Анабель никогда не верила в официальную версию автокатастрофы. Считалось, что Леонард не справился с управлением на темном повороте, когда вместе с женой возвращался с приема, проходившего за городом. Они вылетели с дороги прямо в дерево и погибли на месте, а когда их нашли, проигрыватель еще играл по кругу их любимую мелодию, которую Уэйнфилды поставили, когда выезжали с приема.
Расчесав густые темные волосы, Анабель собрала их лентой и все-таки надела на шею камею. Последняя была частью наследия, оставшегося от бабушки, Норы Меррик. Даже в передаче этих вещей Мадлен избрала весьма эксцентричный способ. Просто однажды подарила дочери красивый ключ, но не сказала, от чего он. Лишь после ее смерти, разбирая вещи матери, Анабель, среди вороха кукол Вуду и католических четок, нашла небольшую резную шкатулку. Она не сразу вспомнила про ключ, но оказалось, он идеально подходит к замку.
Там были старые пожелтевшие фотографии. На некоторых рукой Мадлен было подписано «Нора Меррик», другие были еще старше, но подписи на них отсутствовали. Нашлось даже одно изображение Джеймса Хэтфилда, деда Анабель и отца Мадлен, который сначала бросил ее, а потом снова нашел. Со снимка смотрел привлекательный мужчина с надменным взглядом, но в чертах его лица было что-то смутно знакомое. Сейчас Фредерик и Винсент очень на него похожи, хотя сами вряд ли подозревают об этом. Они интересовались семейной историей, но куда больше их заботило настоящее.
В шкатулке были и другие старинные драгоценности, но Анабель больше всего нравилась именно камея. Она только иногда удивлялась, почему ни ее, ни что-либо другое из шкатулки, не носила сама Мадлен.
Надев перчатки из тонкой ткани, Анабель вышла в гостиную, где ее ожидал Фредерик. Он заметно нервничал, так что сестра взяла его под руку:
– Не волнуйся, братик. Винсент будет там, и вы обязательно помиритесь.
На самом деле, Анабель не могла припомнить между ними других крупных ссор. Но может быть, они просто были слишком заняты работой, и на подобные глупости времени не оставалось.
– Я дозвонился до Кристины, – сообщил Фредерик, когда выводил машину из гаража. – Винсент действительно у нее.
– Знаю. Карты сказали об этом.
– В таком случае, могла бы сообщить мне.
На улице уже стемнело, и Анабель порадовалась, что им не придется ехать за город. Подобные поездки во мраке она терпеть не могла и боялась, что увидит блуждающие огни. И, как мать, последует за ними.
Но Лондон светился собственным сонмом огней, и среди них не было места призрачным.
– Анны не будет? – спросила Анабель.
– Как будто она когда-то бывала.
– Нет. Но все случается в первый раз.
– Не в этот.
Анабель с удивлением взглянула на брата.
– Ты злишься из-за того, что она поддерживала Винсента?
– Да. И еще кое-что. Она никак не оставит некоторых мыслей.
Анабель улыбнулась и отвернулась, с удовольствием наблюдая за вечерним городом.
– Ты о том, что она влюблена в тебя? Так подобные мысли она никогда не оставит. Они ей нравятся. Превратились в навязчивую идею и никогда не исчезнут, пока ты с ней не переспишь.
– Ну, уж нет!
– Я так и подумала, что этот вариант тебе не понравится.
В отличие от Фредерика, Анабель не испытывала к Анне подобной неприязни. Впрочем, и любви тоже. Для нее Анна была всего лишь сестрой Лукаса. И пусть она знала куда больше, чем братья, ее эмоции к Анне от этого не менялись.
– Скоро Хэллоуин, – как бы между прочим, заметила Анабель.
– Ты предлагаешь начать готовить тыквы?
– Нет, только хотела поинтересоваться, пригласил ли ты Кристину.
– Разумеется.
Винсент чувствовал себя не в своей тарелке и мялся перед дверью мадам Ламбер, не решаясь войти. Кристина постучала в дверь сама. Та распахнулась почти мгновенно, так что Кристина заподозрила, а не ждала ли их Мадам у самых дверей.
Она выглядела точно как в их первое посещение: пшеничные волосы, черные перчатки и строгое платье.
– Добро пожаловать, – улыбнулась мадам Ламбер и пропустила посетителей внутрь.
Они прошли в одну из задних комнат. Все уже было готово: в комнате для сеанса не было никаких благовоний, только круглый стол, удобные стулья и приглушенный свет. Анабель тепло поздоровалась со всеми, Фредерик ограничился кивком. Винсент и Кристина уселись почти напротив них, мадам Ламбер возглавила стол.
– Давайте начнем, – сказала она. – Я чувствую, сейчас очень хорошее время для вызова духа.
