продолжая таращиться на Павла Ящерова.
Павел же, не обращая внимания ни на кого, тихонько разговаривал с внуком. Малыш с удовольствием слушал тихую размеренную мужскую речь и улыбался, разглядывал деда карими глазенками, пытаясь ухватить за рукава рубашки маленькими ручонками. Потом засучил ногами и по рубашке – поло Павла Олеговича разлилось мокрое пятно. Элька подхватилась, мгновенно покраснев от стыда за действия сына, начала метаться, хватаясь за салфетки, чтобы промокнуть пятно. Но Павел Олегович быстро ее осадил.
– Чего подскочила? Я не сахарный, не растаю, – произнес с улыбкой.
– Но как же, у вас…, – замялась Элька.
– Мир, от того, что на меня помочился собственный внук ни перевернулся, к тому же детской мочой духариться можно.
– У меня в сумке есть чистые пеленки.
– Неси, будем переодевать этого разбойника.
Пока Элька ходила в прихожую за своей сумкой, в гостиную, сообщающуюся с кухней, вернулась Мария Игоревна и тихонько смеялась над Павлом Олеговичем.
Когда Пашку переодевали, он начал кукситься.
– Чего покормить нужно и спать хочет, – прокомментировала настроение сына Элька.
– Корми ребенка и клади в люльку, мы на кухню пошли ужин соображать, – произнесла Мария Игоревна, – Павлик уснет, приходи, поговорим.
Элька знала, что разговора не избежать, но всеми силами старалась этот момент оттянуть. Покормила Павлика, уложила в люльку, водрузив ее на середину большой двуспальной кровати. Немного пролежала рядом, любуясь мирно сопящим малышом. Вздохнула, тихо поднялась и пошла в сторону кухни, дверь в комнату до конца закрывать не стала.
В кухне Павел Олегович сидел за кухонным столом, а Мария Игоревна крутилась возле плиты, по комнате разносился аромат еды.
– Я решила супчик куриный сварить, думаю тебе можно, – произнесла Мария Игоревна, увидев Эльку.
Элька только кивнула.
– Чего стоишь, как не родная, садись, – кивнул Павел на свободный стул с противоположной стороны стола.
Элька молча прошла и села, сложив руки на коленях, уткнувшись в них взглядом. Понимала, что надо говорить, но язык во рту отказывался ворочаться.
– Пашка спит? – поинтересовалась Мария Игоревна.
– Да, он часа два проспит, потом проснется, погуляет и купаться. Он беспроблемный ребенок. Я только боялась этого пятна. Когда родился, врач мне сразу пятно на спине показала, мол, видите мамочка, это так и было, врождённая патология, мы не виноваты. Педиатр в поликлинике руками разводила, поставила на очередь, на консультацию к нейрохирургу. Велели пятно измерять, не увеличивается ли в размерах, и не меняется ли цвет. Анализы прописали, мазь и какие-то таблетки, но я их не давала. А тут сказали, что иностранные специалисты приедут, бесплатно, можно сходить, – поясняла Элька, и без перехода, – вы меня ненавидите?
– Я тебя искал, всю столицу перетряхнул, родственников твоих, а ты у нас вообще на другом конце страны, – произнес Павел.
– У родственников они могли бы меня найти, – пояснила Элька.
– Они – это Григорян что ли? – поинтересовался Павел.
– Вы знаете? – удивилась Элька.
– Ну, это смотря что. То, что ты была очень дружна с некой Вероникой Григорян мне известно, и что брат ее Давид трепетно к тебе относился, тоже знакомый факт, до такой степени, что ты Макса благополучно в отставку отправила, как теперь мы понимаем, будучи от него беременной. Так что же случилось? Давидка узнал, что у тебя пополнение будет, к которому он не имеет никакого отношения и любовь закончилась? – сделал предложение Павел.
– Любовь? – горько произнесла Элька, – не думаю, что этому чудовищу в принципе знакомо это слово. А его чувства ко мне с любовью имеют мало общего.
– Ты у нас в любви прямо эксперт, – ухмыльнулся Павел.
– Куда мне, – усмехнулась Элька, – это Макс. Всегда говорил, что у Ящеровых чувства настоящие, любовь одна и на всю жизнь, за свою вторую половину жизнь отдать можете, закон преступить. Он бы мог, знаю, что мог, – сбилась на шепот Элька, – я не хочу, чтоб его, чтобы он…
Элька окончательно сбилась, утыкаясь лицом в ладони, и начиная тихо всхлипывать. На голову ей легла лёгкая рука, поглаживая волосы, на стул рядом приземлилась Мария Игоревна и притянула ее в свои теплые объятия.
– Чего ты себе накрутила, – произнесла ласково, – Максим – сильный, здоровый мужчина, способный постоять не только за себя, но и за свою семью. Плохо ты его знаешь.
– Конечно плохо, – вставил пять копеек Павел, – они же не общаются, что один молчит, что вторая, как в рот воды набрала, может хоть внук в меня пойдет. Все таки тёзки.
Элька невольно улыбнулась, Павел Ящеров оказался вовсе не таким грозным, каким она его себе представляла.
– Максим так хотел сына назвать, все время про это говорил, – попыталась улыбнуться, – только мечтал, что мы сначала институт закончим и домой вернёмся. Он очень хотел быть юристом, как вы. Помните, в первом классе, его мальчишки из-за меня побили, вас к директору вызвали. Вы так за него заступились, такая безусловная уверенность в своем ребенке и абсолютная любовь. Разве мог он вас разочаровать? Могла я ему это позволить? Я хотела, очень хотела, чтобы все его мечты сбылись, а вышло, то, что вышло, – произнесла горько.
– Кнопка, – протянул Павел, произнеся ее прозвище тем самым тоном, как это делал всегда Макс, от этого сердце пропустило удар, – карьера, деньги, общественное мнение, все это шелуха, главное – это семья. Так было и будет, ты это запомни навсегда. Потому как ты у нас часть большой семьи, своих мы никогда не бросаем и своего не отдаем. Так что утирай сопли, хлебай супчик, мать вон старалась, варила и рассказывай, какого рожна мой внук родился в Кенигсберге.
Глава 15
Фролова и Лебедева, эти две фамилии регулярно звучали рядом в школьное время. Две закадычные подружки, всегда вместе, на уроках, тренировках, прогулках.
Пути их разошлись на выпускном, оказалось, что подруга ей не на столько доверяла, как думала Элька. Хотя чего душой кривить, про свои чувства к Максу, Элька Полине тоже не сильно рассказывала. Но факт остаётся фактом, близкий человек, который был рядом все годы, Эльке не доверился, не рассказал про свои проблемы, трудности, отношения. Элька обиделась, Макс вроде всё объяснил, и умом Элька понимала, почему Полина так поступила, но червячок обиды внутри засел. С подругой Элька общаться почти перестала, да и той было не до того.
Одиночество заполнял Макс, но с ним не поболтаешь о всяких женских штучках. С девчонками – соседками по общежитию общение было ровным, но дружба не сложилась, может потому что девчонки жили вместе третий год и хорошо друг друга знали, в отличие от нее. Поэтому дружбе
