Уставшие руки и ноги жалобно заныли, когда я начал последний подъем. Закрывать двери в денежное хранилище я и не собирался — пусть будет сюрприз для тех, кто вздумает прогуляться по черным коридорам. А таковые по любому будут, как только появится сменщик солдата, так сразу же даст тревогу по всем фронтам. И милиция тут всё носом взроет лишь бы найти того, кто посмел вырвать двух коллег из разряда живых.
Ну что же, у них будет виновник торжества… Остался лежать в шахте, попавшись на ловушку.
Проходя мимо вагончика, заглянул внутрь и тяжело вздохнул. «Любитель чтения» уже не увидит утра. Остается надеяться, что он ушел в беспамятстве, не приходя в себя и не видя безумный блеск глаз убийцы с ножом.
У меня кольнуло сердце. Отчасти я был виноват в его гибели. Если бы не моё появление, то лежал бы себе на лежанке и в ус не дул. Читал бы свою толстую книгу и ждал возвращения напарника…
Впрочем, та же участь постигла и милиционеров, которым не посчастливилось остановить не ту машину. Один так и лежал в багажнике автомобиля ГАИ, а второй скрючился рядом на траве. Деньги Семяга заботливо укладывал в багажник своей машины.
В предрассветной дымке просыпающиеся птицы могли наблюдать, как я найденной замасленной тряпкой старательно протер все места в милицейской машине, которых мог коснуться пальцами. Всё-таки отпечатков лучше не оставлять…
Пусть с меня их в то время не снимали в отделении милиции, но перестраховаться не мешает.
Операция заняла около десяти минут, после чего я прыгнул в машину Семяги и повел её вдаль. В голове роились мысли. Как это всё предстанет перед вернувшимся напарником невинно убиенного младого стража? Он вернется и увидит двух мертвых милиционеров, тут же поспешит «обрадовать» своего напарника, а тот уже на небесах. Понятно, что вернувшийся должен вызвать подкрепление и обрисовать всё в красках.
Мол, был на обходе, ничего не слышал, а тут такое…
Ему не поверят, будут долго мурыжить и допрашивать, но нашедшееся внизу шахты тело незнакомого человека позволит всё свалить на него. И в итоге будет несколько версий — либо гаишники преследовали какого-то человека, а тот оказался хитрее и пронырливее. Либо приехали вместе и вскрыли шахту. Либо…
Версий много. Пусть ищут те, которые будут правдоподобными.
Могут ли меня подтянуть? Могут. Если удастся в скором времени установить личность Семяги, то потянут ниточку, а там кто-нибудь и скажет, что уехал, мол, Семяга по доброте душевной паренька Сашку Лосева вывозить из передряг. Вот и ко мне черед придет. Так что надо бы оборвать все ниточки.
А у меня она пока что одна — отчим. Он подговорил своего дружка, чтобы тот вывез пасынка. Надо бы отослать его с мамкой и сестренкой подальше от города. Пока всё не уляжется, не успокоится. А там дальше уже видно будет.
Так я и решил, двигаясь в сторону Южи. Что меня там ищут… Так там всех ребят ищут, какие к драке были причастны. Чего-либо конкретного мне предъявить наши власти не смогут, а уж с пацанами да их вопросами я справлюсь.
Обратный путь занял не очень много времени. Мне удалось доболтаться с женщиной на заправке, и та продала с небольшой наценкой вчерашний хлеб и колбасу. Хотела домой взять, но я смог убедительно поморгать глазками в стиле кота из мультика «Шрек».
После этого направился в заветное место, где недавно валили лес. После тракторов и «КАМАЗов» ещё оставалась накатанная колея, по которой могла пробраться «копейка». Делянку уже очистили, так что вернутся на это место не скоро. Самое главное, что тут было небольшое болото.
Выгрузив и закопав деньги неподалеку от приметного пенька, я разогнался на машине и выскочил за несколько мгновений до того, как «копейка» с радостным бульканьем погрузилась в жижу. Глубины болота хватило, чтобы скрыть машину с головой, а отхлынувшая было ряска с неудовольствием вернулась на своё место.
Вряд ли машину скоро найдут, а там… Время и вода сделают своё дело.
