А на Земле расцветала мода на ванадиевые украшения. Затем на посуду. Немедленно появился рекламный ролик, в коем утверждалось, что в ванадиевой посуде дохнут все микробы, еда не пригорает, полностью сохраняются витамины, а пища приобретает целебные свойства. Толпа ринулась обновлять свой кухонный реквизит.
Петлов ситуацию не проморгал и очень удачно передал в пользование на пять лет брэнд «Короли ванадия» корпорации «Рецептор» за 20 процентов от продаж металлических изделий — кастрюль, сковородок, поварешек и ложек.
Эйфория не покидала Еванова. Космический комбинат работал сам по себе, выдавая раскаленные ванадиевые листы и балки. Они штабелевались прямо на корпус. Единственное, за чем надо было следить, да и то с помощью автоматики — за температурным балансом. Излучающая жар готовая продукция отдавала часть тепла в корпус комбината, и этот борт мог дать незапланированное температурное расширение, что привело бы к перекосу прокатных валов и прочим производственным неприятностям. Поэтому остывающий металл складировался в разных местах, комбинат постепенно обрастал своего рода ванадиевой корой, которая теперь уже защищала его от лишнего разогрева, принимая на себя тепло новых пакетов готового металла.
Весь отдавшись творчеству, Герка Еванов и не заметил, как пролетели месяцы полета. До конечной точки маршрута — окололунной биржи металлов — осталось не больше двух недель лета, уже пора было включать торможение. Об этом он узнал из сообщения бортовой системы, но даже усом не повел. Система все сделала сама, а он продолжал тренькать на гитаре и задушевно петь в микрофон. Он бы не заметил и приближения неопознанного корабля, если б не система, которая, в отличие от человека, не занимается бессмысленным творчеством, даже если за него платят бешеные деньги.
Чужой корабль на сигналы не реагировал. Компьютер рассчитал, что он неминуемо сойдется с комбинатом через шесть часов. А иначе автоматика не подняла бы тревогу. Следовало изменить курс, чтобы разойтись с незнакомцем. Но делать этого Еванову не хотелось по нескольким причинам. Первая — непредусмотренный расход энергии. Вторая — потеря времени на маневрировании. Третья — неизбежные поперечные нагрузки за счет инерции масс ванадия на корпусе комбината, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Четвертая — просто не охота отрываться от дела и заниматься какой-то ерундой. Пятая… впрочем, и этого было достаточно.
В это время Васильев уже приблизился к ванадиевому астероиду. Буквально через полсуток ожидалось долгожданное воссоединение с Петловым. Оба уже предвкушали радость встречи, когда получили сообщение Еванова о загадочном корабле. Первая реакция Васильева была чисто поисковой:
— Герыч, это ж какой-то бесхоз. Перехватишь? Точно корабль?
— Точно, — с воодушевлением откликнулся песенник-поэт, — компьютер говорит, масса довольно приличная. Так что не из ранних. Не моложе двадцать второго века.
— Да ты перехвати, а там разберемся. Может, что приличное. Само в руки идет.
— Вот-вот, — вклинился в разговор Петлов, — это мне как раз и не нравится. Где же видано, чтобы добыча сама в руки шла?
— Ты чего? — Басильев искренне удивился. — Сам знаешь: на ловца и зверь бежит.
— Ага, бежит, — согласился Петлов, — только чаще совсем наоборот — зверь на добычу бежит. А ловец может и не подозревать, что он — добыча. Тип корабля распознать можно?
— Да брось, Вань, — попытался успокоить его Еванов. — Это, поди, какой-нибудь «летучий китаец».
В двадцать втором веке Китай начал экспансию в космос, наводнив околоземное пространство сотнями легких и средних маломощных кораблей. С ними нередко случались различные происшествия, иногда они пропадали без вести. Один такой корабль (тип «Небесный лотос») спустя сотню лет выловили поисковики. И не обнаружили на нем людей. При этом все шлюзы были закрыты изнутри, скафандры на месте, внутри все в порядке. Записи в бортовом журнале неожиданно обрываются. Системы выработали ресурс. И никаких следов двух членов экипажа. Пропали. Что там произошло, так и осталось тайной. Наиболее вероятной была версия, что их похитили легендарные Космические Странники — представители неизвестной сверхцивилизации. Была и более прозаическая версия — тайконавты просто перешли на другой корабль, скорее всего, американский, а следы замели с помощью программируемой автоматики. После этой истории все бесхозно болтающиеся в космосе корабли стали называть «летучими китайцами».
— Если натуральный «китаец», тем более нет смысла напрягаться, — упорствовал Петлов. — На них спрос нулевой, по цене металла. В общем, Герыч, я бы советовал тебе влезть в скафандр, взять активное ружье и ждать снаружи. Чует мое сердце, неспроста все это. Завод, конечно, очень большой, но чтобы с такой точностью сойтись…
— Ты так говоришь, словно никогда не слышал про столкновения в космосе, — начал кипятиться Басильев.
— На орбите, — веско сказал Петлов, — на околоземной орбите. Или лунной. Там слишком тесно. А вот так, в открытом космосе, действительно не слышал. Бери ружье, Герыч!
— Рассуждаешь, как будто ты уже не поисковик, а пассажир или турист, — Басильев начал сердиться.
— Я рассуждаю как директор компании «Короли ванадия»! Риск того не стоит. А менять курс комбината — подвергать его серьезной опасности. Дашь импульс, а его скрутит поперечной нагрузкой за счет неравномерности массы — и что тогда? Со своими фьючерсами в трубу вылетим. Никогда уже не расплатимся.
Это был убийственный аргумент. Все молчали. Потом Еванов вздохнул и сказал:
— Наверное, ты, Ванька, прав. Пойду надену скафандр.
— Ружье не забудь проверить, — дал последнее напутствие директор Петлов. — И приготовь пару транспортных ракет. Лучше сперва ракетой попробуй его сбить с траектории. А если увидишь, что он тормозит или начинает маневрировать, шли сигнал SOS. Да, не забудь все камеры включить на трансляцию. Миллион-другой свидетелей нам не помешает, мало ли что…
Чужак летел по-прежнему молчком, даже пассивные сигналы не улавливались, словно вся аппаратура корабля была в холодном режиме. Не работала, попросту говоря. Оптика не позволяла пока ничего разглядеть, но локаторные сигналы компьютер расшифровал и нарисовал образ незнакомца, указав аналог — корабль класса «Стрелка». Это была более поздняя модель дальнего корабля, чем «Белка», но тоже устаревшая. Хотя добрая сотня «Стрелок» еще бороздила космос.
Запас времени пока имелся изрядный. Герка успел закончить вчерне запись последней песенки, пообедать и не спеша собраться. Он подключил активное ружье к тестирующему прибору, убедился — все системы в норме. После этого надел скафандр и отправился в шлюз, волоча свою полутораметровую «пушку». На Земле ее даже втроем никогда бы не подняли, там такими орудиями вооружали танки. Одна батарея чуть не на полтонны тянет. А в космосе нормально — невесомость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
