Знахари разводили руками и только высказывали предположения, что именно такая способность блокирует возникновение других даров. Но сделать ничего не могли.
К словам человека, который так долго смог выжить в Стиксе, следовало относиться серьёзно. Поэтому заместитель командира отряда не стал перечить, а покрепче прижался к земле, внимательно следя за окружающей обстановкой, не забывая при этом сканировать пространство как сенс.
Их палатка располагалась на противоположной стороне поляны, на значительном удалении от всех остальных. Второй дар или можно сказать проклятие позволял Нортону ощущать эмоции людей на расстоянии и включался сам собой, едва кто-то начинал испытывать неподалёку сильные чувства. Как результат, из-за этого он частенько не мог заснуть. Поэтому пытался разместиться на ночлег подальше от других.
Да, это опасно, но Нортон знал, что сразу проснётся, почувствовав присутствие заражённого, у которого всегда были сильные эмоции, связанные с желанием получить еду. А сейчас это спасало его от гибели.
Через минуту он убедился, что чутьё не подвело старожила и что нападавших действительно не больше двух десятков, даже ближе к одному. Просто внезапность нападения сыграло свою роль, но сейчас уже всё менялось.
Ожили, наконец, разобравшись куда стрелять, огневые точки на транспорте, полетели в темноту трассеры пулемета, замаскированного под кочку его владельцем - Кривым и Нортон увидел, как стали гаснуть жизненные огоньки врагов.
Он и сам приложил к этому руку, начав стрелять по видимым ему целям, хотя полной уверенности, что кого-то убил, у мура не было. Его дар не позволял отличить раненного от убитого или живого. Либо он видел живое существо, либо нет.
Скрипач тоже вносил свою лепту, время от времени стреляя из своей винтовки с глушителем. Хотя патроны к ней стоили дорого, но сейчас выговаривать за расточительство было не время.
Прошло ещё пара минут, которые тянулись как вечность и Нортон понял, что все, атака, если она была нацелена на полное уничтожение отряда, не удалась. Нападающие, несмотря на великолепно проведённую работу по снятию часовых, не смогли сразу уничтожить важные огневые точки и вынуждены были отступить, сами понеся потери.
Убить иммунного не так то просто, поэтому всегда было очень важным, за кем останется поле боя. Тот и сможет оказать помощь своим раненым, заодно помочь раненым врагам покинуть этот мир уже навсегда. А в данном случае каждый враг это ещё и ценные ресурс.
- Лежи тихо, замри, лучше даже не дыши, - в голосе Скрипача звучал такой страх, что слова, которыми хотел ответить Нортон, сами застыли у него в глотке. Он замер, действительно стараясь перестать дышать и даже прикрыл свой разум от сканирования, как умел далеко не каждый сенс. А он умел. И это помогло.
Ослепительно яркий силуэт пронёсся от края поляны, оставляя за собой светящийся след, глаз просто не успевал уследить за его движением. И там, где он двигался, сразу прекращалась стрельба. Потому что уже некому было стрелять.
Вот призрак, а это было похоже именно на приведение, только очень яркое, метнулся в сторону стоящих машин и через мгновение пулемёты, так удачно и эффективно прервавшие атаку врага, смолкли.
Только Кривой продолжал стрелять, пытаясь поразить нового врага. Но призрак сделал рывок, и там тоже воцарилась тишина.
Нортон почувствовал, как у него начинают шевелиться волосы на голове от ужаса, который почему то внушал ему этот силуэт. Он не был трусом, разочек ему даже пришлось стоять лицом к лицу (если это можно так назвать) с Элитой, но никогда он не испытывал такого ужаса, который навевал на него этот враг.
Рядом тихо всхлипнул Скрипач и призрак, будто услышав, хотя были ли у него уши, светящейся молнией метнулся к ним.
Нортон как в замедленной съемке видел, что происходило рядом с ним. Вот яркий силуэт, а теперь он точно смог распознать, что это была девушка с развевающимися, будто на ветру, короткими волосами, появился рядом со Скрипачом, и бесплотная рука коснулась его головы. Скрипач замер, и Нортон понял, что всё, долгожитель Улья уже не встанет с этой земли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Безумно длинное мгновение силуэт стоял рядом, но потом бесплотный голос прозвучал внутри Нортона: «Я Феникс. Все муры умрут»
Глава 9. Деловой разговор
«Да что за черт!» - в очередной раз, проснувшись от охватившего его ужаса, Нортон выругался и понял, придётся вставать. Так как уснуть снова уже не получится.
