— Но и вы не горите желанием стать героем, — запротестовала она.
— Я обожаю быть героем, — усмехнулся Кэлхаун, — но у меня есть работа, которая должна делаться. И эта работа важнее купания в лучах славы.
— Вы можете пригнать еще один корабль и для Дейра это будет значить гораздо больше, чем ваш медицинский корабль! И после этого ни у кого не возникнет ни малейшего сомнения, что все это спланировали вы.
— Вы даже себе представить не можете, — махнул рукой Кэлхаун, — как много значит мой медицинский корабль корабль для Дейра!
Он по-прежнему сидел возле пульта управления с надетыми на голову наушниками, прослушивая окружающий мир. Очень тщательно, диапазон за диапазоном он прочесывал эфир. Он прошелся по всем длинам волн, по всем возможным станциям, которые только вельдяне могли использовать. Но ему так и не удалось найти ни одной передачи, в которой была бы тень намека на нечто странное происходящее с орбитальными грузовыми кораблями. Не было вообще ни одного сообщения о каких-либо кораблях. Но за то была множество передач о Дейре и его жителях. Сообщалось также о жестокой партийной борьбе, где основным аргументом был калейдоскоп обещаний о более полной и надежной защите от голубокожей опасности.
После целого часа поисков, Кэлхаун выключил приемник и самым тщательным образом нацелил свой корабль на звезду, вокруг которой обращается Дейр.
— Мургатройд! Приготовься к прыжку, — предупредил он.
Мир провернулся вокруг них, звезды пропали и корабль Медицинской службы нырнул в пространство, став частичкой того космоса, куда не смог бы проникнуть ни один сигнал, откуда не могла исходить никакая опасность и в котором не бывает никаких звуков, за исключением легчайших шорохов, которые только подчеркивают полное безмолвие.
Кэлхаун опять зевнул.
— Ну теперь уж ничего не будет происходить в течении пару дней, — утомленно проворчал он. — Пожалуй, я теперь хорошо понимаю, почему дейрианцы не пропускают ни одной возможности поспать. Во время сна не хочется кушать. А во сне можно увидеть такие деликатесы! Но дейрианское общество требует от своих граждан выглядеть голодными.
— Вы возвращаетесь? — спросила напряженно Мэрил. — И это после того, как они пытались конфисковать ваш корабль?
— Моя работа еще не закончена — ответил он. — Она не закончится с окончанием голода. Пока на Ориде будет такая вещь, как болезнь голубой кожи, до тех пор там будет возникать голод. Еду можно импортировать. Поэтому нам просто необходимо сделать что-то, что прекратило бы угрозу голода навсегда.
Она посмотрела на него как-то странно.
— Это было бы весьма желательно, — сказала она она иронично. — Но тут вы ничего не сможете поделать.
— Не сегодня, — согласился он. Помолчав, добавил немного мечтательно:
— Я почти не спал по пути сюда, особенно во время экспресс-семинара по астронавигации. Я думаю мне надо немного вздремнуть.
Она вскочила и демонстративно отправилась в другой отсек, оставив его одного. Кэлхаун пожал плечами. Он с комфортом расположился в том кресле, которое не раз помогало ему преодолевать монотонную скуку, неизменно окружающую его в безбрежном космосе и тут же провалился в глубокий сон.
Теперь, в течение многих и многих часов внутрикорабельного времени, на борту будет нечего делать. Никакой, хоть сколько-нибудь вообразимой активности. А в то же время, где-то невероятно далеко впереди, на расстоянии многих световых лет, четыре наполненных зерном корабля, неслись по направлению к охваченной голодом планете. И каждый из этих, столь необходимых кораблей, вел один недоученный пилот, заменяющий собой целую команду.
Множества, тысячи миллионов солнц неистово горят в различных звездных системах, из которых только малая часть изучена и колонизирована человечеством. Невероятное множество следов деятельности человеческой расы можно обнаружить на сотнях обитаемых ныне мирах, но только крошечный корабль Медицинской Службы казался последней значительной возможностью претворением мыслей в реальные дела.
Он мог свободно перемещаться между звездными системами и даже звездными скоплениями, но он не был способен преодолеть сдержанность между мирами, откуда человечество начало свой путь во вселенной. Полет между любыми двумя солнечными системами занимал у обитателей корабля такую невообразимую массу времени, что можно было сойти с ума, если не занимать себя какой-нибудь работой или не придумать что-то для развлечения.
