На фоне семейных забот и радостей для Метцев и Гольдхагенов незаметно прошли судьбоносные для страны события. Германия подписала Версальский договор, который оказался вовсе не установлением мира, а узаконенным грабежом. Под угрозой иностранного вторжения, победители отторгли от Германии седьмую долю её исконных территорий с десятой частью населения. Страну лишили всех её колоний и обязали возместить странам-победительницам все их затраты на прошедшую войну. А ещё Германию заставили отказаться от армии и затопить собственный флот. Так страна потеряла свой суверенитет. Теперь любой из соседей, хоть Польша, хоть Франция или Чехословакия могли вторгнуться на её землю и по праву сильного разорвать остатки страны на части.
Вскоре Германская империя переименовала себя в Веймарскую республику, а новые баварские власти, желая обезопасить себя от новых выходок коммунистов, поспешили присоединиться к ней.
Графиня фон Альнхафт не переставала причитать о беззаконии, когда узнала, что отныне все дворянские титулы и привилегии в республике упразднены. Порой профессору Метцу хотелось ответить ей в грубой манере своего деда: «Скажите спасибо, что не поставили к стенке, как в России», но он вежливо молчал.
То, что былые властители стали простыми гражданами республики, профессор Метц в полной мере осознал, когда в его дом пожаловал отставной гросс-адмирал, брат самого бывшего императора. Его просьба оказалась крайне неожиданной — продолжить лечение старшего сына, которое началось ещё при профессоре Книпхофе.
На свою беду, профессор Метц даже не подозревал, что дед, с его-то квалификацией, мог кого-то активно лечить. Он даже не подозревал, чем болен молодой принц.
— Тем же, — ответил гросс-адмирал, — чем и его кузен, которого вы выхаживали в Петербурге.
От этих слов безутешного отца, профессор Метц только помрачнел:
— В таком случае, вам должно быть известно, что я не смог его вылечить.
— Не ваша в этом вина, профессор. Жизнь Алексиуса оказалась не в ваших руках. Но я надеюсь, что могу вверить вам здоровье своего сына. Я слышал, из-за революционеров с вашей дочерью случилось несчастье.
— Всё уже позади.
— Это очень хорошо, — с грустью в голосе произнёс гросс-адмирал. — Я искренне рад за вас. Ведь это так тяжело, всё время ждать, когда закончится приступ, но ещё тяжелее ждать, когда случится новый. Да что я говорю, наверняка, вы и сами всё это пережили.
После этих слов профессор Метц более не смог сопротивляться и дал своё согласие на лечение. Принц Вальдемар оказался тридцатилетним симпатичным молодым человеком с печальными глазами. Большую часть своей жизни он провёл в больницах под неусыпным наблюдением врачей. Но этим летом он твердо решил жениться, чем немало удивил своих близких. Кое-кто из родственников невесты в частном письме просил профессора Метца отговорить своего пациента от этой безумной затеи, но Метц не поддался на провокацию. Он слишком хорошо знал, как мало радостей в жизни оставляет человеку такой недуг как гемофилия, и было бы преступлением лишать его любви и заботы.
В августе принц Вальдемар обвенчался с принцессой Каликстой, и по рекомендации профессора молодожены переехали жить в свою баварскую резиденцию, поближе к Мюнхену и самому Метцу.
Профессор начал лечение методом, который в своё время ему запретила императрица Александра Фёдоровна — переливанием крови. Принц Вальдемар дал своё полное согласие на процедуру, и профессор с головой погрузился в гематологию, не только ради принца, но и своей старшей дочери, что с недавних пор стала питать силы исключительно от человеческой крови.
Современная медицина научилась различать кровь по группам, а значит, прямое переливание стало безопасным. Но профессор Метц безуспешно бился над проблемой непрямого переливания и искал способ консервировать кровь не только для нужд принца, но и Лили. До него доходили отрывочные сведения о подобных экспериментах в Америке, но технология по-прежнему оставалась для него неизвестной.
Острейшую необходимость в собственной разработке консерванта, профессор Метц в полной мере осознал, когда однажды ночью в его квартире раздался телефонный звонок от принцессы Каликсты. У принца Вальдемара открылось внутреннее кровотечение, а в больнице поблизости не было не то что препаратов для переливания, даже инструментов и соответствующего специалиста. Профессор Метц наказал молодой супруге немедленно привезти мужа к нему в Мюнхен.
Принц был плох, опираясь на руку своего водителя, он с трудом поднялся в квартиру профессора. Не теряя самообладания, принцесса четко и точно рассказала Метцу, когда начались боли в груди, об их характере и продолжительности. Профессор Метц понял, что требуется срочное переливание. Но донора не было.
Взбудораженный появлением чужаков, Дирк с лаем выбежал в коридор, и Лили стоило немалых трудов затащить его обратно в комнату. Даниэль и Сандра проснулись от шума и вышли узнать, что же случилось. Отец старался убедить дочь, что она ничем не может помочь, но Сандра отказывалась в это верить.
— Я отдам принцу свою кровь, — твердо решила она.
— Нет, это исключено, — отрезал профессор Метц, — ты серьёзно болела и едва не умерла.
— Но это же было больше года назад. Я здорова.
— Нет, Сандра, — категорично заключил он. — Я не разрешаю.
— Но где ты будешь искать донора в такой час? Папа, ты же знаешь, что у меня универсальная группа крови.
— Первая, — поправил он.
— Папа, можно же сделать пробу на совместимость.
Как не упрямился профессор Метц, он понимал, что Сандра права — времени на поиски донора не осталось. Будь у него самого подходящая принцу группа крови, он отдал бы её, не задумываясь. Так поступил бы любой врач. Но дочь… Она и есть его плоть от плоти, кровь от крови. Но почему же ему так претит её самоотверженность?
Даниэль, поднаторевший за последние месяцы в гемотрансфузии, с лёгкостью настроил аппарат для прямого переливания и аккуратно, почти безболезненно ввел иглу под кожу жене и ночному гостю.
Когда процедура окончилась, профессор Метц наказал Даниелю отвести Сандру в их спальню, а сам оставил принца Вальдемара отдыхать на кушетке. Разглядывая обстановку кабинета, тихим голосом принц поинтересовался:
— У другой вашей дочери тоже заболевание крови?
— С чего вы так решили? — насторожился профессор Метц.
— Просто когда мы сегодня прибыли в больницу, там упомянули ваше имя. Сказали, что в Мюнхене практикует профессор Метц, и он часто приглашает в дом доноров за вознаграждение. Ведь это для вашей незамужней дочери?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
