— Поцелуй подойдет в качестве извинения за мою задержку?
— Конечно же нет! — Она отстранилась, ее глаза глядели тревожно. — Я не забыла, милорд, в отличие от вас, что именно из-за поцелуя мы оказались в этой смехотворной ситуации!
Он безрадостно улыбнулся.
— Возможно, я вел себя неправильно, Грейс, но уверяю тебя, что ничего не забыл.
— Тогда не добавляйте унижение к оскорблению, делая такое предложение…
— Унижение к оскорблению? — мягко повторил Люсьен. — Ты считаешь, наша помолвка оскорбительна для тебя? Ты считаешь мои поцелуи унижением?
Грейс почувствовала, что его голос стал еще более хриплым, и увидела, как внезапно напряглись его плечи. Словно у кота перед прыжком. Но в данном случае это был не домашний кот, которых было так много в поместье ее отца в Корнуолле, а дикий и неприрученный зверь. Очень опасный.
Она вздохнула, медленно, осторожно, понимая, что одно неверное движение — и ей грозит опасность.
— Конечно же нет, милорд…
— Люсьен, — резко поправил он.
— Люсьен, — послушно повторила Грейс, продолжая с опаской смотреть на него. — Но что еще сказать о помолвке, которая не что иное, как обман…
Объяснения были резко прерваны, поскольку лорд Люсьен заключил ее в объятия и яростно впился в ее губы своими губами.
Поначалу Грейс противостояла его натиску, но он продолжал целовать ее, и девушка почувствовала, как гнев и раздражение испаряются, а на их место приходит странное томление, угрожающее поглотить ее.
Она раскрыла губы, чтобы позволить его языку проникнуть в ее рот, столкнуться с се языком, ее пальцы вцепились в широкие плечи Люсьена. Он скользнул руками по ее телу, обхватил бедра и крепко прижал к своему телу. Твердому, пульсирующему мужскому естеству, которое так явно показывало его желания.
Желания Люсьена обладать ей.
Грейс тихо выдохнула, когда он коснулся рукой ее груди, соски были горячими и пульсирующими от его прикосновения.
Грейс протестующе застонала, когда Люсьен прервал поцелуй и пристально посмотрел в глаза.
Что бы он ни прочитал в ее взгляде, этого хватило, чтобы он нетерпеливо сорвал с себя пиджак и постелил на траве.
— Ложись со мной, Грейс, — нетерпеливо потянул ее за руку; темный взгляд Люсьена удерживал ее как пленницу и вспыхнул удовлетворением, когда, после легкого замешательства, Грейс поддалась на его уговоры.
Его мускулистое тело прижалось к ее телу, когда они легли, и он снова поцеловал ее.
Это было сумасшествие. Самое худшее безумие. Но у Грейс не нашлось ни сил, ни желания сопротивляться, и она страстно ответила на поцелуй Люсьена, застонав, когда его рука коснулась ее набухшего соска.
Люсьен чувствовал возбуждение ее груди под шелковым платьем и сорочкой. Но он знал, что хочет большего: хочет прикоснуться к ее обнаженной плоти, прикоснуться к ней языком, попробовать ее на вкус. Но позволит ли Грейс?
Люсьен ловко и быстро справился с пуговицами платья Грейс, неотрывно глядя ей в глаза, стянул тонкие лямки сорочки и полностью обнажил ее грудь. Только потом он опустил свой взгляд, чтобы насладиться ею.
Грейс была миниатюрная, но с пышной грудью. Мужчина с удовольствием наблюдал, как твердеют ее соски, требуя его прикосновений.
Его рука выглядела очень большой и темной на фоне ее алебастрового тела. Грейс тихо вскрикнула, когда Люсьен мягко обвел кончиком пальца вокруг ее соска; она маняще изогнула спину, соблазнительно приподняв грудь.
Люсьен продолжил медленно, не спеша знакомить Грейс с теми умопомрачительными удовольствиями, которые ждали ее, давая время принять эти удовольствия. Его собственные желания не шли ни в какое сравнение с удовлетворением Грейс.
Первый раз в жизни Люсьен не знал, что делать дальше. Он с самого начала понимал, что не может заняться любовью с Грейс здесь, в саду леди Хамбер, но желание было таким сильным, что ему было необходимо целовать ее и прикасаться к ней. Но теперь он видел, что Грейс тоже возбуждена, тоже испытывала нужду в его ласках, и не мог оставить ее сейчас. Она страстно желала продолжения.
Позволит ли она ему такую близость? Позволит ли дать ей наслаждение при помощи рук, губ и языка? Или он только напугает ее?
— Люсьен?..
Она прошептала его имя, лихорадочный блеск в ее глазах подсказал Люсьену ответ. Его губы теперь целовали ее шею, ее мягкую шелковистую кожу; запах ее невинности пьянил сильнее, чем аромат весенних цветов, окружавших их.
Кожа Грейс горела от прикосновений губ Люсьена, когда он медленно и лениво целовал ее шею и грудь, пробуждая восхитительную дрожь в ее теле, увеличивая болезненный жар внизу живота. Эта боль заставляла ее страстно желать…
Желать чего?
Грейс понятия не имела. Но когда Люсьен слегка приподнял подол ее платья так, чтобы его рука могла двигаться по голой коже ее бедер, выше и выше, создавая огонь там, где он прикасался, Грейс была уверена, что может положиться на Люсьена, ведь он знает, что делает…
— Уверяю тебя, Маргарет, я гулял по саду, и их здесь нет; — Раздраженный голос Френсиса Уинтера нельзя было спутать ни с чьим другим. — Должно быть, ты просто не видела, как они вернулись в танцевальный зал.
— Говорю тебе, нет, — раздраженно ответила герцогиня. — Я заметила их в тот момент, когда они вышли вместе как заметили и все остальные! — Ее голос звучал подавленно. — И уверяю тебя, что не сводила глаз с двери с того момента.
Грейс, широко раскрыв глаза, посмотрела на Люсьена, поняв по его неподвижности, что и он узнал оба голоса, обсуждавших их. Выражение его лица было мрачным, когда он поднес палец к ее губам, призывая к молчанию.
Словно Грейс было нужно предупреждение, чтобы молчать!
Музыка по-прежнему оставалась отдаленной, но голоса Френсиса Уинтера и герцогини Карлайн были слышны отчетливо. Они стояли очень близко к тому месту, где находились Грейс и Люсьен. Если только Френсис или графиня пройдут немного дальше в этом направлении…
— Видимо, они вернулись через другую дверь, — быстро возразил Френсис. — Возможно, сейчас ужинают, пока мы с тобой тут разговариваем. В доме ужасно душно, — с неодобрением добавил он. — Идем, Маргарет… А то, чего доброго, еще поползет слух о том, что мы с тобой слишком долго находимся в саду одни!
— Со стороны Грейс нехорошо вести себя так безрассудно…
Обеспокоенный голос герцогини стал ослабевать, они удалялись по направлению к дому.
— Я не виню Грейс. — Френсис, как обычно, был напыщен и высокомерен. — Сен-Клер оказал — и продолжает оказывать — на нее дурное влияние! Я предупреждал тебя и Джорджа, что это неподходящий брак, но…
