Мне искренне верилось в то, что сейчас Андрей уложит Стасика спать, придёт ко мне в ванную и, как в былые времена, потрёт мне спину. Затем скажет о том, как сильно меня любит, как мной дорожит, и заверит, что сделает всё возможное, чтобы вытащить меня из той ситуации, в которую я попала. Когда плохо и тяжело, просто необходима поддержка любимого человека и его обнадеживающие слова! Но Андрей не пришёл. Он даже не заглянул в ванную. Горло перехватило, и мне жутко захотелось заплакать. Но я не сделала этого. Я знала, что больше плакать нельзя. Нужно действовать. Нужно что-то решать, что-то придумывать и как-то выбираться из ловушки, которую мне подстроила жизнь.
Тёплая душистая ванна немного сняла напряжение. Наконец я вылезла из воды и закуталась в махровый халат. Посмотрев на своё бледное лицо, я нанесла на него крем и осторожно смазала расчёсанную до крови шею. Затем провела ладонью по пересохшим и покусанным от нервов губам и провела по ним бесцветной лечебной помадой. Глядя на себя в зеркало, я усмехнулась. Даже не верилось, что вот эта измождённая женщина когда-то громко смеялась, весело танцевала, работала в полную силу, через день плавала в бассейне, играла в теннис с личным тренером и строила умопомрачительные, прямо-таки глобальные планы дальнейшей жизни. Хорошенько отжав волосы полотенцем, я вышла из ванной и… холодная боль пронзила сердце, у меня на минуту даже перехватило дыхание.
Андрей сидел за кухонным столом и пил виски. По его внешнему виду было нетрудно догадаться, что он уже далеко не трезв.
– Андрей, ты пьёшь?
– А ты разве не видишь?
– Вижу. Я действительно задала достаточно глупый вопрос. Стас спит?
– Да. Он уже уснул.
Посмотрев на стул, я немного замешкалась:
– Можно я сяду?
– Садись. Зачем ты меня спрашиваешь?
– Извини, привычка.
– У тебя появились новые привычки?
– Андрей, с некоторых пор у меня появилось слишком много новых привычек.
– Ты голодна?
Андрей задал этот вопрос таким тоном, словно ничего не случилось и я только что пришла с работы. Будто не было за моей спиной страшной тюрьмы, не было столь чудовищной разлуки. Но я пришла не после обычного трудового дня! А мой муж сидит на кухне и банально спрашивает: «Ты голодна?»
И я даю ему точно такой же банальный ответ:
– Спасибо. Я поела в ресторане.
– А что, там, где ты была, есть рестораны? – тут же вернулся в реальность мой муж.
– Нет. Там, где я была, ресторанов нет.
Сев за кухонный стол, я потянулась к мужу:
– Андрей, ты прости меня, пожалуйста, за то, что я вернулась.
– Что? – сразу вздрогнул Андрей и окинул меня каким-то пустым и потерянным взглядом.
– Извини меня, что я вернулась. Я понимаю, что ты не ожидал меня увидеть так скоро. Извини ещё раз. Но мне больше некуда идти. Это мой дом и моя семья. Я вижу, что нарушила твои планы… Но я есть, я жива, и от этого никуда не денешься.
Я знала, что мои слова не могут не уколоть мужа, и рассчитывала именно на такой эффект. Мне хотелось, чтобы он опомнился, чтобы он наконец понял, как мне тяжело, и по возможности обрадовался моему возвращению. Муж вздрогнул, повёл бровями и почувствовал себя крайне неловко:
– Алиса, ты что такое говоришь?
– Я говорю то, что думаю.
– Я просто…
– Просто передо мной сейчас сидит чужой человек. Но ведь с момента моего ареста прошли не годы, а всего два месяца! Какие-то два месяца с хвостиком, и всё! Мне сейчас не верится, что несколько лет назад ты сделал мне предложение, что я была от тебя без ума, родила тебе Стаса, что ты обожал мой импульсивный характер, что ты гасил его импульсивность своим пониманием и терпением. Мне не верится, что я любила тебя за то, что ты всегда был уступчивым, что в отличие от меня всегда чувствовал грань, за которую нельзя переступать… Мне в это не верится! Мне не верится, что ты таскал мне корзины с чудесными цветами, писал по ночам стихи, а перед свадьбой пел серенады! Как только родился Стас, ты усыпал всю площадку перед родильным домом цветами и кричал под окном, что ты меня любишь, так громко, что к окнам прильнул весь родильный дом! Я обожала тебя за то, что все мужики боятся сильных и независимых женщин, а ты всегда эти качества во мне поощрял! Я никогда не скрывала, что когда-то у меня были романы, но, узнав тебя, я поняла, что повстречала глубоко порядочного и очень надёжного человека…
Повторив слово «надёжного», я замолчала и робко посмотрела на своего супруга. Затем отвела глаза в сторону и заговорила вновь:
– Я всегда верила в то, что ради близкого ты расшибёшься в лепёшку, а ближе нашей семьи у тебя никого нет. Я знала, что у меня надёжный тыл, что мне в этой жизни бояться нечего. А теперь… Теперь я уже и сама не знаю, во что мне верить.