Что же, я ещё раз всё осмотрел, запомнил, где лежат деньги и укрыл их ещё больше, чтобы не осталось следов и никакой любопытный грибник-ягодник не нашел мой клад. После этого двинулся в сторону Южи. Время как раз подошло к обеду, до вечера далеко, так что мне оставалось только схорониться на заброшенном коровнике неподалеку. Это было место игр любопытных мальчишек, но потом его забросили и они. Тут оставались только голые стены, изрисованные разными матерными словами, а также иллюстрациями к этим словам.
В дальнем углу каким-то чудом сохранились доски под крышей. Мальчишки не смогли их содрать и сломать, чтобы предать костру для приготовления углей и печеной картошки. Я подтянулся и чихнул — очень много пыли тут скопилось от времени. Ну, выбирать не приходилось…
Я вытянулся на старых досках и наконец-то позволил себе расслабиться. Сон пришел моментально. Только сомкнул глаза, как тут же провалился в тьму без сновидений.
Выныривание произошло точно также. Только глаза щипало от возникшего пота. Пота было действительно много, как будто полчаса просидел в жарко натопленной бане. Солнце уже клонилось к горизонту, когда я слез со своей лежанки.
Размялся, погладил урчащий желудок и вспомнил о колбасе, которую уговорил в обеденное время. До наступления сумерек ещё было время, поэтому я побродил вокруг, пособирал землянику и молодую чернику.
Малое утешение для молодого желудка, но всё же лучше, чем ничего.
Когда солнце скрылось за горизонтом и небо почернело, я отправился домой. Шел по широкой дуге, обходя город и скрываясь в кустах при приближении людей. На всякий случай…
На небо на этот раз выплыла луна, заливая Нефедовское поле мертвенным светом. Красиво и вместе с тем как-то печально. Недаром же Луну прозвали солнцем мертвецов. Под этим светом я и пробрался почти вплотную к своему дому. Затаился возле сараев, скрываясь в тени и слушая бреханье собак.
Я дождался, пока в большинстве окон погаснет свет, а на улице перестанут раздаваться какие-либо звуки жизнедеятельности. После этого неторопливо и аккуратно дошел до своей квартиры и постучал заветным стуком.
Два раза, пауза, три раза, пауза, два раза.
Так мы договаривались с Алёнкой, когда приходилось оставлять её на пару часов. Чтобы она никому не открывала и никого не пускала в дом. Поэтому посторонние не могли к нам попасть, а вот домашним она открывала.
На стук сначала никто не отозвался. Пришлось повторить чуть погромче. Через пару секунд раздался негромкий говор, а потом дверь открылась. На пороге стоял отчим с сурово сведенными бровями.
Он уставился на меня, брови взлетели вверх, а в следующую секунду сильная рука затянула меня в квартиру. За спиной захлопнулась дверь.
— Ты совсем охренел? — пробурчал отчим. — Чего по ночам шарое…шься?
— Сашка! — тут же обняла меня подбежавшая мама. — Ты живой.
— Да что со мной будет-то? — пожал я плечами. — Живой я, живой.
— А чего пришел? Или на зону захотел? Вроде как Гурыля и ещё Малыша хотя по этапу отправить. Ты с ними отправишься чалиться? — буркнул отчим.
— Нет, не хочу, но и бегать тоже не хочу. Расскажу про драку в милиции, да и всех дел. А так, пока скрываюсь, я буду главным подозреваемым.
— Зря только Семягу просил… — хмыкнул отчим. — Где он сам?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Он высадил меня у Палеха, а дальше я пошел сам по себе, а он поехал обратно.
Да, пришлось соврать, но делать нечего. Может быть Семягу уже обнаружили, но рассказывать про то, что он сделал мне не хотелось. Он заслужил свою смерть.
— Сашка! — подбежала и обхватила ноги сестренка.
— Алёнка! — я обнял и погладил её по волосам.
— Ух, грязный-то какой, — покачала головой мама. — И где же тебя носило?
— Что тут творится? — спросил я. — Только в двух словах.
— Да что творится? Вроде немного поуспокоились, но один х… менты тягают пацанов и допрашивают всех подряд. К нам тоже приходили, но мы сказали, что тебя не видели, — пожал плечами отчим. — И вот ты нарисовался, х… сотрешь. Совсем обалдел?
