— Простите, — неловко пробормотала она.
— Вам-то за что извиняться? Вы здесь ни при чем. Если, конечно, все это правда.
Саманта не нашла что ответить.
— И что же она вам рассказала? — бесстрастно поинтересовался он.
— Что у меня был брат-близнец, что она была замужем за Полом Мерриттой и вынуждена была бежать, чтобы спасти… — Она остановилась.
— Чтобы спасти вас? — Ник холодно усмехнулся. — Что ж, теперь мы знаем, кого из своих детей она любила сильнее. Если, конечно, все это правда.
Опять это «если»! Но Саманта его не винила. Она молча достала из сумочки фотоснимки и свидетельство о рождении, положила на стол и подтолкнула к нему.
Ник внимательно просмотрел все бумаги: лицо его осталось непроницаемым.
— Мне этого недостаточно, — заявил он. — Я поверю, только когда увижу результаты генетического теста.
Лицо его — красивое, чеканное, словно лицо полководца на старинной монете — застыло, как маска; губы сурово сжались, глаза отпугивали ледяным холодом. Саманта догадывалась, что он сейчас чувствует. Она сама так и не привыкла к тому, что у нее есть брат, что ее мать была замужем за гангстером, а ему только предстоит свыкнуться с мыслью, что мать бросила его во младенчестве.
— Не думаю, что у матери был выбор, кого взять с собой, — проговорила она, желая хоть немного смягчить его невидимую, но ясно ощущаемую боль. — Если бы она могла спасти обоих, то, конечно…
— Я договорюсь о проведении теста, — перебил он ее. — Завтрашнее утро вас устроит?
— Конечно, — ответила она. — Мне тоже нужно подтверждение. За этим я сюда и приехала.
На самом деле она уже получила подтверждение, которого так желала. Но тот путь, который она проделала, Нику только предстоит.
Саманта потянулась за документами, но Ник накрыл их рукой.
— Я хотел бы оставить их у себя. На какое-то время. «Хочет сделать копии», — поняла Саманта. Что ж, сама она первым делом скопировала все бумаги. Как видно, осторожность у них — черта семейная.
У столика появился официант. Саманта заказала рыбу, Ник — бифштекс. С уверенностью, до которой ей самой было далеко, он выбрал бутылку вина — как подозревала Саманта, очень дорогого.
— Что же дальше? — спросила она.
— Понятия не имею, — холодно ответил Ник, пододвигая к себе бумаги. — Зачем вы приехали? Вы знаете, кто такой мой отец?
— Читала о нем кое-что в Интернете. Статьи в бостонских газетах. — Она смело встретила его взгляд. — Я уже сказала вам, зачем приехала. Чтобы узнать правду. Чтобы увидеть вас. С самого детства меня преследовало смутное чувство потери, и теперь я хочу знать, что именно я потеряла.
В его непроницаемых глазах блеснуло какое-то чувство — блеснуло и тут же погасло. Саманта не стала спрашивать, чувствует ли он то же самое: Ник пока был явно не готов отвечать на такие интимные вопросы.
— Он действительно гангстер? — спросила она вместо этого. — Крестный отец… Не знаю, как это называется.
— Так пишут в газетах, — чуть приподняв бровь, ответил Ник. — И федералы думают так же.
— Я не всегда верю всему, что пишут в газетах.
— Очень разумно с вашей стороны. — Он бросил на нее еще один долгий взгляд. — И все же трудно поверить, что вы приехали сюда без всякого… без всяких мыслей о возможном наследстве.
— Я не богата, мистер Меррит, — с достоинством ответила Саманта, — но и не бедна. У меня собственное дело, которое я люблю. И чужие деньги мне не нужны, тем более — грязные деньги. Я их не возьму, даже если предложат.
— Значит, вы в нашей семье белая ворона, — усмехнулся он.
— А кто еще может претендовать на наследство?
— Двое дядюшек, тетушка, кузены и мой сводный брат.
Саманта уставилась на него во все глаза. Господи, еще один брат?!
— Сводный? — пробормотала она.
— Джордж. Впрочем, сам он предпочитает имя Джордже. Сын любовницы моего отца. Я никогда не понимал, почему он на ней не женится. Теперь думаю: может быть, не хотел оказаться в тюрьме за двоеженство? — По губам его скользнула загадочная усмешка. — Если отец знал, что его жена жива, он мог опасаться, что она вдруг объявится. И у него будут неприятности. Федералы любят такие фокусы. Ни за что серьезное привлечь не могут — так упекут за решетку за какую-нибудь ерунду, вроде невыплаты налогов или езды на красный свет, а уж двоеженство — такой подарок для них!
Если отец знал, что его жена жива… Не «моя мать» — «его жена». Однако Ник впервые признал, что вся эта история может быть правдой.
Сэм прикрыла глаза. Почему-то ей казалось, что мать разведена с Полом Мерриттой. Но если нет…
Снова бросив взгляд на Ника, она заметила, что он не сводит с нее пристальных темных глаз. Лицо его было все таким же холодным и непроницаемым. Ну почему у нее не получается так же скрывать свои чувства? Впрочем, едва ли Ник сейчас испытывает такое же потрясение. Он-то ведь не знает Пэтси Кэрролл — добропорядочную гражданку, безупречную жену и мать, известную в Горячих Ключах своими строгими правилами и уважением к закону…
— Джордж? Его имя я в газетах не встречала, — сменила тему Саманта.
— Он носит фамилию матери. О неприкосновенности его частной жизни отец позаботился. Не то что о моей.
— Вы часто с ним видитесь?
— С отцом? Не чаще, чем считаю необходимым.
— Я обещала прийти к нему завтра. Может быть, пойдем вместе?
Он удивленно взглянул на нее.
— Разве вас не Томми привезет?
— Я сказала ему, что приду сама. Хочу иметь возможность уйти, когда пожелаю.
В его непроницаемых глазах на миг мелькнуло восхищение.
— На такси поедете?
— Пока не знаю. Может быть, арендую машину…
— Где вы остановились? — спросил он вдруг.
Сэм не ответила, и он добавил:
— Или это секрет?
Так оно и было. В том числе и для нее самой — Сэм так и не знала ни названия, ни адреса отеля, где остались ее вещи.
— Так вы пойдете со мной? — повторила она.
— Отцу это не понравится. Вы его не знаете, он не терпит, когда что-нибудь решают за него.
Саманта пожала плечами.
— Я тоже привыкла все решать сама. Он оплатил мне билет на самолет, но я отказалась. Заплатила за себя сама и вылетела тогда, когда мне, а не ему, было удобно.
— Очко в вашу пользу, — заметил Меррит, подняв бокал.
Сарказм? Одобрение? Трудно сказать, чего она ожидала, — но только не этой холодной отстраненности. Ник вел себя как посторонний наблюдатель. Однако по едва уловимому напряжению в его позе, по тому, как порой дергался мускул на щеке, Саманта догадывалась: он чувствует гораздо больше, чем хочет выказать.
Сэм сжала руки под столом. Черт бы побрал этот его самоконтроль! Ей нужны чувства — любые, пусть гнев, пусть неприязнь, только не этот ледяной холод! Почему он ей не доверяет? Зачем отталкивает?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