Они послушно взялись за руки и прикрыли глаза. Сам свет как будто бы стал еще более приглушенным.
– Вы хотите определенного духа?
– Да, – нерешительно сказала Анабель. – Пусть это будет дух Лукаса. Если он захочет с нами общаться.
– Духи прошлого и будущего, сегодня мы взываем к вам. Просим явить себя. Станьте на миг нами, а мы станем вами. Позвольте смотреть вашими глазами и слышать вашими ушами. Прикоснитесь к нам и явите свое благословение.
Голос мадам Ламбер был торжественным и негромким. Ее интонации убаюкивали, сливались, так что дальше Винсент уже не слушал. Одна его рука сжимала ладонь Кристины, другая – мадам Ламбер. Он почти засыпал под монотонный голос, пока что-то не изменилось.
Глаза Винсента расширились, как будто он видел что-то, не доступное чужому взгляду. А перед ним стремительно проносились видения из кошмаров: пальцы, перебирающие четки, ванная с кровью и множество цветов с ароматом тлена. Перед глазами Винсента возник полуразложившийся череп, из глазницы которого выползал червяк, и кусочки сгнившей плоти отваливались от кости.
Винсент отшатнулся от стола, смутно понимая, что стул под ним рухнул на пол. Видения исчезли, но Уэйнфилд понял, что не может сделать ни вдоха. Как будто в горле что-то застряло, или его сжали, не давая воздуху проникать в легкие. Он судорожно пытался вздохнуть, но вместо воздуха его заполняла паника.
– Кто-нибудь, да вызовите врача!
Это был Фредерик, его испуганное лицо маячило где-то рядом, и Винсент судорожно схватил его за руку. В тот же момент спазм, сковавший его, исчез, и Винсент сделал первый судорожный вдох, за которым последовали новые, с каждым разом более спокойные.
– Где этот чертов врач?
Винсент помотал головой, не отпуская руку брата. Через пару мгновений он даже мог прохрипеть:
– Все в порядке.
Он не сомневался, Фредерик поверил ему только в тот момент, когда Винсент смог усесться на полу. На бледном лице появилась слабая улыбка:
– Я же говорю, все в порядке.
– Ну, конечно. Только что ты чуть не задохнулся, а теперь говоришь, все в порядке?
– Теперь правда в порядке.
Винсент огляделся, и Фредерик помог ему подняться. Мадам Ламбер провела их в соседнюю комнату и указала на удобное кресло, куда Винсент и уселся. Анабель пристроилась рядом, сжав руку брата, а мадам вскоре принесла какое-то странно пахнущее варево.
– Выпей, – сказала она. – Это прогонит духов.
Пахло варево подозрительно, а когда Винсент глотнул его, то закашлялся. Но после этого обнаружил, что и правда начинает чувствовать себя гораздо лучше.
– Ты уверен, что все в порядке? – повторил Фредерик. – Мне кажется, стоит съездить в больницу. На всякий случай.
Винсент поморщился и глотнул еще отвара. Мадам Ламбер поддержала его:
– Не думаю, что в больнице смогут помочь. Они не в силах ничего противопоставить духам.
– Духам! – фыркнул Фредерик. – Ты хочешь сказать, призрак Лукаса решил задушить моего брата? Какая чушь.
Мадам покачала головой:
– Не Лукаса. Но твоего брата выбрали духи, и они хотят что-то сказать.
Винсент пожал плечами:
– Они выбрали плохой способ связи.
– Ты что-то видел, правда? И в последнее время тебя мучают кошмары?
Винсент с удивлением смотрел на Мадам, не в силах что-либо сказать. Она удовлетворенно кивнула:
– Духи выбрали тебя. Они хотят что-то сказать. Но их слова ужасны, ты не можешь их понять. Напор силен, и твой организм сопротивляется. Что-то вроде защитной реакции.
Винсент покрутил в руках чашку с отваром. Он не делал большого секрета из своих кошмаров, но не думал, что Мадам как-то могла узнать о них. Наконец, он вздохнул и посмотрел на нее:
– И что мне делать?
– Не сопротивляться. Духи хотят что-то сказать, так послушай их. Пойми их.
– Мне бы хотелось еще выжить при этом.
Мадам улыбнулась и ткнула пальцем в кружку в руках Винсента.
– Не забывай это пить. До конца, пожалуйста. А остальным я могу предложить моего фирменного пунша.
Вскоре они все с удобством разместились на креслах перед маленьким столиком, и мадам Ламбер разлила присутствующим великолепного пунша. Всем, кроме Винсента.
– Пей, – напомнила она ему.
– Может быть, ты дашь мне этого варева домой? Тогда я, вероятно, избавлюсь от кошмаров.
– Если ты начнешь избавляться от призраков, они только усилят напор. Я не хочу, чтобы они испепелили тебя, мой мальчик.
