В то время, как основная часть миссии в России проводила время во внутриполитических маневрах, миссия в Румынии погрузилась в работу с момента своего приезда. Президент румынской миссии Генри У. Андерсон в своей конфиденциальной телеграмме, направленной 17 сентября 1917 года американскому послу Фрэнсису в Петроград, запросил срочной и неотложной помощи в 5 миллионов долларов для борьбы с надвигающейся в Румынии катастрофой. Затем последовала еще серия писем, телеграмм и сообщений от Андерсона Фрэнсису, безуспешно взывавших о помощи.
28 сентября 1917 года Вопичка, американский посланник в Румынии, направил Фрэнсису для передачи в Вашингтон длинную телеграмму, в которой подтвердил анализ Андерсона о кризисе в Румынии и опасность эпидемии, увеличивающуюся с приближением зимы:
“Для предотвращения приближающейся катастрофы требуются значительные деньги и самоотверженные меры… Бесполезно пытаться управлять ситуацией, не имея человека с полномочиями и доступом к правительству… При правильной организации необходимо искать транспорт для приема и распределения поставок”.
Но руки у Вопички и Андерсона были связаны, так как все румынские поставки и финансовые сделки проходили через миссию Красного Креста в Петрограде, а у Томпсона и его команды из пятнадцати юристов и бизнесменов с Уолл-стрит явно имелись дела поважнее, чем проблемы румынского Красного Креста. В досье посольства в Петрограде, хранящемся в Государственном департаменте, нет указаний на то, что Томпсон, Робине или Тэчер в 1917 или 1918 году позаботились о ситуации в Румынии. Хотя сообщения из Румынии поступали к послу Фрэнсису или к одному из сотрудников посольства, а время от времени и через консульство в Москве.
К октябрю 1917 года ситуация в Румынии достигла критической точки. 5 октября Вопичка телеграфировал Дэвисону в Нью-Йорк (через Петроград):
“Самая насущная проблема здесь… Опасаются катастрофического результата… Не могли бы вы организовать специальную поставку… Надо очень спешить или будет слишком поздно”.
5 ноября Андерсон телеграфировал в петроградское посольство, что задержка с направлением помощи уже “стоила нескольких тысяч жизней”. 13 ноября он сообщал послу Фрэнсису об отсутствии у Томпсона интереса к румынским событиям:
“Попросил Томпсона представить данные о всех полученных поставках, но до сих пор ничего нет… Также попросил его держать меня в курсе состояния перевозок, но получил очень мало информации”.
Затем Андерсон попросил посла Фрэнсиса выступить от его имени, чтобы получить средства для румынского Красного Креста, находящиеся на отдельном счете в Лондоне, в распоряжение непосредственно Андерсона и изъять их из-под контроля миссии Томпсона.
Томпсон в России при Керенском
Что же тогда делала миссия Красного Креста в России? Томпсон определенно приобрел репутацию человека, роскошно жившего в Петрограде, но реально он осуществил в России при Керенском только два крупных проекта: поддержку программы американской пропаганды и поддержку “Займа русской свободы”. Вскоре после прибытия в Россию Томпсон встретился с г-жой Брешко-Брешковской и Давидом Соскисом, секретарем Керенского, и согласился внести 2 миллиона долларов в Комитет народного образования, чтобы последний “мог иметь собственную прессу и… нанять штат лекторов, а также использовать кинематографические средства обучения” (861.00/1032); пропагандной целью этого было — заставить Россию продолжать войну против Германии. По словам Соскиса, “пакет с 50.000 рублей” был передан Брешко-Брешковской со словами: “Это Вам для того, чтобы тратить, как Вам будет угодно”. Еще 2.100.000 рублей были внесены на текущий банковский счет. Письмо от Дж. П. Моргана в Государственный департамент (861.51/190) подтверждает, что Морган перевел телеграфом 425.000 рублей Томпсону по его просьбе для “Займа русской свободы”, отметив при этом заинтересованность фирмы Моргана в “умном проведении индивидуальной подписки через г-на Томпсона” на “Займ русской свободы”. Переведены эти суммы были через петроградское отделение “Нэшнл Сити Банк”.
