– Духи!
И дал очередь из автомата в бородача с беретом на голове. Главарь банды рухнул на спину. Боевики бросились на землю и открыли ответный огонь. Никонова спасло то, что боевики не видели его и стреляли по направлению. Рядовой перекатился от яблони, служившей плохой защитой, за груду металла и дерева. Оттуда из-под швеллера он прицелился и срезал еще одного боевика, неосторожно поднявшего голову.
Десантники отделения, услышав крик товарища и стрельбу, тут же заняли круговую оборону. Недолгие занятия в полку сделали свое дело: бойцы знали, как следует поступать в подобной ситуации. Но огня не открывали, не видя целей.
На позиции ворвались капитан Сомов и пулеметчик рядовой Алексеев. Замполит роты и пулеметчик упали рядом с командиром отделения.
– Где духи?
– Их приземлил Никонов, – ответил Руденко. – Он вон там, – сержант указал на груду металла и дерева, – оттуда бьет из автомата. По нему садят духи. Сколько их, откуда взялись, неизвестно, но, похоже, шли по нашему следу.
– Вряд ли! Иначе не налетели бы на дозорного. Но чечены просчитали вероятность нашего отхода к парку, и это плохо!
Сержант взглянул на капитана:
– Что будем делать?
– Нельзя дать духам обойти нас, взять в кольцо. Долго мы не продержимся, патронов не хватит. Значит, поступаем так: я к Никонову, ты с Павловым на юг, влево, Алексеев с Бобровым на север, вправо. Мы с Никоновым вяжем духов позиционным боем, вы выходите во фланги; увидите кого – валите. Если духов окажется много – очередь из трассеров в небо и отход к магазину, тут площадь недалеко, на площади магазин. Вот туда и рвете, занимаете там оборону южного и северного секторов, а также прикрываете мой с Никоновым отход. Вас прикроет Тарасюк, он остался у площади. Только голосом предупредите его об отходе. И забирайте с собой.
– А если духи перекроют нам пути отхода? – спросил Алексеев.
– Ну, тогда, значит, Леня, не повезло. Придется до конца драться. Если же не нарветесь на боевиков, то, пройдя метров пятьдесят, поворачиваете на юго-запад и заходите духам во фланги. Увидев цели, без команды открываете огонь, но так, чтобы не оказаться на одной линии, а то друг дружку вместе с чеченами перестреляете. Пристрелочные очереди даете также трассирующими пулями. Вопросы есть? Вопросов нет! Разбежались, пока нас не опередили духи. Хотя они уже могли опередить. Вперед, ребята, с богом!
Проводив взглядом уходящих во фланги бойцов, Сомов, пристегнув к автомату полный магазин и приведя АКС к бою, метнулся к позиции Никонова. Боевики увидели его; несколько пуль легло прямо перед капитаном, но Никонов, просчитав ситуацию, встречным огнем заставил боевиков укрыться в развалинах, обеспечив подход замполита роты. Сомов упал в двух метрах от дозорного. И налетел на кусок бревна, ударившись об обрубок левым боком. Удар оказался болезненным. Капитан выругался:
– Твою мать! На ровном месте чуть шею не свернул, а больно-то! – Спросил Никонова: – Сколько духов вышло на тебя?
– Шесть рыл, и еще двое прошли справа от меня. Двоих завалил. Сейчас впереди четверо, а двое где-то сбоку. Они не проявляли себя. По мне по крайней мере не били.
– Хреново. На северный фланг пошли Алексеев с Бобровым. Духи могут устроить засаду. Они о нас знают, а Алексеев с Бобровым о них – нет. И предупредить не имеем возможности…
– Может, пронесет?
– Может, и пронесет, но духи отойдут и вызовут поддержку. И тогда нам точно кранты! Суки… И чего ты не завалил их?
– Так я хрен его знал, что это за двое. Шестерых-то еще не было. Подумал, может, наши разведчики по сектору шастают, надо бы вас предупредить. Но опять-таки как? Не орать же им: кто вы, пацаны? И вам не крикнуть. А тут и эти, – солдат указал на развалины, – объявились. Тогда и просек, что те тоже боевики. Предупредил отделение и открыл огонь. А двое уже скрылись…
– Значит, они с минуту как ушли на юго-запад?
– Не-е, минуты три прошло.
– Так! На правом фланге стрельбы не было, значит, либо наши разошлись с душарами, либо духи взяли наших в ножи.
– В ножи не взяли бы! Бобров любого в рукопашке сделает. И со спины не подпустит.
– Ладно! Из основной группы духов никто во фланги не уходил?
– Нет!
– Точно?
– Точно! Все четверо в развалинах.
– А к ним поддержка не подходила?
– Нет! Я бы увидел.
– А другие чечены по флангам не проходили?
– В зоне видимости нет. Хотя я мог и пропустить. Когда по архарам, что впереди залегли, стрелял.
– Понятно! Один этих четверых удержишь?
– Легко!
