— Так ты принесла мне добрые вести? И как скоро я смогу забрать твой золотой остров? Дай знать, когда зачахнешь, — громко рассмеялся Деамон.
Глаза иргиды вспыхнули красным.
— Не надо мне только отсвечивать, — отмахивался Деамон, морщась, будто стряхивает грязь с ладони, — здесь ты никого этим не впечатлишь.
Калисса мечтала стереть старика с лица земли. Стараясь внешне сохранять спокойствие, продумывала возможность сбежать из замка, после того, как Деамон в муках лишится жизни. Но все варианты сходились к одному: придется покинуть тело. Нет, это равнялось смерти. Все пришлось бы начинать сначала. Многие знают в лицо владелицу самых богатых рудников в Едином океане, и, поменяв внешность вновь, пришлось бы порядочно попутешествовать по островам, убивая знатных особ.
— Очень жаль, что наша встреча не принесла плодов, — говорила Калисса, успокаиваясь с каждым новым словом. Огонь в ее глазах постепенно погас, вернув взгляду мягкий медовый оттенок. — Я возлагала большие надежды на Гулезус, особенно на черный рынок.
Деамон развел руками, изображая на худом, морщинистом лице подобие сочувствующей улыбки:
— Все рано или поздно умирает, иргида. Даже такие черные сущности, как мы, а чистые души — уж тем более.
Калисса направилась к двери. Когда она была у самого порога, старик бросил ей вслед:
— Ты пришли весточку, если уж найдешь их.
Иргида, не ответив, покинула гостиную.
Багрон ожидал госпожу сразу у выхода из замка. Когда за ними закрылись ворота, Калисса позволила разочарованию вырваться наружу ледяной злостью.
— Ты привез меня к падальщику, Багрон! Мерзкий старикашка! — Иргида быстро двигалась вперед, спотыкаясь и бесстрашно наблюдая за тем, как камни срываются вниз со скалы. — Это скутум, Багрон, премерзкое существо. Я почувствовала неладное, увидев этих проклятых птиц! Падальщики… Эта встреча все меняет, Багрон… Все меняет…
Только вернувшись к повозке, Калисса успокоилась. Она молчала все время, пока лошади спускались с горы.
— Едем к кораблям, — твердо сказала, смотря из — за шторы в окно.
Багрон по тону понял, что ярость иргиды стихла, и решился заговорить:
— Сейчас мы не сможем отплыть, госпожа. На подготовку необходима пара дней. Вам удобнее переждать их в доме.
Калисса указала рыцарю на темное небо. В лунном свете Багрон рассмотрел парящих птиц.
— Они будут следить за нами. Падальщик не упустит возможности отомстить. Пусть думает, что мы собираемся покинуть остров.
Глава 20
Багрон проводил госпожу в неуютную и неготовую к встрече с хозяйкой каюту, а затем раздал поручения людям. Освободившись, он сошел с трапа и тяжело ступал по каменному причалу. Оставалась всего пара темных часов до восхода солнца. Ветер усилился и нес с моря крепкий соленый запах. Багрон вдыхал его грудью, сдавленной гнетущим, мрачным чувством и окидывал взглядом порт. Отыскав нужное место, направился к нему.
В душной, затянутой табачным дымом питейной было немноголюдно: уставший хозяин, старающийся разбудить пару спящих за столом мужчин, и кучка пьяных, что — то громко обсуждающих моряков в углу. Багрон прошел и занял одно из пустующих мест.
— Вина, — показав зажатую между пальцами монету, крикнул хозяину. Тот махнул рукой на похрапывающих гостей и занялся заказом.
Багрон скользил взглядом по питейной: грязные, засаленные столы, оборванная занавесь на небольшом окне, несколько сломанных стульев — привычная обстановка портовых забегаловок. Изучая окружение, в мыслях рыцарь возвращался к последним событиям. Калисса осталась крайне недовольна. Перед глазами Багрона то и дело возникал разочарованный, колющий взгляд, который госпожа бросила ему, прежде чем захлопнуть дверь каюты. Она не рвала и не метала, не строила планов, не обсуждала с ним дальнейших шагов. "Затишье перед бурей", — подумал Багрон и передернулся.
Хозяин поставил перед ним массивную деревянную кружку. Темный рыцарь поднял глаза и протянул монету. Мужчина поблагодарил и отошел. Багрон глянул на качающуюся бордовую жидкость, отпил половину и поморщился. Вино было терпким и кислым. Теперь он потягивал его маленькими глотками, задумавшись и бесцельно посматривая по сторонам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Спустя минут десять, дверь в питейную распахнулась, и в нее вошли двое мужчин. На их появление шумно отреагировали моряки, заставив Багрона обратить на себя внимание. Один из вошедших был весел и улыбчив, другой с печальным видом облокачивался на спутника. Его правый глаз и половина головы были перевязаны.
