но это ерунда, можно нарезать гибких молодых прутиков и сплести подобие пояса. Зато шелковая камиза не царапала поврежденную спину, а в рубашке из тонкого дорогого сукна не будет холодно спать. Когда вернулся, между деревьями горел костерок, вельможа ловко стругал кинжалом какие-то ветки и насаживал на них неизвестно где взятые куски мяса.
– Надеюсь, зайцы тут не ядовитые?.. – пробормотал он, пристраивая над огнем импровизированные вертелы.
Рик тоже надеялся. Очень-очень надеялся, потому что при мысли о жареном мясе он едва не подавился слюной. А этот, значит, еще и охотиться неплохо умеет… Проклятье, не будь Нейд черно-серебряным, Рик признал бы, что со спутником ему повезло. Придвинулся к огню, чтобы хоть как-то согреться и просушить мокрые волосы.
– Помочь? – предложил он, стараясь не стучать зубами.
– Да нет, скоро уже готово будет. Только я не рассчитывал, что удастся развести костер. Там, – он неопределенно махнул рукой вверх, – я бы не рискнул внимание привлекать и даже котелка не брал… Кто ж знал, что тут такое место? Его и на карте нет.
Еще б оно там было! Не пришлось бы потом жалеть, что показал его альвировскому приближенному. А тот, спохватившись, протянул Рику фляжку, не ту, в которой носил воду, а плоскую, серебряную. Жаворонок, не глядя, отхлебнул и чуть не задохнулся. Словно крутого кипятка хватил.
– Отравить хочешь?! – осипшим голосом выдохнул каторжанин. – Что за дрянь?..
– Переживешь. Альдорская огненная вода. Зато ты сразу перестал походить на окоченевшего покойника!
– Чокнутые альдорцы!.. И ты это… пьешь? – с ноткой суеверного ужаса уточнил Жаворонок, безуспешно пытаясь отдышаться.
Тот покачал головой.
– Редко. Обычно я с ее помощью развожу костер, если растопка мокрая, – она прекрасно горит. Или царапины промываю.
По телу быстро распространялось приятное тепло, сведенные холодом мышцы начинали расслабляться. Ладно, оно того стоило… Жаворонок, зажмурившись, сделал еще пару глотков и только потом закрутил крышку и вернул владельцу.
– Кстати, насчет царапин. Покажи, что там у тебя.
– Где? – не сразу сообразил преступник. Внезапно он поймал себя на том, что соображать вообще расхотелось. Хотелось улечься на траве и смотреть в медленно темнеющее небо. А, д-демон!.. Похоже, с непривычки хватило нескольких глотков, чтоб его повело.
Собеседник придирчиво оглядел их будущий ужин, повертел, сдвинул так, чтобы не подгорело, и, поднявшись на ноги, подошел.
– Брось, тебя же перекашивает при половине движений. Давай, посмотрю. Воспалиться может…
Рик отшатнулся, даже сквозь накатившую после огненной воды расслабленность прорезалась паника. И не потому, что он так уж боялся боли. Промыть поврежденную кожу действительно стоило. Просто вдруг вспомнилось, как именно вычисляют колдунов.
Жестокостью ныне регентствующий граф Ивьен славился на весь континент, поговаривали, что он – земное воплощение верховного демона, и Рик вполне готов был в это поверить. Только идиотом он не был, понимал, что начнется, если обвинять в магии будут бездоказательно. Это же каждая завистливая баба станет тыкать в привлекательных соседок и кричать, что они ведьмы. Такого регент не допустил: за донос на колдуна действительно платили неплохие деньги, некоторые только так и зарабатывали… Уроды. Но, если донос оказывался ложным, тот, кто его написал, отправлялся под суд. А определить, является ли человек одаренным, если он сам не желает демонстрировать свою силу, вполне возможно. Если волшебнику причинить очень сильную боль, такую, от которой напрочь теряется самообладание, магия стремится защитить своего владельца, она выплескивается помимо воли, и удержать ее уже невозможно. Насколько знал Жаворонок, подозреваемых не калечили. Есть умельцы довести человека до предела, не нанося ему особых увечий. Вот они этим и занимались. И что, если сейчас?..
Нет, сомнительно, что его, Рика, царапины принесут ему подобные ощущения. А все равно стало страшно. Он же совсем не умеет обращаться со своей новоприобретенной силой! Кто знает, как она себя поведет, когда жгучая огненная вода польется на разодранную спину?
– Не на что там смотреть, – отмахнулся он, делая еще один шаг назад.
Широкая ладонь перехватила за плечо, попав точно по тому месту, где тянулась одна из вздувшихся красных полос. Жаворонок сдавленно зашипел. Нейд тут же отдернул руку, но виноватое выражение его лица быстро сменилось укором.
– Вот и я об этом. Не дури! Думаешь, мне улыбается снова таскать тебя на себе, если свалишься в горячке? Ты, конечно, легкий, но костлявый, неудобно, знаешь ли.
– Можно подумать, тебя кто-то просил! И вообще, хочешь сказать, что ты хороший лекарь? – огрызнулся беглец, впрочем, уже понимая, что придется рискнуть. Хотя бы потому, что, если и правда воспалится, больно все равно будет. И неизвестно, как тогда поведет себя проклятая магия.
– Лекарь из меня никудышный. Но, определенно, лучший из всех, что тебе сейчас светят, – резонно отозвался Нейд. – Знаешь, как говорит один мой новый знакомый?.. У тебя негусто с вариантами, так что придется довериться мне.
– А, чтоб тебя!
Рик вяло махнул рукой, мол, делайте, что хотите. Опустился на уже знакомый плащ, расстеленный возле костра. Зашуршали под ним пушистые сосновые ветки, которые Нейд неизвестно когда успел наломать.
Зря беспокоился. Действия самопровозглашенного лекаря – не слишком умелые, но занимался подобным он явно не впервые – подарили Жаворонку несколько достаточно паскудных минут, но и только. Сдержать рвущиеся с языка ругательства он не сумел (впрочем, не очень-то и старался), а вот магию сдерживать не пришлось: она осталась неподвижной. Ну что ж, так и должно быть, потому что то, о чем говорили – или, вернее, не говорили – те, кто прошел проверку на магию, явно было чем-то куда более страшным. Во всяком случае, от нескольких царапин, пусть и неприятных, человек не поседеет до срока, не начнет заикаться или кричать по ночам. А с подсудимыми, доказавшими свою непричастность к колдовству таким способом, нередко потом происходило что-то подобное. Кое-кто, говорят, и вовсе терял рассудок. Да уж, упасите боги от такой участи.
Только в самом конце, когда Нейд оставил в покое спину и плечи и занялся незажившим клеймом, а перед глазами от боли заплясали пестрые пятна, засевшая под сердцем сила слегка всколыхнулась. Осторожно, ненавязчиво. Словно сторожевой пес, который при появлении незнакомого гостя оскаливает зубы и поднимает глаза на хозяина, как бы спрашивая разрешения напасть. Рик прогнал нежданную ассоциацию и, стиснув зубы, подождал, пока немного отпустит.
– Эй-эй, живой? Все нормально?
Да как сказать… В том, что в груди пульсирует магия, а прислужник эверранских волков держит его за локоть и протягивает уже знакомую серебряную фляжку, ничего нормального не было и в помине. Не так все должно быть! Ну да бес с ним.
– Лучше не бывает! –
