В Шанхае Дитерихс работал в должности главного кассира Франко-Китайского банка. Материальных трудностей его семья уже не испытывала и всячески помогала детским приютам, занималась благотворительностью. Предметом особого внимания Дитерихсов оставался "Очаг". Осенью 1926 г. при "Очаге" был устроен детский сад на 20 детей, где воспитательницами, под руководством Софии Эмильевны, работали выпускницы "Очага". Осенью 1929 г. из детского сада выделилась группа старших девочек, образовавших "Школу на дому для девочек", где занятия проходили по полному гимназическому курсу.
Весной 1933 г. Лига русских женщин Шанхая избрала из своей среды комиссию для составления устава и программы женской гимназии. В составе этой комиссии деятельно работала София Эмильевна, и в результате осенью 1933 г. начались занятия в 2 приготовительных и 4 основных классах первой русской женской гимназии в Шанхае. Каждый год прибавлялось по классу, и весною 1937 г. состоялся первый выпуск гимназисток, закончивших 7 классов обучения[132].
Дитерихс оказывал финансовую поддержку "Обществу распространения русской национальной и патриотической литературы". На его пожертвования был издан замечательный труд профессора С.С. Ольденбурга "История Царствования Императора Николая II"[133].
Много внимания Дитерихсы уделяли церковной жизни. Попечениями семьи была устроена прекрасная домовая церковь. Значительные пожертвования выделялись на убранство Свято-Николаевского Храма в Шанхае. В доме на углу рю Валлон и рю Кардинал Мерсье (французские названия улиц были типичны для Шанхая – этого "Парижа Дальнего Востока", как его называли), где располагалась штаб-квартира Дальневосточного Отдела РОВСа, содержался небольшой музей военных реликвий и библиотека русских книг. Постоянно устраивались вечера, встречи Православных Праздников, в которых активное участие принимали и Дитерихсы[134].
Но главным делом оставалась борьба. Неслучайно именно к деятельным, активным организациям обращалось внимание Дитерихса. Под его руководством в составе Дальневосточного Отдела РОВСа готовились боевые группы, предназначенные для диверсий на территории СССР. Первая такая группа в составе молодых офицеров Т.А. Марковкина, В.Т. Куриева, М. Науменко и И.И. Усольцева была успешно отправлена через границу в Хингане, однако вскоре попала в засаду и погибла. К сожалению, данных об этой стороне деятельности Дитерихса крайне мало. Известно, что с началом советско-китайского конфликта на КВЖД летом 1929 г. Дитерихс сообщал в Париж Председателю РОВСа генерал-лейтенанту Е.К. Миллеру, что "…в приграничной полосе Сибири, т.е. Приморской области, Приамурского Края и Забайкалья началось большое повстанческое движение, которое желательно поддержать…" По словам Миллера, "переписка с ген. Дитерихсом выяснила к осени 1930 г. – эти операции замерли, но возобновились весной 1931 г. Тем временем выяснилось, что посылка морем оружия и патронов из Европы хотя бы в Шанхай совершенно невозможна в силу тех правил, которые установлены были международными соглашениями для погрузки в европейском порту… Впрочем, как потом выяснилось, эта помощь весной 1931 г. была бы уже запоздалой, так как в 1931 г. если и были еще кое-какие вспышки, то скоро они были погашены, и повстанческое движение закончилось". Приходили также запросы о возможностях формирования отрядов из чинов бывшей Земской Рати. Однако дальше проектов дело не пошло. Ни РОВС, ни Совещание Российских Послов не нашли средств для поддержки повстанчества[135].
После оккупации Маньчжурии японцами Дитерихс опубликовал "Призыв к Белой Русской эмиграции всего мира". В нем, в частности, отмечалась возможность создания в Приморье буферного государства, а также единого Фонда для борьбы с большевизмом. В Фонд принимались пожертвования "не меньше доллара или пяти франков с тем расчетом, чтобы собрать полтора миллиона долларов"[136].
РОВС поддерживал тесные контакты с Братством Русской Правды (БРП) – боевой организацией, ориентированной на подготовку повстанческого движения в СССР. Командир Западно-Сибирского стрелкового полка Земской Рати полковник А.Г. Аргунов возглавил Дальневосточный Отдел Братства. Под редакцией Дитерихса и при его финансовой поддержке в ноябре 1932 г. вышел первый (и единственный) номер "Вестника Дальневосточного Братства Русской Правды" (в российских библиотеках нет ни одного экземпляра). Он содержал программные установки, ближайшие цели и задачи БРП. 20 марта 1931 г. Михаил Константинович был избран Почетным Братом в составе Основного Круга БРП[137]. В течение 1931-1932 гг. вышел 31 номер редактируемого Дитерихсом журнала "Голос России" (в российских библиотеках имеются только NN 1-3 и 9-й). Орган Дальневосточного Отдела РОВСа охотно предоставлял свои страницы для публикации материалов БРП, а также Национально-Трудового Союза Нового Поколения (НТСНП). Однако после убийства, при до сих пор невыясненных обстоятельствах, полк. Аргунова в Харбине в декабре 1932 г. деятельность БРП на Дальнем Востоке постепенно прекратилась[138].
