— …я обязательно передам ему, профессор. Мне очень жаль, что Мануэля нет дома. Вы не оставите номер, по которому вам можно позвонить? Он очень хотел связаться с вами, специально просил, чтобы я узнала у вас номер телефона.
— Очень сожалею, дорогая леди, но я уже ухожу отсюда. Дайте-ка подумать… сейчас восемь пятнадцать; я попробую позвонить вам ровно в девять, если позволите.
— Конечно, профессор, — в голосе Ма чувствовалось легкое кокетство, приберегаемое ею для мужчин — не мужей, — к которым она благоволит; изредка его частичка перепадает и нам.
Мгновение спустя Майк сказал: «Давай!» — и я заговорил:
— Привет, проф! Слыхал, вы меня разыскиваете? Это Манни.
— Готов поклясться, что я отключился! — изумленно выдохнул проф. — Нет, я и в самом деле отключился; надо думать, аппарат испорчен. Мануэль, я так рад тебя слышать, мальчик мой! Ты только что добрался до дома?
— Я не дома.
— Но… как же это… я не…
— На объяснения нет времени, проф. Вас кто-нибудь может подслушать?
— Не думаю. Я опустил колпак.
— Небольшая проверка. Проф, когда у меня день рождения?
Он помедлил. Потом сказал:
— Понятно. Кажется, я понял. Четырнадцатого июля.
— Убедили. О’кей. Давайте разговаривать.
— Ты действительно говоришь не из дома, Мануэль? Где же ты находишься?
— Об этом поговорим позже. Вы спрашивали мою жену о девушке. Не будем называть имен. Зачем вы хотите ее найти, проф?
Мне надо предупредить ее. Ей не следует возвращаться домой. Там ее арестуют.
— Почему вы так думаете?
— Милый мальчик! Все, кто был на этом митинге, сейчас в серьезной опасности. И ты сам тоже. Я обрадовался, хотя и крайне удивился, когда ты сказал, что говоришь не из дома. Тебе нельзя там появляться. Если можешь схорониться где-нибудь на время, устрой себе небольшой отпуск. Ты же понимаешь, хоть и не видел все до конца, что вчера вечером был настоящий взрыв насилия.
Еще бы я не понимал! Убийство охранников Смотрителя было явным нарушением Правил внутреннего распорядка Администрации; во всяком случае, на месте Смотрителя я расценил бы это именно так.
— Спасибо, проф. Я буду осторожен. И если увижу девушку, то передам ей тоже.
— А ты не знаешь, где ее найти? Видели, как ты ушел вместе с ней, и я надеялся, что ты знаешь.
— Проф, откуда такая заинтересованность? Прошлым вечером вы, похоже, не были ее союзником?
— Нет-нет, Мануэль. Она мой товарищ. Для меня «товарищ» не просто форма вежливого обращения, я вкладываю в это слово прежний, более глубокий смысл, означающий некие узы. Она мой товарищ. В тактике мы расходимся. Но не в целях, не в преданности Делу.
— Понятно. Считайте, что послание ей вручено. Она его получит немедленно.
— Превосходно! Я не задаю вопросов… но надеюсь, очень надеюсь, что ты найдешь способ оградить ее от опасности, пока не минует гроза.
Я обдумал его слова.
— Минутку, проф, не отключайтесь.
Когда я подошел к телефону, Вайо отправилась в ванную; надо думать, чтобы не слышать разговора — это было в ее духе.
Я постучал в дверь.
— Вайо?
— Одну секунду, сейчас выйду.
— Мне нужен совет.
Она открыла дверь.
— Да, Манни?
— Как котируется профессор де ла Пас в твоей организации? Ему верят? Ты ему доверяешь?
Она задумалась.
— Предполагается, что все присутствовавшие на митинге заслуживают доверия. Но лично я с ним не знакома.
— М-м-м… А какое впечатление он произвел на тебя вчера?
— Мне он понравился, хотя и спорил со мной. А ты о нем что-нибудь знаешь?
— Конечно! Я знаю его почти двадцать лет. Я-то ему верю. Но для тебя этого может быть мало. Ты в опасности, и на кон поставлен твой кислородный баллончик, не мой.
Она тепло улыбнулась.
— Манни, раз ты ему веришь, я тоже верю.
Я снова подошел к телефону.
— Проф, вы в бегах?
— Точно так, Мануэль, — хихикнул он.
— Знаете такую дыру — гранд-отель «Малина»? Комната «Л», двумя этажами ниже холла. Сумеете добраться без «хвоста»? Вы завтракали? Что хотите на завтрак?
Он опять хихикнул.
— Мануэль, только ученику дано вызывать у учителя чувство, что он недаром прожил жизнь. Я знаю, где это, я замету следы, я буду не завтракать: я сегодня съем все, до чего смогу добраться!
Вайо начала убирать постели. Я помог ей.
— Что ты хочешь на завтрак?
— Chai и тост. Хорошо бы еще сок.
— Мало.
— Ну… тогда яйцо в мешочек. Но за завтрак плачу я!
— Два яйца в мешочек, тост с маслом и джемом, сок. Бросим жребий?
Твои кости или мои?
— Мои. У меня они жульнические.
Я подошел к лифту доставки, спросил меню и увидел заманчивое название: «ПРИЯТНОЙ ОПОХМЕЛКИ! ПОРЦИИ ОТ ПУЗА!» Томатный сок, омлет, ветчина, жареный картофель, кукурузные лепешки с медом, тосты, масло, молоко, чай или кофе. Четыре с половиной гонконгских доллара за порцию на двоих. Я и заказал на двоих — не хотелось рекламировать, что нас трое.
Мы были чисты, мы, можно сказать, сияли, комната была прибрана и приготовлена к завтраку. Вайо переоделась из черного костюма в красное платье, «поскольку собиралась приличная компания»… в это время звякнул лифт с едой. Переодевание, между прочим, вызвало ссору. Вайо принимала разные позы, смеялась, потом сказала:
— Манни, мне ужасно нравится это платье. Как ты догадался, что оно мне подойдет?
— Исключительно по причине гениальности.
— Вполне возможно. Сколько оно стоит? Мне надо вернуть тебе деньги.
— Продажная цена пятьдесят центов в купонах Администрации.
Вайо помрачнела и топнула ногой. Нога была босая, особого шума не произвела, зато сама Вайо взмыла вверх на полметра.
— Счастливой посадки! — пожелал я ей, пока она искала, за что бы ухватиться — ну точно новичок!
— Мануэль О’Келли! Неужели вы думаете, что я стану принимать дорогие подарки от человека, с которым даже не переспала?
— Это легко исправить.
— Развратник! Вот я расскажу твоим женам!
— Пожалуйста! Вряд ли тебе удастся открыть Ма что-нибудь новенькое.
Я подошел к лифту и начал вытаскивать из него тарелки.
В дверь постучали. Я щелкнул кнопкой устройства «болтун-гляделка».
— Кто там?
— Посетитель к gospodiny Смиту, — раздался дребезжащий голос. — Gospodin Бернард О. Смит.
Я лязгнул запорами и впустил профессора Бернардо де ла Паса в номер. Выглядел он как утиль низкого качества: одежда грязная, сам замызганный, волосы растрепаны, один бок парализован, рука вывернута, на глазу катаракта — самый настоящий босяк, из тех, что ночуют в Боттом-Эли и выпрашивают в дешевых забегаловках выпивку и яйца в маринаде на закуску. Изо рта у него текли слюни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
