Севастьян огляделся в поисках ближайшего лифта и поспешил выбросить посторонние мысли из головы. Ему срочно нужно было отыскать в Институте истории Ника Сыромятина.
Сыромятин ожидаемо нашелся в оперативке, но выглядел неприветливым и усталым. Никита сидел за грязным столом, опустив подбородок на скрещенные руки, уставившись пустым взглядом в монитор визора. Просторное помещение диспетчерской было разделено на две половины модным цвето-силовым пологом, где по белому фону медленно проплывали среди водорослей яркие золотые рыбки причудливых форм.
В большей половине, светлом уютном зале, за компьютерами сидели дежурные, внимательно вглядываясь в экраны со сводками данных, сброшенных для систематизации и хранения аналитиками и патрульными. Тесный уголок, выделенный патрулю, загромождали две раскладушки и единственный отлаженный для гуманоидов синтезатор пищи — кое-кому приходилось отсыпаться и питаться прямо на месте, не имея возможности, да и не желая, бегать в промежутках между обходами в неуютные, необустроенные пока коттеджи.
На невысоком столе перед Сыромятиным стоял включенный визор для комма, открытая, почти полная банка с вишневым вареньем, рядом валялись остатки засохшего недоеденного бутерброда с сыром — редкий деликатес, учитывая проблемы с настройками синтезатора — и чашка с остатками черного кофе. Судя по всему, прошлую ночь Никита провел в Институте.
— Просто не выспался, — коротко буркнул он в ответ на вопросительный взгляд друга.
— Меня тут Богодан подрядил, насчет Китежа, — начал Севастьян, уже понимая, что выбрал для просьбы далеко не лучший момент.
— Слышал уже, — Сыромятин не стал уточнять, что Приходько звонил ему лично и просил о помощи. — Кстати, видел твой фильм. Молодец. Неплохо поработал.
— Спасибо. Ну и что скажешь? Насчет Китежа?
— Подумаю, — неопределенно ответил Никита и не совсем в тему поинтересовался:
— У тебя с Ксюхой Волчок что-то было?
— Ну, в общем, это не твое дело, — грубовато ответил Мясоедов, почувствовав себя задетым уклончивым ответом и неуместным любопытством напарника.
— Да я не о том, — понимающе усмехнулся Никита. — Просто осторожнее надо быть. Ксения ведь далеко не проста. Что ты о ней знаешь?
— Севка задумался и понял, что не так уж много:
— Ну, красивая, умная, работает в ГСС, отличный опер и сенс. Опасная…
— Верно, — хмуро подтвердил Никита. — А знаешь, что раньше она работала у нас в ГСП вместе со своим парнем, Тимуром Ляпиным?
— Да? — искренне удивился Мясоедов. — А почему же…? — он не договорил. Никита перебил его вопросом:
— Ты ведь видел на Кьяре лангедольцев?
— Ага. Милые такие ребятки, — почему-то вспомнились белые перышки на беретах молодых сирфов.
— Далеко не все они были такими милыми. На Кьяре их приструнили сирфы, между прочим, после двух кровавых войн, — поскучневшим голосом объяснил Сыромятин. — А вот мы с Тимуром первыми переместили лангедокцев из Монсегюра на Илору. Я улетел, а Тим остался в поселке, чтобы помочь новичкам обжиться. Ну и увлекся, потерял осторожность. Фанатики сочли его посланником дьявола, заманили в ловушку и сожгли. С тех пор нам и запретили вмешательство в дела перемещенных и насильственное перемещение.
— А Ксения?
— А Ксения не простила и ушла из ГСП. Стала такой, как сейчас. Ее можно понять, но доверять никак нельзя.
— Да я особо и не собираюсь, — Мясоедов пожал плечами, не желая отвлекаться от дела, хотя рассказанная Никитой история задела какие-то струнки в его душе. Вот только, скорее всего, совсем не те, на которые рассчитывал Сыромятин. Ксения почему-то сейчас казалась ближе и роднее, даже вызывала сочувствие. — Так все-таки, что насчет Китежа?
— Ну, как знаешь, — Сыромятин нахмурился и добавил, обрывая разговор. — Мне, действительно, надо подумать. Пару дней подождешь? Кстати, на Жарко тоже не рассчитывай, у него другое задание…
Разочарованный, Мясоедов не стал тратить слов на уговоры, и, недолго поколебавшись, отправился в «Сиреневый закат».
Сыромятин задумчиво посмотрел другу вслед. Наверное, он не слишком хорошо обошелся с Мясоедовым и не сумел толком объяснить своих опасений насчет девушки. Да и с Китежем нехорошо вышло… Конечно, надо было согласиться сразу и выручить товарища. Да и не так много времени это бы отняло. Поиски светлого града в последнее время стали для оперативников ГСП почти рутиной — чем-то вроде квеста рыцарей, отправляющихся разыскивать Святой Грааль. И примерно с тем же успехом. Города просто нигде не могли найти.
Но у Сыромятина были веские причины медлить с ответом. На самом деле вчерашней ночью Никита вообще не спал, не спал уже вторые сутки после возвращения с последней операции на Руяне и не мог избавиться от непривычного чувства смятения и беспокойства.
Дежа-вю. Руян, Аркона, оживший идол Святовита. Все это действительно было совсем недавно или ему только привиделось?
Глава 4
Идол
«Не сотвори себе кумира»
Вторая заповедь христианства
Разрушенная и разграбленная крестоносцами, Аркона горела. Огонь, пожиравший оскверненный христианскими наемниками храм Святовита в центре города, окрашивал ночное небо красным, расцвечивая отблесками далекое капище на окраине, где все еще высилась спасенная жрецами статуя языческого божка. Огромные металлические воины раз за разом бросались в атаку на пылающую изгородь и отступали перед стеной окружавшего святилище силового поля. Оскаленные пасти шлемов в неверном свете пожара казались уродливыми масками средневекового карнавала.
Ник Сыромятин устало щурился, не отрывая глаз от огня. Казалось, привычный кошмар вырвался в реальность, покинув задворки подсознания. С детства младшему сыну князя Буянова часто снился горящий город на острове Руяне, бесславно покинутый предками, о котором любил рассказывать дед Василиск. Сейчас Никита Сыромятин, бывший офицер военного космофлота, бывший герой корской войны, а ныне старший патрульный китежского отдела службы истории, в очередной раз пытался спасти от истребления жителей языческой Арконы.
Никита помнил короткую справку из энциклопедии. Трагедия Арконы удостоилась там всего лишь нескольких сухих строк:
«Аркона — город балтийских славян на о. Рюген (слав. Руян) в южной части Балтийского моря, религиозный центр ряда славянских племён, где находилась статуя бога Святовита. В 1169 датский король Вальдемар I разрушил город и храм. Статуя Святовита была сожжена, а храмовые сокровища увезены в Данию», — вот и все, что гласила статья раздела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