Он понимал, что в тот раз ему просто несказанно повезло. Скорее всего, враг осознал, что еще мгновение и действие дара закончится, поэтому потратил свои силы на угрозы, перед тем, как исчезнуть. Тогда из всего их отряда остался в живых только он.
После встречи с призраком, Нортон, ещё не отойдя от пережитого, отполз в лес и бросился бежать, не обращая внимания на то, что в любой момент может встретить заражённого. Но любой зверь казался ему не таким страшным, как новый враг. С тех пор в нем и поселился этот страх. И сны, раз за разом повторяющие те события.
«Это сучка меня своим даром тогда так шарахнула» - со злостью подумал он. И в очередной раз дал себе зарок сходить с этой проблемой к знахарю. Который, конечно же, опять не выполнит. Ну не удержит Золотарь такую тайну, как испуганный командир отряда. Но где найти другого знахаря?
Внезапно Нортон представил, как тайно, под видом простого рейдера, пробирается в ближайший стаб, чтобы посетить тамошнего лепилу. И просит убрать это внушение. А тот узнает в нем мура. Вот будет потеха для местных. Нет, лучше потерпеть, от плохих снов еще никто у них не умирал.
Выбросив глупые мысли из головы, новоиспечённый командир начал готовится к важному мероприятию – встрече со своими «партнёрами». Конечно, глубине души он осознавал, что это партнёрство не более чем иллюзия. В любой момент их могут выбросить как использованный презерватив. Просто потому, что кто-то другой покажется более удобным или более выгодным для сотрудничества. Или вообще, вдруг срочно понадобиться новый материал и тогда их «партнеры» не будут задумываться, где его взять.
Нет, он сам, как и весь его отряд, вовсе не были мальчиками для битья, но ресурсы были несопоставимы. Внешники были сильны именно этим. Снаряды, танки, ненавидимые всеми дроны, химия, которая могла действовать даже на иммунных – всё это делало столкновение с ними очень сложным делом. Да и дальше что? Бежать? Куда?
В любом стабе пришлых людей, не имеющих ментокарты, первым делом отправят к ментату, а тот спросит – «ты мур?» И всё, кончилось времечко.
Поэтому только умелое лавирование и постоянное доказательство своей полезности – единственный способ выживания. До тех пор, пока они не станут достаточно сильными, чтобы завоевать для себя какой-нибудь стаб, или другое место, где можно было бы обосноваться надолго.
Нортон знал о слухах, ходивших о Юге, где, по тем же слухам, у муров даже были свои собственные государства, которые бросали вызов тамошним властителям. А уж те были такие крутые, что охотились на постоянной основе на самый главный ужас Стикса – на скребберов.
Почему бы и здесь не устроить что-то подобное?
Но для этого нужны ресурсы, ресурсы и ещё раз ресурсы. Ресурсы в виде оружия. Сейчас его отряд мог получать их в основном только от внешников. Правда, было в их распоряжении еще два кластера, на которых периодически загружался военный склад, но там при самом лучшем раскладе была одна стрелковка. Ни о чём.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потому что всего другого в Улье было навалом, механизм исправно перезагружал кластеры, где можно было получать почти всё, что угодно. Люди, еда, одежда, золото – всё это не являлось в Стиксе чем-то сверхценным.
Нортон тяжело вздохнул и задумался. Вот удивительно, буквально несколько дней назад он мечтал о том моменте, когда не нужно будет подчиняться этому жирному борову Борману, с его непомерным самомнением и абсолютно точным знанием того, как надо делать то или это. Скрепя сердце, Нортон теперь понимал, что его начальник частенько бывал прав, но всё равно стать самым главным ему хотелось больше всего. И вот мечта сбылась. Босс пошел на закуску к Элите, а он стал во главе отряда. И никто из его бойцов даже не мыслил, что могло быть по-другому.
