сказал он, хлопнув Фан Му по плечу, — ты здорово мне помог. Проси что хочешь — любая награда твоя.
Фан Му улыбнулся и покачал головой:
— Ничего не нужно.
— Нет, нужно! — возмутился Тай Вей. — Может, хочешь премию? Или чтобы я написал благодарственное письмо в университет? Или, погоди… — Внезапно что-то вспомнив, он потряс головой. — Да, наверное, лучше это буду не я.
Фан Му уже хотел спросить, что он имеет в виду, но тут полицейский изо всех сил хлопнул его по спине и воскликнул:
— Даже если чертов департамент тебя не наградит, то я награжу! О чем мечтают студенты в наше время?.. — Он поскреб в затылке, силясь угадать.
— Не беспокойся, — сказал Фан Му, отмахнувшись. — Ничего не надо.
Он увидел, как Тай Вей потянулся за кошельком, и побледнел.
— Тай Вей, как, по-твоему, мы друзья?
Полицейский активно закивал.
— В таком случае не делай этого.
Снова почесав в затылке, Тай Вей задумался. Наконец решительным жестом он достал из кобуры револьвер и крутанул барабан. Вытащил из него патрон и потянулся за рукой Фан Му.
— Что это ты? — изумленно спросил тот.
— Для нас, полицейских, оружие — лучший друг. — Лицо Тай Вея посерьезнело. Он вложил патрон в ладонь Фан Му и сжал ее в своей. — Ствол я тебе дать не могу, поэтому пусть будет вот это. Храни его как сувенир.
«Черт, братец, — подумал Фан Му, — а это часом не дурная примета? Вот так вот запросто дать боевой патрон, словно это конфетка, и сказать: “Давай, попробуй”?»
Тем не менее он осторожно опустил патрон в карман брюк. Потом помахал Тай Вею на прощание.
— Мне давно надо быть в общаге. А ты смотри, езжай осторожно!
Фан Му развернулся, собираясь уходить, но не успел сделать и пары шагов, как Тай Вей окликнул его. Фан Му оглянулся.
Несколько секунд Тай Вей на него смотрел, словно изучая.
— Фан Му, — серьезным тоном произнес он наконец, — ты не хочешь подумать о том, чтобы в будущем стать полицейским?
— Ни за что! — решительно отрезал Фан Му, снова развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.
Смущенный, Тай Вей с силой распахнул дверцу машины, плюхнулся за руль и завел мотор. Глянув на наклейку с «Пятью запретами полицейского»[6] на лобовом стекле, он мысленно взмолился о том, чтобы не попасться.
…Вместо того чтобы отправиться к себе в общежитие, Фан Му пошел к остановке в дальнем конце кампуса. Спрятавшись за ней, он проследил, как машина Тай Вея скрылась из виду, а потом сел в автобус.
Добравшись до улицы Вечной Жизни, Фан Му вышел. Немного пройдя вперед, свернул на улицу Долгой Жизни, где находился самый большой в Цзянбине рынок ритуальных принадлежностей. Вечная жизнь, долгая жизнь — в действительности там торговали могильными венками и поделками из папье-маше. Как будто без того непонятно, что ничего вечного нет и быть не может…
Двадцать минут спустя юноша сел в обратный автобус до кампуса, держа в руках большой черный полиэтиленовый пакет.
Час ночи
Осторожно неся шуршащий пакет перед собой, Фан Му на цыпочках поднялся на седьмой этаж. Шелест страшно его раздражал: этаж был девичий, и если б какая-нибудь незадачливая барышня в этот момент вышла из туалета, то запросто могла бы от страха свалиться в обморок.
Медленно открыв люк, ведущий на крышу, Фан Му забросил в него пакет. Потом бесшумно вылез сам, подобрал пакет и пошел прямиком к северо-восточному краю.
Ночь была теплая и тихая, за исключением легкого шума ветерка, напоминавшего дружескую беседу. В углу высилась кучка песка, перемешанного с пеплом.
Фан Му, наклонившись, залез рукой в пакет и достал оттуда несколько пачек бумажных похоронных денег[7]. Распечатал их, вынул зажигалку и поджег. Маленький костер мягко озарил темную крышу.
Остальные студенты спали — кто сладко, кто мучаясь кошмаром, — и в кампусе было непривычно тихо. Ни человек, ни призрак не видел странной церемонии, проходившей на крыше общежития, — причем отнюдь не впервые.
Фан Му прикурил сигарету, сделал затяжку, а потом положил ее на кирпич рядом с собой. Зажег еще одну, глубоко затянулся и медленно выпустил дым, который разошелся в стороны погребальным покровом. Мгновение он еще висел в воздухе, а потом бесследно растаял.
«Ван Чжан, Четвертый Брат, как вы двое?»
«А ты, Чен Си?»
Слезы покатились у Фан Му из глаз.
«Я поймал еще одного монстра. Вы мной довольны? Какой он по счету? Кажется, шестой… Безжалостный, убивал женщин и пил их кровь. Я отлично справился: его арестовали, и он не успел убить последнюю жертву, да и больше никого не убьет. Он отправится прямиком в ад».
«Больше я никогда не опоздаю. Того кошмара мне хватило на всю жизнь».
«А что, если это был только сон? Все бы за это отдал!»
Фан Му тихонько бормотал себе под нос, глядя на огонь, отблески которого освещали его лицо — отрешенное, словно у спящего. По его щекам лились крупные слезы. Он не вытирал их, и они капали на крышу.
Порыв ветра взметнул тлеющий пепел. Несколько хлопьев попали Фан Му на лицо. Вытирая их, он испачкал руку черным. И подумал, что его лицо сейчас выглядит не лучше.
Тихонько усмехнулся.
«Это ты сделала, Чен Си? Ладно-ладно, я не буду плакать».
Фан Му встал и подбросил еще похоронных денег в огонь. Поглядел на сигарету — она уже дотлевала.
Он прикурил для Ван Чжан другую. И еще одну для себя.
Огонь постепенно догорел, осталась лишь кучка золы. Фан Му присыпал ее песком, а потом взял из пакета еще пачку денег и поджег.
Угол крыши осветился снова. Глаза у Фан Му уже высохли, губы сжались, брови сдвинулись на переносице. Лицо его было непроницаемым.
«Сун Мей, я пришел повидаться с тобой».
Он не особо любил Сун Мей, но не мог отрицать, что она дважды спасла ему жизнь. И какая страшная ей выпала судьба!
В любом случае, жизнь всегда заканчивается, рассыпается пеплом. Пепел рассеивается в воздухе, и приходит забвение.
«Там, в следующей жизни, тоже есть любовь. Так что постарайся быть счастливой».
Последнюю пачку Фан Му долго держал в руках. И только когда огонь почти догорел, бросил ее туда.
«Надеюсь, и ты найдешь свое счастье, Ву Хан».
* * *
До своей комнаты Фан Му добрался совсем без сил. Тем не менее его душа была спокойна: каждый раз, когда он проделывал
