— Знаешь ли, дорогой, у меня как-то был мальчик... Он велел мне носить только белые мини-юбки и отрастить волосы. Так вот, он продержался минут пять. Впрочем, тебе это наверняка известно из моего полного досье.
Она, пропела это абсолютно медовым голосом и замерла в ожидании ответного выпада Родриго, однако тот был неожиданно серьезен. Остановил машину и сказал:
— В твоем досье очень мало страниц о любовных связях, и это меня удивляет, так как ты, несомненно, страстная и чувственная, а кроме того, очень красивая женщина.
Гвен не знала, куда деваться от гнева, смущения и возбуждения одновременно.
— Оставь мою интимную жизнь в покое!
— Ты первая начала.
— Я ничего не начинала, я просто сообщила тебе о некоторых правилах, которые тебе надо будет учесть...
— ТЫ МНЕ СОБИРАЕШЬСЯ ДИКТОВАТЬ ПРАВИЛА?!
— Ты можешь признавать это или не признавать, но правила будут.
Глаза Родриго мрачно сузились.
— Чувствую, мне это не понравится. Ты что, задалась целью испортить те несколько дней, которые мы проживем вместе?
— Мы не будем жить вместе.
— Хорошо, вместе, но не в том смысле.
— Ни в каком смысле.
— Послушай, Гвен, нам придется видеться достаточно часто, и жизнь будет куда проще, если мы не будем все время ругаться...
— Не знаю, не знаю...
— Если ты думаешь, что сможешь извести меня до такой степени, что я сам откажусь от свадьбы, то не надейся. Кстати, деньги перечислили?
— Да, спасибо.
Этот вопрос сбил с Гвен весь боевой настрой. Лукас Бидж, главный врач детской больницы, даже не благодарил ее по телефону — он пел.
— Мы просто не знаем, как вас благодарить, мисс Ричвуд. Пожалуйста, передайте нашему неизвестному благодетелю, что он сделал великое и благородное дело!
Именно в тот момент Гвен поняла, что обратной дороги нет.
Она перевела дух и спокойно ответила Родриго:
— Они очень благодарили тебя.
— Я не хочу этой благодарности. Я хочу тебя.
Она прекрасно знала, что это говорится совсем не в том смысле, но волна возбуждения вновь захлестнула ее, заставив отвернуться, скрывая вспыхнувший румянец. Попыталась отшутиться.
— Да, я произвожу впечатление на мужчин...
Он не засмеялся. Напряжение нарастало. Оно ощущалось почти физически.
— Послушай, Родриго, я не желаю, чтобы ты, или кто-то еще диктовал мне, как надо одеваться и тому подобное. Мне жаль, что я не отвечаю твоим высоким стандартам, но... и твои стандарты огромному количеству вполне нормальных людей могут показаться чудовищными... Ой, Господи, надо было вообще розовые шорты надеть и футболку с Винни-Пухом!
— Уверен, тебе бы пошло.
Она хихикнула — сначала сдавленно, а потом в открытую.
— Ты просто этого не видел. Я в них похожа на воздушный шар. Или на лондонский автобус.
Когда Родриго заговорил, в его мягком голосе явно звучало удивление.
— Ты удивительно открыта и прямодушна, но почему-то совершенно несправедлива к себе, а потому делаешь неправильные выводы из слов других. Например, я же ни слова не сказал про твое платье...
— Нет, сказал!
— Сказал и забыл, а ты — нет. Я же не собираюсь становиться надсмотрщиком, но к вопросу одежды нам вернуться придется. Мне действительно все равно, но обычно женщины, как я понимаю, весьма ответственно относятся к выбору свадебного платья...
— Очень трогательно, но необязательно. Ты меня смущаешь. Я ведь не настоящая невеста. Мне незачем будет хранить букет и фату в особой коробке, и фотографии этого счастливого дня никогда не попадут в мой семейный альбом... — Ее саму поразила горечь, прозвучавшая в собственном голосе. — К тому же один из нас выглядит вполне свадебно... за двоих.
— Тебя это нервирует?
— Меня нервирует все, что связано с тобой. Слушай, Родриго, в самом деле, зачем притворяться друг перед другом?
Она с ужасом поняла, что сейчас разревется. Родриго наверняка это тоже понимает...
— Гвен, ты злишься потому, что свадьба будет ненастоящая?
— Глупости, я не злюсь, просто накопилось довольно много неприятностей. А дурацкое свадебное платье, вообще ни при чем...
Он собирался съязвить, но неожиданно заметил, как по ее щеке сбежала сверкающая слезинка. Родриго торопливо отвел взгляд, смущенный и тронутый одновременно.
— Послушай, Сара что-нибудь приготовила, я имею в виду, типа фаты... Чтобы не притворяться изо всех сил. И еще... Я был резковат, когда ты опоздала... прости. Я ненавижу опоздания. Говорю, чтобы... Просто, чтобы стать ближе...
— Ближе? Ха-ха! Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь захочу этой близости?
— Мы могли бы попытаться.
— Соглашением это не предусмотрено.
— Да, до тех пор, пока ты об этом помнишь.
— Мне кажется, или это угроза?
— И если да, то что?
Оба знали ответ. Ничего. Гвен Ричвуд была абсолютно бессильна.
— Кстати, еще... раз уж речь зашла о манерах... Тебе тоже стоит о них подумать.
— Что? Чем это сеньора не устраивают мои манеры?
— Ты агрессивна и любишь спорить.
— Ой, держите меня, психолог! Да, я агрессивна и люблю спорить, особенно, когда меня вынуждают выходить замуж за совершенно незнакомого человека, которого я к тому же презираю. Человека, который цинично покупает людей, чтобы получить еще несколько миллионов в придачу к тем, которые у него уже есть...
— Все, хватит!!! Ты больше не будешь со мной так говорить.
— Правда? А, понимаю, это тоже поможет нам стать ближе...
— О Боже!
Он яростно провел рукой по темным волосам и с новой силой вцепился в руль. Гвен почувствовала угрызения совести.
— Родриго... прости.
Он судорожно кивнул, принимая извинения, но все еще не успокоился. Гвен заговорила медленно, тщательно подбирая слова:
— Я была не права. Никто меня не заставлял... почти... Я сама решила выйти за тебя... то есть, сделать вид, что...
Она неожиданно всхлипнула и отвернулась. Через мгновение в руку ей ткнулся крахмальный, и ослепительно белый платок.
— Спасибо...
— Я тоже виноват. Воспользовался твоей слабостью. Если, конечно, заботу о других можно назвать слабостью.
— Ладно. Каждый из нас получит свой кусок пирога, я вообще уже получила. А ты, мне кажется, промахнулся с вложением капитала. За такой куш можно было нанять на роль жены звезду Голливуда. Никто же не поверит, что ТЫ хочешь жениться на МНЕ.
— Это почему же?
— Я не супермодель.
— Что-то еще?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я!
— Знаю, знаю. И хочу напомнить, что мне не очень нравится привычка англичан говорить завуалированными фразами. Кстати, никто до сих пор не знает, что я на самом деле ценю в женщинах.