В последние годы жизни Дитерихс, из-за усиливающейся болезни легких, не мог уже руководить Союзом так, как того требовала обстановка. Накануне начала Второй мировой войны Дальневосточный Отдел РОВС стоял перед все усиливающейся активностью Японии. В своей переписке с ген. Миллером Дитерихс указывал на возможность своего замещения бывшим Командующим Дальневосточной армии генерал-лейтенантом Г.А. Вержбицким (начальником Тяньцзинского отдела РОВС с 1936 г.). В своем последнем письме Дитерихсу Миллер (он написал его 7 июля 1937 г. за два с половиной месяца до похищения органами НКВД) благодарил своего соратника за плодотворную работу и выражал надежду на скорое выздоровление.
Увы, эти надежды не сбылись. 8 октября 1937 года, в день Преставления прп. Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца, в возрасте шестидесяти трех лет Михаил Константинович Дитерихс скончался. Похороны собрали сотни человек. Почти весь "русский Шанхай" пришел проститься с генералом. Дитерихс был похоронен на кладбище Лю-Ха-Вэй (Секция М. Могила N 336). На могиле был установлен каменный крест в старорусском стиле с лампадкой и надписью: "Воевода Земской Рати генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс…". В той же могиле была похоронена позднее его супруга. Дочь Агния уехала в Австралию.
Бурные события ХХ века не пощадили могилы генерала. В разгар "культурной революции" кладбище Лю-Ха-Вэй в Шанхае было уничтожено и на его месте построены жилые дома.
Но идеи, служению которым Дитерихс посвятил свою жизнь, продолжают волновать наших соотечественников. И сейчас, когда идут споры о том, какой должна быть "Русская Национальная Идея", возможно ли возрождение монархии, кого следует считать "настоящим патриотом и государственником", "истинным монархистом" не лишним будет помнить о тех решениях, которые принял последний российский Земский Собор 1922 года.
Несколько слов о потомках генерала Дитерихса, волею судьбы оставшихся в Советской России. Его сын от первого брака посвятил свою жизнь театру. Будучи учеником знаменитого Е. Вахтангова, Николай Михайлович (под театральным псевдонимом Горчаков) стал в 1924 г. режиссером МХАТа, а затем художественным руководителем Театра Сатиры[139]. Совершенно по-иному сложилась судьба его дочери. Наталье Михайловне Полуэктовой (Дитерихс) пришлось пережить 13 лет сталинских лагерей и ссылки. И лишь 13 июня 1992 г. благодаря помощи общества "Мемориал" она получила "справку о реабилитации"[140]. Их дети и внуки живут в России. Один из представителей рода Дитерихсов, Алексей Дмитриевич Дитерихс, проживает в подмосковной Балашихе и известен как автор весьма интересных публикаций фамильных хроник на страницах газеты "Медицинский Вестник"[141].
Долгая, богатая событиями жизнь была прожита Михаилом Константиновичем. Что вспоминалось ему в последние месяцы в далеком Шанхае, в окружении родных и друзей? Вспоминались, очевидно, торжественно-строгие приемы в Зимнем дворце, Императорские балы в Санкт-Петербурге и знойные пески Туркестана, где началась его служба. Вечерние огни московских дворянских салонов и продуваемые ветрами "сопки Маньчжурии", где он получил свои первые боевые награды. Тишина штабных кабинетов и "гармония" операционных расчетов и планов. Вспоминался, конечно, дым пожаров Великой войны, штурмы и атаки Салоникского фронта, последние слова генерала Крымова, горящий взгляд Керенского, и обреченные, усталые глаза Духонина. Вставали из памяти воодушевленный порыв чешских легионеров и страшные ямы Коптяковской дороги, испещренные пулями стены Ипатьевского дома. Вспоминались бессонные ночи осени 1919 года, когда вопреки жестокому расчету теплилась надежда на победу Белого дела, и светлые лица дружинников-крестоносцев, свято веривших в то, что их жертвенный подвиг спасет Родину. Возможно, вспоминалась и последняя встреча с Колчаком, горькие, несправедливые упреки в интригах, в предательстве. Но ярче всего вспоминался, наверное, владивостокский Земский Собор, где дана была Присяга на верность Самодержавию, и первый ноябрьский снег 1922-го года, засыпавший путь, по которому Русские войска навсегда покидали Россию…