– Значит, так: если чечены не обошли нас, не считая тех двоих, то скоро наши ударят по развалинам с флангов. С юга Руденко и Павлов ударят уж точно. Поддержишь их и заблокируешь отход противника. Если увидишь в небе трассеры, бросай позицию и рви прямо на юго-запад. Недалеко площадь, там магазин, в нем укроешься и займешь позицию обороны с этого направления. Ну, а нарвешься на духов – сам знаешь, что делать.
– Знаю. А вы что, уходите?
– Я пойду на правый фланг. Если наши разошлись с духами, то постараюсь выйти на них. Оставлять этих двоих в живых нельзя.
– Как же один-то?
– Тарасюк поможет. Все, ухожу, прикрой!
Капитан, не замеченный основной группой боевиков, потерявшей своего командира и оттого дезорганизованной, пробрался развалинами к месту, где Никоновым были замечены двое бандитов. Оттуда пошел на юго-запад. И уже через несколько шагов чуть было не попал под пули Алексеева и Боброва. Те выходили во фланг позиций боевиков и не ожидали встречи с капитаном. Алексеев, заметив движение в кустах, вскинул пулемет. За доли секунд до того, как рядовой нажал на спусковой крючок, Сомов успел крикнуть:
– Свои, Леня!
Пулеметчик опустил РПКС:
– Еш твою за ногу! Капитан, вы?
– Я, Леня, я! Живы?
– Мы-то с Бобровым живы, а вот вас могли отправить на тот свет. Почему вы оказались здесь?
– Некорректный вопрос, рядовой. Так получилось… Вы духов не встречали, двоих?
Солдаты переглянулись:
– Нет! А что, по флангу прошли боевики?
– Да! Я потому и пошел сюда, чтобы… ну, в общем, это уже не важно. Выполняйте ранее поставленную задачу, а этими двумя душками займусь я.
– А куда они пошли?
– Не знаю! Судя по всему, бандиты шли не по нашему следу. Или по нашему, но слишком уверены в себе. Главарь запустил фланговый дозор. Теперь они, услышав стрельбу, либо уйдут, если уже не ушли из района, либо попытаются зайти в тыл отделения, без труда определив, что нас здесь немного. В общем, уничтожайте основные силы – там этих сил-то всего четыре духа – и выходите к магазину. А я…
Договорить капитан Сомов не успел. Юго-западнее, примерно у площади, раздались две короткие очереди, затем одиночный выстрел и вновь две очереди.
– Что это? – вскинулся Алексеев.
Капитан сплюнул на снег:
– Это Тарасюк! Так, разбежались! Сбор в здании магазина. Вперед!
Алексеев с Бобровым рванули по развалинам к позициям основных сил банды, а Сомов бросился к позиции Тарасюка, обходя ее.
Стрельбу действительно открыл рядовой Тарасюк. Он слышал звуки боя, что велся в развалинах, и не находил себе места. Он-то, если что, имеет возможность скрыться, а вот ребята, если попадут в засаду или схлестнутся с превосходящими силами противника, из боя живыми не выйдут. Зажмут чечены в кольцо – и все… И от этого Тарасюк ощущал себя неуютно, если это определение можно применить к состоянию десантника в ситуации, когда он находится вне эпицентра боя. Тарасюк нервничал. Он понимал, что должен быть там, в развалинах. И если суждено погибнуть, то вместе с товарищами. Таков закон. Но и оставить позицию не мог. Не мог нарушить приказ офицера.
На какое-то время стрельба стихла. В голове мелькнуло: неужели конец? Духи накрыли ребят? Или пошла рукопашная схватка? А он здесь… Тарасюк приподнялся, чтобы лучше слышать то, что происходило за его спиной, и… в каких-то десяти метрах от себя увидел двух боевиков, бежавших прямо на него. Солдата увидели и боевики. Вопрос жизни и смерти решался в мгновение. И в данной ситуации десантник оказался проворнее боевиков. Он поднял ствол автомата и дал две короткие очереди. Стрелял не целясь. Бандиты упали. Хлестнул одиночный выстрел оттуда, куда упали боевики; пуля ударила в ствол дерева. И тут же Тарасюк заметил летящий к нему предмет. Он мгновенно понял, что это граната, и ящерицей скользнул в находящуюся недалеко от позиции канаву. Прогремел взрыв. Взвизгнув, срубили ветви деревьев и кустарников осколки. Все они прошли выше Тарасюка, который после разрыва гранаты вновь вернулся на позицию. У развалин поднялся один боевик. Тарасюк услышал стон лежавшего на снегу бандита. Стон и какие-то непонятные слова. Вставший боевик выстрелил короткой очередью в своего соплеменника. Тот, видимо, был ранен и просил о помощи. Вот и помог ему подельник, пулями оборвав мучения. Прицелившись, Тарасюк дал очередь в стоявшего бандита. Пули попали в голову. Боевик рухнул на снег, забившись, как и убитый им товарищ, в предсмертных судорогах.
