Вскоре этот опыт совместных действий союзных и подвластных Москве удельных князей пригодился в борьбе с Ордой. Летом 1380 г. по зову Дмитрия в Москве собралось огромное 100-тысячное войско. По трем дорогам оно двинулось из столицы. Улицы Москвы тогда видели необыкновенное зрелище: под звон колоколов священники с хоругвями, иконами и крестами, в золотых ризах, окропляли святой водой тысячи проходящих мимо воинов. «То… не стук стучит, не гром гремит, – писал летописец, – то стучит могучая рать великого князя Дмитрия Ивановича, гремят удальцы русские золочеными доспехами и червлеными щитами». Сдерживая слезы, Дмитрий Иванович сказал на прощание княгине Евдокии: «Жена, если Бог за нас, то кто против нас?»
26 августа 1380 г. по Москве разнеслась весть, что русское войско перешло реку Оку, и «была в городе Москве печаль великая, и во всех концах города поднялся плач горький и вопли и рыдания». Все знали, что если армия переправилась через реку, то, значит, командование сделало окончательный выбор: пути назад нет, битва и гибель многих близких и друзей неизбежны. 8 сентября 1380 г., как только рассеялся утренний туман, поединком инока Пересвета и татарского богатыря Челубея началось сражение на Куликовом поле. Оба поединщика рухнули на землю замертво – по давнему поверью, такой исход дуэли предвещал тяжелую битву. И действительно, чаша успеха долго колебалась. Поначалу монголо-татарам удалось прорвать русские ряды и даже подсечь древко полкового знамени в Большом полку. Это был страшный момент – ведь каждый воин в тесноте и хаосе сражения ориентируется на знамя полка, и его исчезновение означает поражение, гибель. Но русские воины не пали духом, перешли в контратаку и победили. Ужасающими оказались их потери – после сражения воины шесть дней хоронили мертвых товарищей.
Но все же в тот день Бог действительно был на стороне Руси! Князя Дмитрия нашли под упавшим деревом контуженым, но живым. Известно, что он, поддерживая мужество «небывальцев» (новобранцев), возглавил первую атаку на противника. Огромную роль в победе сыграл его двоюродный брат Владимир Андреевич, командовавший запасным полком, который внезапно ударил из засады по татарам и тем самым решил судьбу сражения. Как и князь Дмитрий, Владимир Андреевич получил прозвище Донской.
Князь Олег Рязанский
Принято считать Олега Рязанского чуть ли не изменником, который якобы был на стороне Мамая и в день битвы на Куликовом поле только случайно не успел прийти татарам на помощь. Так писал московский летописец после победы. В действительности все обстояло намного сложнее. Рязанское княжество – «крайняя», ближайшая к степи земля, и обычно первые удары кочевников приходились именно на рязанцев. Сколько раз они отважно отбивались от Орды! Не забудем, что князь Олег славен уже тем, что первым из русских князей за почти полтора столетия монголо-татарского ига сумел нанести поражение войску Орды: в 1365 г. он, вместе с князем Иваном Пронским, разбил войско эмира Тагая. В 1378 г. в славной битве на реке Воже москвичи разгромили войско Бегича плечом к плечу с рязанцами. Вскоре, в отместку за это, Мамай внезапно напал на Рязанскую землю и сжег ее столицу, Переяславль-Рязанский. Великий князь Рязанский Олег бежал за реку Оку, ближе к московским пределам.
С Москвой же у него складывались неровные отношения. И хотя Олег никогда не ездил за ярлыком на Владимирское княжение, «не воевал» Москвы, тем не менее он постоянно подвергался набегам москвичей и их союзников. Так, в декабре 1371 г. московские воеводы разбили войско Олега, свергли его с Рязанского стола, а его место занял вассал Дмитрия Ивановича князь Владимир Пронский. Не без труда, путем уступок Москве, Олег вернул себе отчину.
И вот пришел 1380 год. Рязанцы славились отвагой, но они хорошо понимали, что страшная сила двинувшейся на Русь Орды сотрет их княжество в порошок и никто им не поможет. Поэтому князь Олег накануне выступления Орды признал власть Мамая и выплатил ему «выход»… Возможно, он действительно выступил со своим войском на помощь Мамаю как послушный вассал, но ведь не дошел… Так же случилось 2 года спустя, когда хан Тохтамыш двинулся на Русь. Московские летописи утверждают, что броды через реку Оку ему показал князь Олег. Трудно представить себе, чтобы Орда без помощи проводников-«вожей» князя Олега не смогла бы форсировать пограничную реку. И хотя Олег с Тохтамышем к Москве не пошел, но всю свою досаду за гибель столицы Дмитрий Донской осенью 1382 г. выместил на рязанцах: «Землю всю до остатка взяша и огнем пожгоша и пусту сотвориша, пуще ему и татарьскые рати», т. е. хуже татар. В отместку за это в 1386 г. князь Олег захватил и ограбил Коломну. Тогда Дмитрий Донской послал против него дружину князя Владимира Андреевича. С большим трудом Сергию Радонежскому удалось примирить московского и рязанского князей… Князь Олег умер в 1402 г., и его изображение в полный рост можно видеть на современном гербе Рязани.
