Алекс огляделся. Магнус и Джон уже были окружены женщинами, которые быстро уводили их в лес. На всем пространстве между завалами происходила странная битва. Амазонки с невероятной легкостью уворачивались от мечей, иногда перепрыгивая через всадников, и сами наносили удары, выбивавшие латников из седел. Две из них овладели мечами и пытались нанести хоть какой-нибудь вред своим противникам. Но голубая плазма срезала лишь тонкий слой с брони и совсем не повреждала щитов, которыми солдаты закрывались. Брызги и искры сыпались со всех сторон, на некоторых женщинах тлела и без того скудная одежда, но ни у одной не было видно ни царапин, ни ожогов.
Геор был затиснут в самой средине обороняющихся. Алекс ничего не успел предпринять, как его тоже быстро втиснули вглубь, подальше от нападавших. Женщины отхлынули за деревья, очевидно собираясь преподнести какой-нибудь новый сюрприз. Тем временем двое арбалетчиков выстрелили в сторону завала на дороге. Взрыв разметал бревна и отряд, не мешкая ни секунды, хлынул в открывшуюся брешь. И вовремя. Амазонки перерубили канаты где-то в кроне деревьев и оттуда выскользнули несколько стволов, привязанных за оба конца. Стволы скользнули над самой землей как огромная жатка, но никого уже не задели. До ушей прорвавшихся из окружения доносились только затихающие крики разочарования.
Алекс еще надеялся, что их догонят и освободят из плена. То, что их двоих друзей именно освободили, он не сомневался. Геор еле слышно поведал ему, что их чуть не освободила сама Даруна, глава общины амазонок. Ее дочь очень похожа на свою мать, и такая же красивая. Алекс согласно кивнул, но про себя должен был констатировать, что, кроме смутившей его голой женской груди и державшей повод коня руки, ничего не помнит. То ли из-за нервного напряжения, то ли из-за плохо проведенной ночи все происшедшее вспоминалось почему-то нерезко. Еще он понял, что дочь этой Даруны Геору неравнодушна.
Привал сделали через целый час бешенной скачки. Естественно, что Первый министр опасался повторного нападения. Они галопом промчались через лес Десяти секвой и успокоились только основательно удалившись от него. Только сейчас офицер удосужился заметить, что, помимо двух пленников, пропало еще два всадника.
Солдаты оттирали краску с лат и тихонько ругали магов, из-за которых им достались такие приключения. Алекс молча сидел под деревом, сосредоточившись на собственных внутренностях. Они здорово пострадали во время этой гонки. Еще ему вспоминалась разрубленная лошадь, отчего становилось совсем тошно. Геор сидел рядом и, раскрыв сумку, доставал бутерброды.
— Алекс, — начал увещевать он, — тебе обязательно надо поесть. Скачка на лошади плохо действует на пустой желудок.
Алекс взял бутерброд и вяло начал его жевать.
— Не переживай ты так, — глядя на его кислую физиономию, продолжал Геор. — Магнус и Джон в безопасности. Я уверен, что теперь все будет в полном порядке.
Алекс скорчил улыбку. Желудок, взявшись за привычную работу, постепенно приходил в норму.
После привала поехали спокойным шагом. Опять пошел мутантный лес, где с ветвей свисали самые невероятные предметы. Один из солдат, едущий впереди, сорвал бутылку какого-то напитка и попробовал его. Скорчив гримасу полного восторга, он внимательно рассмотрел этикетку и воскликнул:
— Братва, настоящий шотландский виски!
Остальные бросились к дереву, чтобы прихватить с собой хоть пару бутылок. Строй распался, командир уныло смотрел на то, как его воины карабкаются наверх и срубают бутылки прямо с ветвями, а те, что внизу — ловят их. Он виновато посмотрел на Гринберга, который рассматривал в это время удаленную точку на горизонте, будто происходящее его не касалось. Дисциплина явно начинала хромать.
