совпадают. Открытие «эффекта сверхпроводимости меди» не состоялось, что и зафиксировано в официальном протоколе.
Но вернемся к А. Валентинову. В первых числах мая 1998 г. я написал статью «По ту сторону науки». На сей раз я ее в редакцию не посылал, понимая бессмысленность этой акции. Зато заручился поддержкой Министерства науки. Там мне пообещали, что статья будет опубликована в «РГ», причем, в кратчайшие сроки. И действительно, 19 мая 1998 г. статья (без единой купюры или даже правки!) появилась в газете.
ПО ТУ СТОРОНУ НАУКИ
академик
Э.П. Кругляков27 июня 1997 года «Российская газета» («РГ») опубликовала статью, описывающую неведомые доселе науке торсионного поля и их фантастические свойства (Юрий Коноров «Все, что скрыто под землей, вижу»). Странно, конечно, что поля, которые, в том случае, если они действительно существуют, сулят крах стройному зданию физической науки, описаны в газете, а не в каком-нибудь научном физическом журнале. Странно и то, что среди физиков-профессионалов никаких эмоций не наблюдалось, что им отнюдь не свойственно. Вспомним хотя бы два события недавнего прошлого: открытие высокотемпературной сверхпроводимости и холодного термоядерного синтеза. Как всполошился научный мир! Сколько физиков и химиков молниеносно включились в исследования! А как быстро удалось понять, что открытие холодного синтеза — блеф! А здесь сделан подкоп под все здание современной физики, и такое безразличие! Может быть, журналист невнятно изложил материал? Да нет, вполне ясно. Чтобы ввести читателя в курс дела, процитируем начало статьи. «Мощное торсионное излучение “прошивает” насквозь пятидесятиметровую стену армированного бетона и несет без малейших искажений информацию в приемник… Для торсионного генератора нет пределов ни в расстоянии, ни во времени, с его помощью можно искать полезные ископаемые на любой глубине, управлять марсоходом, лечить любые заболевания без дорогостоящих лекарств, выплавлять металлы повышенной прочности. При этом мощность излучателя равна мощности лампочки карманного фонаря. Если реализовать только часть возможностей торсионных генераторов, можно сэкономить десятки и тысячи миллионов долларов, потратив на техническое перевооружение всего несколько сотен тысяч рублей». Поистине чудесные возможности, открывающиеся перед человечеством, и далее описываются в столь же захватывающей форме: «Установленный на Лубянке передатчик мощностью в три милливольта (лампочка карманного фонаря) “прошивал" насквозь все здания, вплоть до Ясенева, и в то же мгновение фиксировался на приемнике». Приведенная реплика несет в себе много информации. Во-первых, из геометрии эксперимента вытекает, что отец описываемых чудес, А.Е. Акимов, поддерживается службами ФСБ. Во-вторых, видно, что с физикой у Ю. Конорова большие нелады. Мощность у физиков выражается в ваттах (можно в милливаттах), но не в милливольтах. Может быть в тексте милливольты указаны по ошибке вместо милливаттов? Но ведь и сама цифра неверна. Лампочка карманного фонаря потребляет 0,2 ампера при 3,5 вольтах, т. е. 700 милливатт. Вот и гадайте теперь, какова мощность торсионного генератора: то ли 3, то ли 700 милливатт? Вторая неточность: сигнал в Ясенево возникает в то же мгновение. Отсюда следует, что он распространяется с бесконечно большой скоростью. Но даже сам г-н Акимов претендует на скорость «всего» в миллиард раз быстрее скорости света (интересно, как и где это удалось измерить?). Еще одна цитата: «…вокруг каждого предмета существует торсионное поле. Там вращаются свободные элементарные частицы, предположительно нейтрино». Но ведь нейтрино — частица, не имеющая заряда. Как же ее удалось заставить вращаться вокруг «предмета»? Тезис о существовании торсионного поля вызывает протест у любого физика-профессионала. В рецензируемых научных журналах пока еще не было ни одной публикации, где бы сообщалось об экспериментах по обнаружению этого поля. Впрочем нас уверяют в обратном, «Установлено (интересно, кем и где? — Э.К.), что на фотографическую пленку одновременно с электромагнитным излучением попадают излучения торсионных полей». Есть два возражения против процитированного утверждения. Во-первых, формирование изображения на фотопленке возможно только благодаря эффекту преломления волн в линзе (объективе). В свою очередь, преломление связано с замедлением скорости волны в среде. Но ведь нас учат, что торсионные волны беспрепятственно проходят сквозь любые среды, не замечая их, им несвойственна даже расходимость. Как же можно в этих условиях говорить об изображении? А как объяснить, что торсионное излучение оставляет след на фотоэмульсии толщиной менее ОД мм, проходя беспрепятственно сквозь 50 метров бетона? Таких вопросов можно сформулировать множество. В конце статьи автор вопрошает: «Если торсионное излучение “может многое”, почему так медленно, я бы сказал, преступно медленно идет техническое перевооружение нашей промышленности?» Ответ прост. Потому, что ничего того, о чем написано в статье, нет. Сразу после ее появления первый заместитель министра науки и технологий Г.В. Козлов (Геннадий Викторович известен как физик высокого класса. Он — доктор физико-математических наук, профессор) связался с главным редактором газеты и выразил недоумение, как такая серьезная и компетентная газета напечатала подобную чепуху. Реакцией на этот упрек было появление в кабинете Г.В. Козлова журналиста Альберта Валентинова. Вскоре была опубликована еще одна статья (см.: Валентинов А. Ведь додумались же, что Земля вертится // РГ. 1997, 12 июля). После прочтения статьи я пришел к выводу, что представители науки и журналистики ведут разговор глухонемого со слепым. Примерный сценарий таков. Журналист обнаруживает какого-нибудь изобретателя, который, по мнению журналиста, изобрел нечто такое, что всю землю перевернет. Высокомерные ученые отмахиваются от бедняги, и только журналист за него вступается. Аргументы ученых о том, что в изобретении нет предмета, пропускаются мимо ушей. Зато у журналиста всегда наготове «железный» довод. «В науке новое всегда имеет ярлык “не может быть!” и с огромным трудом пробивает себе дорогу». Возражения ученых — это «инерция мышления», «снобизм», «косность». Их можно гневно спросить: «и вправе ли мы сегодня устраивать суд над научной идеей, если она не вписывается в рамки привычного. Никто не может выступать глашатаем истины в последней инстанции, с порога отметая нетривиальную мысль». Для усиления эффекта можно напомнить про травлю генетики и кибернетики… Дискуссий между «физиками» и «лириками» было немало. В 1959 (или 60-м) г. в «Комсомольской правде» были опубликованы огромные страстные статьи поэтессы Мариэтты Шагинян в защиту открытия, сделанного инженерами завода «Сантехника». Созданная заводскими инженерами схема выделяла энергии больше, чем потребляла от сети. Ученые, конечно, отмахнулись. М. Шагинян подняла шум на всю страну: неужели эти ученые не понимают, какое гениальное открытие сделали ребята? Ведь это переворот в энергетике! Пришлось П.Л. Капице и ряду других крупных физиков отложить свои дела и заняться парадоксом. К счастью, ошибка оказалась на поверхности: инженеры не учитывали изменения температуры в водяном контуре.