Томпсон дает большевикам 1 миллион долларов
Большее историческое значение, однако, имеет помощь, оказанная большевикам — сначала Томпсоном, а затем, после 4 декабря 1917 года, Раймондом Робинсом.
Вклад Томпсона в дело большевиков был зафиксирован в тогдашней американской прессе. 2 февраля 1918 года газета “Вашингтон пост” сообщала следующее:
“ДАЕТ МИЛЛИОН БОЛЬШЕВИКАМ
У.Б. Томпсон, жертвователь Красного Креста, верит партии, представленной в ложном свете. Нью-Йорк, 2 февраля (1918). Уильям Б. Томпсон, находился в Петрограде с июля по ноябрь прошлого года и сделал личный вклад в 1.000.000 долларов в пользу большевиков для распространения их учения в Германии и Австрии.
Г-н Томпсон имел возможность узнать российские условия, возглавляя миссию американского Красного Креста, расходы на которую также в большой степени покрывались из его личных вкладов. Он считает, что большевики составляют самую серьезную силу против германофильства в России и что их пропаганда подрывает милитаристские режимы Центральных держав.
Г-н Томпсон осуждает американскую критику большевиков. Он считает, что они были выставлены в ложном свете, и сделал финансовый вклад в их дело в надежде, что эти деньги будут потрачены для будущего России, а также на дело союзников”.
Биографическая книга Германа Хейгдорна “Магнат: Уильям Бойс Томпсон и его время (1869–1930)”[19] воспроизводит фотографию телеграммы от Дж. П. Моргана из Нью-Йорка У.Б. Томпсону: “Для американского Красного Креста, гостиница “Европа”, Петроград”. Штамп на телеграмме показывает, что она была принята в Петрограде “8-дек 1917” (8 декабря 1917 года); вот ее текст:
“New York Y757/5 24 W5 Nil — Ваша вторая телеграмма получена. Мы выплатили Нэшнл Сити Бэнк один миллион долларов согласно инструкции — Морган”.
Отделение “Нэшнл Сити Банк” в Петрограде было освобождено от действия большевицкого декрета о национализации — единственный такой случай среди иностранных и внутренних банков в России. Хейгдорн говорит, что этот миллион долларов, внесенный на счет Томпсона в НСБ, был использован в “политических целях”.
Социалистический горнопромышленник Раймонд Робине [Правильное написание “Робине”. В файлах Государственного департамента эта фамилия все время пишется “Роббинс”.]
Уильям Б. Томпсон, возвращаясь домой, выехал из России в начале декабря 1917 года. Он ехал через Лондон, где в компании с Томасом Ламонтом из фирмы Дж. П. Моргана нанес визит премьер-министру Ллойд Джорджу, — этот эпизод мы опишем в следующей главе. Его заместитель Раймонд Робине остался во главе миссии Красного Креста в России. Общее впечатление, которое произвел полковник Робине в последующие месяцы, не было оставлено без внимания прессой. По словам российской газеты “Русское слово”, Робине, “с одной стороны, представляет американских людей труда, в с другой — американский капитал, который пытается через Советы завоевать российские рынки” [U.S. State Dept. Decimal File, 316-11-1265, March 19, 1918.].
Телеграмма Дж. Л. Моргана одного миллиона долларов для Уильяма Б. Томпсона из Нью-Йорка о переводе большевиков по просьбе.
Раймонд Робине начал свою деятельность заведующим складом фосфатной компании во Флориде. С этой базы он разрабатывал месторождение каолина, затем, в конце XIX века, занимался геологоразведкой в Техасе и на индейских территориях. Двигаясь на север к Аляске, Робине сделал себе состояние во время “золотой лихорадки” в Клондайке. Позже, без видимых причин, он переключился на социализм и реформистское движение. К 1912 году он был активным членом Прогрессивной партии Рузвельта. А в 1917 году он присоединился к миссии американского Красного Креста в России как “экономист-социолог”.