– Алиса!
– Что?
– Ты думаешь, что говоришь? Даже сейчас ты говоришь только о себе, но совершенно не думаешь обо мне. Ты представляешь, каким ударом для меня было то, что произошло с нашей семьёй?! Я чуть не потерял рассудок от всего, что мне довелось про тебя услышать и узнать! – вскричал мой муж и вновь налил себе виски. – Я не говорю, что тебе было легко, но мне тоже было тяжело до жути. Стас каждый день канючит, спрашивает, где ты и когда ты вернёшься, а я не знаю, что ответить.
– Что ты ему сказал?
– Сказал, что мама улетела в длительную командировку.
– Странно, что ты не сказал ему правду, – вырвалось у меня.
– Да ты что, в своём уме или нет?
– Я уже не знаю, что и думать. Глядя на то, с какой страстью ты прикладываешься к виски, у меня создаётся впечатление, что в моё отсутствие ты только и делал, что постоянно пил.
– Это неправда, Алиса! А как ты хочешь, чтобы я реагировал на то, что моя жена убила своего любовника?!
Последние слова мужа окончательно вывели меня из себя, и, выплескивая накопившиеся во мне негативные эмоции, я что было силы ударила кулаком по стене. Удар получился настолько сильным, что я даже застонала от боли, но, не обращая внимания ни на боль, ни на сидящего напротив меня мужа, принялась колотить стенку как сумасшедшая. Андрей быстро вскочил со своего места, оттащил меня от стены и попытался хоть немного успокоить.
– Алиска, ты что, с ума сошла?!
– Сошла!
– Ты сейчас Стаса разбудишь! Немедленно успокойся!
Произнесённое имя сына тут же привело меня в чувство. Я положила голову на плечо мужу и всхлипнула:
– Андрей, как ты мог в это поверить? Кто угодно, но только не ты! Как ты мог! Какой, к чёрту, любовник? Какое убийство? С тех пор, как я узнала тебя, у меня никого не было.
– Тебя оклеветали?
– Да.
– А кто?
– Я сама не могу разобраться, кому это нужно и кто за этим стоит. Но самое страшное в этой истории то, что во мне мог усомниться самый дорогой, близкий и любимый мной человек! Жили мы себе жили, добра наживали, сына растили, а тут хлоп – и такое несчастье. И первый, кто мне не поверил и во мне усомнился, – это ты. Неужели вместе с теми словами, которые ты обо мне услышал, умерла твоя любовь? Почему она умерла? От чужих лживых слов, от усталости? Знаешь, а ведь это предательство. Получается, что близкие люди предают именно в самый трудный момент твоей жизни, когда ты меньше всего этого ждёшь. Они предают тогда, когда тебе тяжело, когда ты беззащитен перед обстоятельствами. Я не жду никаких объяснений. Я понимаю, что ты меня больше не любишь. У каждого третьего осуждённого, имевшего до ареста семью, она распадается. Но обычно семьи распадаются, когда начинаются годы заключения. Когда проходят годы, но не месяцы! И всё же ни в коем случае тебя не осуждаю. Я всё понимаю. Ты не из тех, кто сможет мне сказать что-то в глаза. Ты никогда и ничего мне не скажешь. Ты слишком для этого деликатен. Я просто чувствую, что осталась теперь одна. Одна – со своим горем, со своей бедой и со своими проблемами. Говорят, что нельзя расстраиваться из-за того, что тебя бросили так быстро. Тот, кто бросил тебя сегодня, бросил бы тебя и завтра. Раньше – даже лучше. Если ты смог вычеркнуть меня из своего сердца за пару месяцев, то конечно же ты бы смог вычеркнуть меня из своего сердца и за несколько лет. Всё это слишком печально, но такова жизнь.
– Алиска! – Муж потряс меня за плечи и возбуждённо заговорил: – Ты слишком рано делаешь выводы. Для того чтобы делать хоть какие-либо выводы, встань, пожалуйста, на моё место.
– Знаешь, лучше оказаться на твоём месте, чем на моём.
– Может быть. Ты попала в беду и вправе так рассуждать. Но каково было мне?! Я же места себе не находил! Я волосы на себе рвал! Самое страшное – это находиться в состоянии неопределённости, неизвестности. Ты тогда так быстро вылетела из Египта… И сама на себя навела подозрения. А затем эти факты… Что мне только не довелось про тебя услышать!
– Но как ты мог поверить? Ведь я твоя жена. Ты должен верить мне и никому больше.
– Сюда ко мне приходил следователь. Соседи с первого этажа опознали убитого мужчину, якобы твоего любовника. Они сказали, что он часто сюда приезжал, сидел в машине и смотрел на твои окна.