Тронулись в дорогу только через десяток минут, когда латники наполнили свои сумки бутылками, а желудки — их содержимым. Несколько всадников уже плохо держались в седле, разговор стал громким и развязным. Кто-то начал рассказывать непристойные анекдоты, на которые его товарищи отвечали громким смехом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
У Алекса появилось ощущение, что сейчас что-нибудь произойдет. Сейчас был самый подходящий для нападения момент, но из-за придорожных кустов никто не выскакивал и весь оставшийся день они ехали без приключений.
Ночью, когда солдаты и их командиры, уставшие за день, устраивались спать, Алекс начал тихий разговор.
— Геор, как зовут твою девушку?
— Флана, — ответил тот.
— Откуда такие странные имена, Флана, Даруна?
— Амазонки недавно появились в наших местах, — сказал Геор. — Мой отец жил отшельником, почти как Магнус. Но, в отличие от Магнуса, его знания магии едва хватало на то, чтобы нормально питаться каждый день. Отец в молодости был сорвиголова, учиться не хотел, о чем потом жалел всю жизнь, так как его отец умер рано от какой-то болезни. В основном он развлекался с молодыми ребятами, жившими по соседству, волочился за соседскими девчонками, принимал участие во всех праздниках, пирушках и так далее. Настоящего мастерства он достиг только в искусстве ухаживания, из которого извлекал для себя максимум выгоды. Я должен тебе сказать, Алекс, что женщины за любовь готовы пойти на все, даже когда знают, что мужчиной движет выгода.
— И вот однажды в нашем лесу поселились несколько женщин. Они образовали общину, в которой сами играли главную роль. Сначала их не отличали от остальных женщин, — у нас до сих пор живет много индивидуалистов, отшельников и отшельниц. Есть общины цеховиков с жестким уставом, до сих пор хранящие какие-то производственные секреты, есть коммунисты и анархисты. У нас сложился определенный порядок, что человек подчиняется правилам общины добровольно, а если правила его не устаивают, он покидает общину. Новая община в этом отношении ничем не отличалась от остальных, разве что по утрам всех будоражили. На улице едва сумерки рассеялись, а они все как один выскакивают полуголые — зарядку делают и в холодных ручьях купаются, даже зимой. Отличия у них оказались физические. Это обнаружилось при следующих обстоятельствах.
На праздниках, когда народ очень развеселится, иногда от алкогольных напитков, бывают мелкие драки, особенно во время танцев. Всегда находятся бродяги, которые плохо знают наши правила, или какие-нибудь сектанты, проповедующие свою исключительность. Иногда это просто какой-нибудь молодец, желающий померяться с другими своей силой. В тот раз был праздник Первого купания.
К новеньким приставали все, кому не лень. Надо сказать, что они все очень красивые, ты сам когда-нибудь увидишь. Отцу очень нравилась одна из них, Млада. Из-за нее он влез в какую-то драку, в которой сильно пострадал. Когда потасовка приняла угрожающие размеры, какие-то негодяи пытались силой увести женщин с собой. Вот тут они и показали свои некоторые способности. Ты сам видел, как они кулаком сваливают всадника вместе с лошадью, плазменный меч для них — как для тебя ожог крапивой. С тех пор их общественный вес сильно вырос, они во многом определяют порядки на нашей территории. Они ввели регулярные совещания представителей разных общин. Надо сказать, что с тех пор наши общины вообще ни разу не конфликтовали.
— Интересно, — сказал Алекс, — чему подчинились ваши общины — грубой физической силе или женскому обаянию?
— Скорее всего — обоим факторам. У них есть еще одно сильное свойство — амазонки хорошо владеют магией. Не так, конечно, как наш Учитель, но достаточно хорошо, чтобы ни от кого не зависеть. Они с радостью набирают себе учеников, при этом преследуют далеко идущие цели. Главная — пропаганда собственного образа жизни и мышления.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— У меня амазонки ассоциируют с женским тоталитаризмом.
— На бытовом уровне такое есть, конечно. Но я тебе скажу, что вокруг себя они собрали просто цвет мужского населения. Они и Магнуса соблазняли не раз, но он только отшучивается, что привык к свободной жизни.
— Как соблазняли?
— Приглашали в общину, защиту гарантировали, ну и прочее, — смеясь добавил Геор. — Мой отец-гуляка сразу стал однолюбом после знакомства с Младой. Это моя мать.