1382 – Набег Тохтамыша и разорение Москвы
Успех русских дружин на поле Куликовом был полным, а трофеи – огромны и богаты. «И многие воины его обрадовались, захватив богатую добычу: пригнали за собою многочисленные стада коней, верблюдов, волов, которым нет числа, и доспехи, и одежды, и товары». Но недолго пришлось князю Дмитрию Донскому радоваться победе. Хан Тохтамыш сверг неудачника Мамая и сообщил князю Дмитрию, что, победив их общего врага, готов вновь принять Русь «под свою руку». Сил сопротивляться хану у Дмитрия не было, победители – русские князья – уже успели снова перессориться, так что вновь собрать войско князь Дмитрий не мог. Поэтому он выразил хану покорность, с честью отпустил его послов, но сам на поклон в Орду не поехал.
Тогда Тохтамыш решил проучить упрямца. В 1382 г. его орда внезапно появилась под Москвой. Впервые со времен Бату-хана на Русь со всей Ордой пожаловал сам царь! Это было смертельно опасно. Князь Дмитрий Донской уехал в Кострому. Его нельзя обвинять в трусости: он не мог остаться в осаде, так как это резко понижало его шансы на сопротивление, не позволяло собрать союзные войска. В белокаменном московском Кремле, стены которого возводились с 1367 г., засел его вассал, литовский князь Остей с горожанами. Тогда впервые со стен загремели русские пушки. Но монголо-татары хитростью проникли в Кремль: по-современному говоря, напросились на экскурсию. Летописец сообщает, что посланники Тохтамыша сказали москвичам: намерения хана чисты, он лишь «хочет град сей увидеть, а вам всем дает мир и любовь». Наивные горожане открыли ворота и вышли с дарами… Монголо-татары убили возглавлявшего шествие князя Остея, ворвались в Кремль, разграбили и сожгли его, «а христиан, – пишет летописец, – всех изрубили такое множество, что начали у окаянных плечи болеть». Потом ордынцы огнем и мечом прошлись по всей Руси, сжигая города, убивая и уводя в полон людей. «Не на что было смотреть, – записал современник, – разве что земля, и пыль, и прах, и пепел, и много трупов мертвых лежало, и святые церкви лежали разорены». Ко всему прочему, в отместку за непослушание на Русь была наложена «великая дань тяжкая по всему великому княжеству – от всякого без послабления, от всякой деревни – по полтине».
Дмитрий Донской
Парадокс состоял в том, что, разгромив Мамая на поле Куликовом (эмир бежал в Крым, и там его убили ногайцы), Дмитрий невольно помог тем самым Чингизиду хану Тохтамышу справиться с Мамаем и сплотить Орду под своей властью. Поэтому победа над монголо-татарами на поле Куликовом имела в основном огромное моральное значение, но не позволила освободиться от ига. И даже наоборот, с политической и военной точек зрения победа эта оказалась пирровой: в итоге Орда усилилась, а Русь оказалась ослабленной потерями. Поэтому понятно, почему после гибели Москвы князь Дмитрий вновь смирился с игом и в 1383 г. послал к хану своего сына Василия с огромным двухгодовым «выходом» в 8 тыс. рублей. Кроме того, в обмен на золотой ярлык он пообещал выплатить долг за все предыдущие годы своего «упрямства». Приехавший в Орду тверской князь Михаил не мог дать таких же щедрых обещаний, а поэтому ярлык остался у Дмитрия. Обе стороны могли быть довольны: Тохтамыш восстановил власть Орды над Русью, а Дмитрий даже после страшного разгрома Москвы остался у власти и с золотым ярлыком на руках.
После набега Тохтамыша князь Дмитрий заболел – наверняка причиной болезни стало чудовищное нервное напряжение. На некоторое время болезнь отпустила его, но потом, как писал современник, «впал он в еще больший недуг, и стоны вошли в сердце его так, что разрывалось нутро его и уже приблизилась к смерти душа его». Перед смертью, которая пришла за ним 19 мая 1389 г., он составил завещание. В этом документе впервые великое княжение Владимирское названо отчиной, т. е. наследственным владением московского князя, которое он свободно, по своей воле передавал сыну Василию. И еще там появились новые, необычные для данника Орды слова: «А переменит Бог Орду, не станут дети мои давать выхода в Орду, и кто из сыновей моих возьмет дань в своем уделе, тому она и есть…» Собственно говоря, это и есть финансовое выражение идеи национальной независимости – брать налоги в своей стране и не платить из них дань завоевателю. Но надежды победителя Мамая, увы, не сбылись: ни сыновья его, ни внуки его от платежа «выхода» в Орду не освободились. Лишь только правнук Дмитрия Донского Иван III почти через 100 лет после его смерти смог осуществить великую мечту прадеда!