На вторые корабельные сутки Кэлхаун работал в миниатюрной бортовой биолаборатории, усердно возясь с какой-то мерзостью. Мэрил молча наблюдала за ним с задумчивым выражением на лице. Мургатройд предпочитал большую часть времени отдавать сну, аккуратно укутывая нос своим пушистым хвостом.
Поближе к вечеру Кэлхаун похоже справился со своей задачей. В конце концов, в результате долгого сидения за микроскопом, многократного отбора образцов и окончательной фильтрации, он получил шесть или семь кубических сантиметров некой прозрачной жидкости.
— Ну что ж, — сказал он, посмотрев на часы, — лучше подождать до завтра. Он поставил часть полученной жидкости в автоклав.
— Что это такое? — спросила Мэрил. — И для чего это?
— Это часть работы, которую я должен сделать, — ответил Кэлхаун. — Как насчет того, чтобы послушать немного музыки?
Мэрил выглядела очень удивленной. Не дожидаясь ответа, он сложил все свои инструменты и приборы, вставил микродиск в проигрыватель и, откинувшись в кресле, приготовился слушать. Полилась музыка, которую Мэрил никогда до этого не слышала. Эта музыка, как раз была еще одной возможностью справиться с чувством оторванности и монотонной скуки длительного полета. Но для того чтобы она не приедалась и не теряла своей эффективности, Кэлхаун слушал ее довольно редко.
Поблажки, слишком часто устраиваемые самому себе, превращаются вскоре в привычку, в состояние, которое уже больше не приносит какого-либо особого удовольствия, но скорее способствует стрессу и не дают возможности противиться этой привычке. Поэтому Кэлхаун специально довольно долго не пользовался своими записями и теперь музыка была для него приятным событием.
Когда удивительно успокаивающие, расслабляющие звуки симфонии Кана Ги смолкли, Мэрил посмотрела на него долгим, немного даже удивленным взглядом.
— Мне кажется, что я начинаю понимать почему вы часто поступаете не так, как большинство других людей, — проговорила она медленно. — Например по отношению ко мне. Ваш жизненный путь дал вам возможность получить то, что другие люди получают на пути к безумству, то, что превращает их работу в предмет тщеславия, тешит их гордыню, и дает им повод ощущать свою значительность. Но вы отдаете всего себя вашей работе.
Он сидел обдумывая услышанное.
— Рутинная работа на корабле Медицинской Службы предполагает наличие здорового, трезвого ума, — согласился с ней Кэлхаун. — Я действительно очень хорошо работаю. Это вполне удовлетворяет все мои духовные потребности. Но есть еще и инстинкты…
Он притих, несмотря на то что она явно ждала продолжения.
— Что же вы делаете когда остаетесь один на один со своими инстинктами, когда работа, музыка или еще что-то в этом духе уже не приносят вам больше удовлетворения?
— Я очень строг сам с собой, — Кэлхаун криво усмехнулся. — Должен таким быть.
Он поднялся давая ясно понять, что разговор окончен и что ей необходимо отправляться спать в ее отсек.
На следующие сутки по корабельному времени, после завтрака, он опять начал возиться с образцами той самой жидкости, на изготовление которой он недавно потратил так много времени.
— Ну что ж, посмотрим как эта штука будет действовать, — задумчиво произнес он. — Если тут что-то не так, то под рукой всегда есть Мургатройд.
Мэрил видела как он ввел себе под кожу половину объема этой жидкости. Ее почему-то начало немного знобить.
— Что это такое?
— Нужно немного подождать, чтобы увидеть, — ответил он после небольшой паузы. — Вы и я, — продолжил он несколько холодно, — сможем провести замечательное исследование. Если вы вдруг заразитесь от меня, то значит инфекция действительно существует.
Она крайне удивленно уставилась на него, ничего не понимая.
Кэлхаун померил себе температуру и отправился за справочником, который был для него одновременно и инструкцией, содержащей список тех планет, которые он должен был посетить с обычными, плановыми медицинскими инспекциями. Вельд был в его списке. Дейр же не упоминался вовсе. Но сотрудник Медицинской Службы имеет большую свободу действий, хотя он и обязан придерживаться графика плановых медицинских обследований. Естественно, как только он сталкивался с небрежным, плохим выполнением своих обязанностей, необходимость его вмешательства резко возрастала. Так что Кэлхаун действовал по инструкции.
