— Не так уж много у нас боезапасов, сударики, — убеждал подчиненных лейтенант. — Считайте, что десятую часть мы уже израсходовали. И это при всем при том, что ни один из террористов еще не пострадал.
— На это они, по-видимому, и рассчитывали. Борьба чужими руками… Не так уж трудно натравить на нас несколько бандитских свор. А в результате мы останемся голыми…
На постоялом дворе близ Блуа диверсанты остановились уже в качестве гвардейского разъезда. Повязки на головах капрала и Кассиуса только придавали им шарма. Лик довольно лихо держался в седле, и хромота его бросалась в глаза, только когда он спрыгивал на землю. А двухэтажное здание гостиницы им показалось вполне подходящим в качестве временного пристанища. Сползав на крышу, дотошный лейтенант не преминул оглядеться. Городок был невелик, и бинокль запросто доставал до окраин, являя взору череду черепичных крыш, лабиринты мощеных и немощеных улочек, навесы над лотками торговцев и национальные флага, тут и там украшающие шпили и коныш зданий. Скромный заурядный городок, не обещающий на первый взгляд никаких сюрпризов. Сюрпризы, однако, обнаружились уже в первый день, потому что встретили отряд даже с некоторой помпой, что не понравилось всем без исключения. Чем меньше шума, тем лучше — таков лозунг диверсанта, но изменить что-либо они были не в силах. Хозяин заведения, толстяк с багровыми щеками, раболепно кланялся «гвардейцам» и, поглядывая на прислугу с домочадцами, норовил придвинуться к Максу, капитанский мундир которого выглядел наиболее пышно.
— Всегда думал, что гренадеры — это что-то вроде обычных пехотинцев, — выказал опасение Дюрпан. — А тут такие смотрины. Какого черта?..
Дювуа отрицательно покачал головой.
— Мы не просто пехотинцы, прежде всего мы — императорская гвардия. Оттого на нас так и косятся. Как-никак золотая элита армии. В тысяча восемьсот пятом году в гвардии насчитывалось всего-то семь-восемь тысяч человек, и входили в нее как пешие гренадеры, так и конные. Кроме того, гвардия включала в себя полки пеших и конных егерей плюс эскадроны конных жандармов, итальянские батальоны и эскадрон конных мамлюков.
— А кто такие — эти мамлюки?
— Конница, воевавшая в Египте. Видишь ли, Клебер с Бонапартом тоже уважали воевать чужими руками, поэтому среди местного населения Африки проводилась интенсивная вербовка…
— А эти шапки? Их-то на кой черт придумали? Жарко же!
— Шапки из медвежьего меха — предложение Мюрата. Он полагал, что они придадут свирепость внешнему виду солдат. Кроме того, шапка значительно прибавляет рост. А кто захочет связываться с двухметровыми богатырями? Тоже своя психология… На том, кстати, и строился принцип отбора в императорскую гвардию. Самые рослые, самые храбрые, самые опытные. За то их и холили не в пример другим.
— Помню! — Лик обрадованно хлопнул себя по колену. — И в этой самой гвардии не разрешалось наказывать солдат. Розги, шпицрутены и все такое…
Дювуа вздохнул:
— Не совсем так, но… Наполеон вообще был против телесных наказаний. И не только в гвардии… Хотя на так называемые «товарищеские суды» смотрел сквозь пальцы.
— Это еще что такое?
— Сами солдаты и офицеры негласно приговаривали предателей к расстрелу и приводили решение в исполнение своими силами.
— Какая ж это армия? Анархия голимая!
— А ты как думал! У них ведь тут ни судов, ни адвокатов с присяжными еще не выдумали. Судили просто и надежно. А преимущественно просто расстреливали направо и налево.
— Ну и что? Нормальная практика. Надо же дисциплину как-то поддерживать! Все ж таки лучше, чем гильотина. Вон в Америке — чуть что не так, сразу на гильотину отправляли. И называли это линчеванием.
— Во времечко было! Обхохочешься!..
— А я вот еще слышал, что здесь, то есть во Франции, за воровство руки рубили!
— Средневековье, что ты хочешь! Монахи, инквизиция, варвары… К кресту гвоздями прибивали!
— Да ну?..
У Дювуа, слушавшего пестрые рассуждения диверсантов, лезли на лоб глаза.
Чуть позже, когда они растягивали на крыше здания провода антенн, историк приблизился к Максу Дюрпану и негромко поделился:
— Пожалуй, риск залететь действительно есть. Я просто поражен тем, что слышу от ваших людей, лейтенант! Оказывается, они ни черта не знают об эпохе Наполеона! Нет, я понимаю — какие-то нюансы, даты не знать, но настолько чудовищно все путать!..
Впервые в голосе добродушного историка Макс уловил нотки раздражения.
— И что же?
— Как что! Есть же вещи, которые элементарно грамотный человек просто обязан знать! Время, в которое мы угодили, пожалуй, одно из самых интересных в истории. Бальзак, Гейне, Гете, лорд Байрон — это все здесь! А Великая французская революция? А борьба с европейскими коалициями? Аустерлиц, Вильям Пит, Шатобриан, Багратион — одни имена чего стоят! Десятки войн и тысячи подвигов — вот что означает это время! Не знать таких очевидных вещей!..
— Возьмите. — Макс Дюрпан протянул Дювуа свой длинноствольный «рейнджер-45».
— Что это? — Дювуа машинально взял пистолет в руки. — Зачем?
— Попробуйте разобрать и собрать его. И необязательно с закрытыми глазами.
— Какая чепуха! Я никогда не имел дела с оружием.
— Вот именно. — Макс спокойно забрал у него пистолет, ловко упаковав обратно в кобуру. — А мои люди — профессиональные охотники за террористами. Специальный диверсионный отдел… и так далее… В общем, я хочу сказать, что с таким предметом, как человеческая история, сталкиваться им приходилось, увы, не слишком часто. Уж простите их за это. Они профессионалы в иной области.
— Но, согласитесь, это разные вещи!
— Абсолютно, — легко согласился лейтенант. — Настолько разные, что их и впрямь трудно совмещать.
Дювуа уставился на него долгим взглядом.
— Однако, по счастью, рядом с вами мы, а рядом с нами вы, — продолжал Макс с усмешкой. — Вы, то бишь мсье Дювуа, ходячая энциклопедия прошлых времен, мы — профессиональные ликвидаторы. И могу вас заверить, что эту самую энциклопедию мы сумеем вполне профессионально защитить. Даже в самой суровой передряге.
Наверное, не менее минуты Дювуа молча рассматривал лейтенанта.
— Да… С вами непросто спорить.
— Когда просто, тогда скучно, — утешил лейтенант. — Нас связывает общее поручение. Поручение чрезвычайно сложное и опасное. Чтобы выполнить его, мы должны уметь многое — и это многое мы, по счастью, умеем. Кстати, дабы не усложнять жизнь, предлагаю перейти на «ты», идет?
Кажется, он все-таки добился своего. Дювуа снова улыбнулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
