уткнулся лбом мне в плечо, при этом продолжая опираться на дверь и глубоко дышать. Мгла вокруг слегка рассеялась, из густого молока становясь полупрозрачным туманом. Синх напоминал зверя, успокоившегося рядом с добычей.
— Я даже не знаю вашего имени, — судорожно выдохнула, окончательно запутавшись. Самое странное: мне вовсе не хотелось его оттолкнуть. От мужчины исходило приятное тепло, несмотря на довольно скромную одежду. Сквозняки замка совершенно не волновали этого гиганта, сейчас так трогательно приникшего ко мне.
— Розаил, малышка, можешь звать меня так, — голосом, наполненным бархатными нотками, сообщил он.
Потом оторвался от плеча, и, ловя своими волшебными голубыми глазами мой взгляд, произнес:
— Ореховая ты, красота… Имя скажешь, или так и будешь смотреть оленьими глазами? — прозвучало очень нежно, проникновенно и волнительно.
И я поняла. Вот тут же, в эту секунду, глядя в льдистые чистые озёра… Утону. Не зря боялась. Погружусь на самое песчаное дно и буду там жить, плавать под толщей голубого огня, пить эту воду, теряться в ней каждую минуту. Под рёбрами беспокойно заныло.
— Алина, — под сильные удары взволнованно сердца. Он даже не касался меня, просто смотрел, окутывая необыкновенным ароматом, а я готова была растаять на месте. Не думала, что такое вообще бывает. Нытье под ребрами благополучно потекло вниз, к пупку и ниже, сконцентрировавшись между ног. Опалило навязчивым просительным чувством, заставило настороженно сжать бедра.
А вот крылья носа Розаила затрепетали. Он резко сделал шаг назад и отвернулся. Почему?..
— Ты не могла бы отойти, человечка? — хрипло произнес синх, продолжая вести себя максимально странно, стоя ко мне спиной.
Смутившись, я проследовала вдоль стены, в сторону от красавчика блондина. Мало ли. Уж больно плотоядный взгляд тут имелся у некоторых при том, что мы не успели выяснить отношения после прошлой ночи, которую я едва ли помню. Но вот детали, с завидной регулярностью всплывающие в уме явно требовали разъяснений.
Однако, это лишь мысли. На деле же, я бестолково пялилась на то, как мускулистая спина, на одну треть эротично приоткрытая, совершает небольшое движение, запуская в работу мышцы руки. Для себя я сделала открытие: я, оказывается, обожаю мужские спины, и то, как двигаются жгуты под кожей, и как интересно перетекает ткань с лопатки к поясу и ниже, к самим ягодицам. Которые тоже, между прочим, очень даже ничего…
Засмотревшись, едва не пропустила основное действо.
Мановение руки — и дверь, словно по волшебству, преспокойно отъезжает в сторону. Из помещения на нас вылетает буквально столб пыли.
— Мне пора, — прозвучало неожиданно холодно со стороны бога. — Если будет что-то нужно, зайди в рабочий кабинет. Он совмещен со спальней, где ты спала. — Он быстрыми шагами скрылся в коридоре.
Это что сейчас было? Моргнула, провожая недоуменным взглядом широкую спину, на которую недавно бессовестно пялилась. Я, возможно, впервые в своей жизни нашла мужчину, от вида которого дышать не хочется, а он… Досадливо хлопнула рукой по стене, взметнув очередное облачко пыли.
— Хозяйка! — пискнули снизу. — Вот видишь, не такой он и страшный, этот Всесильный.
— Клубничка! — я наклонилась и поймала чертовку, собирающуюся удрать. — Ты почему всегда исчезаешь, когда синхи поблизости?! Давай-ка поговорим начистоту, дорогая.
В голове продолжали шуметь слова Розаила:
«Ореховая ты, красота…».
Приятно, черт возьми.
— Выкладывай! — морально надавила на Клубничку, заходя в пыльную кухонную комнату. Да-а-а, создавалось впечатление, что с момента постройки здания сюда вообще никто не заходил. Столешницу у дальней стены покрывал пятисантиметровый слой пыли, и такой же сомнительный декор имелся на всех шкафах и большом обеденном столе. Зачем он здесь нужен, если синхи не едят? Загадка. И что за дурацкое прозвище «утёнок», откуда он его придумал вообще?
— Боюсь, что синхи распознают в вас полубогиню раньше срока, — недовольно выдала карамелька, кривя носик. Ей тоже не особо нравилась разруха, царящая в помещении. — Если так случится, вам придется набирать очки веры и пройти процедуру присваивания ранга на Празднике Посвящения. Боюсь, вы к такому пока не готовы.
— Что ты имеешь в виду под словом «полубогиня»? — насторожилась в ответ, попутно думая, как бы прикрыть нос и рот от этой пыли, и где здесь ведра с водой для уборки. Ведь они должны иметься в наличии?
— Госпожа Альбина вам рассказала, но вы не поверили, — тихо пробормотала Клубничка, скрестив ручки на перед собой. — Вероятно, у вас один отец, — еще тише. — Бог, спустившийся на Землю.
И тут мне стало многое понятно. И загадочное исчезновение папы, и мамины слезы вкупе с вечными воспоминаниями о сладостях, и… мои шрамы. Я всего-то хотела быть похожей на него! Что в этом плохого? Тихо всхлипнула, пройдя внутрь помещения. А в душе разрастались злость и непонимание. Эти боги — все озабоченные?.. Куда он потом исчез?
Заслонила нос и рот шалью, пока не найду чего получше. Подбежала к окну и с подозрительной легкостью распахнула окно. Деревянные ставни за долгие годы не разбухли и не ссохлись, стекло оставалось кристально чистым, ручка повернулась податливо, и впустила в помещение свежий морозный воздух. Небо заволокли темные тучи, забавно было смотреть на них с обратной стороны, и, что удивительно, не было удушливого ощущения разреженного воздуха, нет, просто грусть. После новостей от Клубнички я словно заморозилась.
Почувствовала себя обманутой. Интересно, мама знала? Думаю нет. Она принимала его за фокусника, умелого ловкача. И продолжала безответно любить. Я обязательно узнаю куда делся этот прохвост, но потом, все потом…
Ведро нашлось в одном из шкафов. Из крана, как ни странно, исправно текла вода, что в целом, заставило меня сделать вывод касательно слов Розаила. Бог мне солгал. Это отнюдь не номинальная кухня, а вполне себе рабочая, просто здесь никто не готовил. Обнаружились и аккуратно сложенные тряпки для уборки, и посуда, и все основное необходимое для приготовления практически любого блюда, только продуктов я здесь не нашла.
— Клубничка, ты точно чуяла здесь сахар? — спросила, устало привалившись к стене. За последний час я выплеснула всю свою злость на бедную пыль, от чего последней пришлось позорно сбежать, растворившись в ведре с остатками хозяйственного мыла.
— Да, — пискнула малышка, — он словно спрятан. Не знаю где, — пожала плечиками она, спрыгнула со столешницы и стала метаться от одного угла комнаты в другой. Но ничего не происходило.
Я приуныла. Этот день определенно шел не так, как задумывалось и уж точно не походил на звание лучшего дня в жизни. Да и болезнь, отступившая от целебного отвара, после уборки словно опять начала воскресать в виде тяжелой усталости, а ведь я так хотела заняться сегодня исцелением малышки.
— Так