— Вот он! Как новенький! — воскликнул радостный мужчина, разводя руками и указывая на раненного друга. Тот только сильнее скривился.
Поднявшиеся со стульев моряки, расступались, освобождая место для прибывших. Больного усадили и подали кружку. Он осушил ее большими глотками и поставил на стол. Все выжидающе смотрели на раненого.
— Ну что? — не выдержал один из моряков.
— Г лаза все-таки лишился, — сокрушенно сказал больной и стукнул кулаком по столу. Моряки притихли, переглядываясь друг с другом. Самый любопытный из них спросил:
— Так что произошло?
— Проклятая Нивия… — злобно сказал мужчина и сплюнул на пол, — у них там все поделено на общины. Мы ехали в последнюю — рыбацкую. Хорошо поживились на острове, можно было возвращаться, но вы же знаете Костлявого… он все хотел посмотреть, боялся выгоду упустить… По пути наткнулись на рыбаков, они везли дань королю. И представляете, не просто рыбу и гадов, они везли девчонку! Один из рыбаков отшутился: мол, везем ее в прислугу королеве… Но таким красоткам при дворце найдут место получше… — хмыкнул раненый, а затем его голос стал задумчивым, — я никогда таких девиц не видел. Ее волосы белые, как молоко, глаза большие, зеленые, а кожа, как у принцессы!..
— Белые волосы? — удивлялись моряки. Одни присвистывали, другие переговаривались, посмеиваясь.
Багрона же словно пробило током. Поперхнувшись, он медленно опустил кружку на стол, утирая рукавом губы.
— Да… Решили, что мы не хуже короля и заберем девицу себе, — грустно сказал раненый,
— тогда это казалось плевым делом… Обычные рыбаки, что они могут? Разве умеют давать отпор?.. Но теперь… Костлявый раздавлен обезумевшим жеребцом, Толстяку и Красавчику перерезали глотку, и только я смог унести ноги!
Моряки загудели, требуя подробностей. Багрон следил за каждым их словом и движением. Они заказали еще вина, высыпав из карманов последние монеты. Денег хватило только на четыре кружки для компании из семи человек, тогда Багрон подозвал к себе хозяина и щедро отсыпал ему монет. Глаза мужчины блеснули. Он засуетился и быстро поставил перед удивленными моряками еще по кружке для каждого, указав им на Багрона. Тот приподнял свое вино, медленно кивнул, и сказал:
— Приятной ночи!
— Вот это да! Благодарю! — наперебой кричали довольные моряки. — Давай к нам! Чего сидишь один? — приглашали они.
Багрон пожал плечами, изображая сомнения, затем приветливо улыбнулся и пересел к ним за стол.
Калисса не сомкнула глаз. Потупив взор, перебирала пальцами цепочку ножен и продумывала возможные для себя варианты. Когда рассвело, подошла к маленькому окну и долго вглядывалась в небо, высматривая, вернулись ли грифы к хозяину или все еще кружат над портом.
В каюту постучали. Калисса отворила дверь и увидела на пороге Багрона.
— Доброе утро, моя госпожа, — промолвил он.
— Едва ли оно доброе… — хмуро ответила иргида.
— Прошу, идемте со мной. Вам стоит взглянуть… — едва кланяясь, говорил рыцарь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что на этот раз? Саблезубые тигры? Ядовитые ящерицы? — отмахивалась Калисса, возвращаясь к окну. — Падальщиков не видно. Неужели улетели?.. — задумчиво добавила.
— Я нашел нагир, — перебил госпожу Багрон и смело вошел в каюту. — Я нашел их! Калисса изумленно застыла, не сводя с рыцаря глаз.
— Идемте же!.. — повторил Багрон.
Он увлек Калиссу на палубу, провел вдоль судна, а затем помог спуститься в один из трюмов корабля. Помещение было тесно уставлено бочками, сундуками и ящиками с припасами. С потолка свисали большие тюки, перевязанные канатом. Иргида прошла вслед за Багроном к самому дальнему углу трюма. Рыцарь откинул свисающую с деревянной перекладины парусину. За ней, на полу, скорчившись от боли, лежал мужчина. Одна половина его головы была забинтована, с другой свисали черные, слипшиеся волосы, прикрывающие синяки и кровавые подтеки на лице. Только Багрон приблизился, и мужчина, содрогнувшись, сжался еще сильнее, закрыв голову руками.
