töten. Und sie werden mich töten. Es gibt eine Höhle nicht weit entfernt, selbst wenn sie uns finden, können wir von der anderen Seite gehen. Die Kommunisten wissen nichts über den zweiten Ausweg, aber ich weiß. Господин капитан! Здесь ночевать опасно. Коммунисты побежали в деревню. Они возьмут людей и вернуться. Они убьют вас. И меня убьют. Тут не далеко есть пещера, там, если даже найдут нас, мы можем уйти с другой стороны. Коммунисты не знают о втором выходе, а я знаю.
– Oh, das ist gut. Zeig es mir, lass uns gehen …О, это хорошо. Показывай, пошли.
До пещеры они дошли быстро. Несмотря на то, что уже наступила ночь, в лесу было довольно светло от луны на безоблачном небе, которая светила сегодня особенно ярко. Перед пещерой офицер достал из вещмешка свечу, зажег её довольно внушительных размеров зажигалкой и первым зашёл в пещеру, но держа при этом рядом с собой Султана за одежду. Осмотрев внутрь пещеры, офицер дал команду солдатам и те прошли, разгрузили тяжелые ноши в виде каких-то ящиков и больших вещмешков. Когда все расположились, офицер спросил у Султана.
– Wo ist die zweite Ausfahrt? А где тут второй выход?
– Dort drüben, nicht weit. Aber keine Sorge, Offizier, sie werden uns hier nicht finden. Вон туда, недалеко. Но вы не волнуйтесь, господин офицер, они нас не найдут тут.
– Lass es uns denken. Aber du liegst hier neben mir. Будем так думать. Но ты ложись тут, рядом со мной.
– Okay, Offizier. Schnarchst du nicht nachts? Хорошо, господин офицер. А вы не храпите ночью?
– Ich schnarche – na und? Храплю, – и что?
– Wenn du schnarchst, gehe ich dorthin, weg von dir. Если будете храпеть, я уйду туда, подальше от вас.
– Okay, ich werde nicht schnarchen. Lauf einfach nicht weg, sonst bringen dich die Kommunisten um. Ладно, не буду храпеть. Ты только не убегай, а то тебя коммунисты пук-пук и убьют.
– Ich werde nicht weglaufen. Ich möchte nach Deutschland gehen. Не убегу. Я в Германию хочу. А коммунисты сегодня не придут. Не успеют. Они в деревню пошли.
15
«Коммунисты» в лице Насыра и его бандитов не пошли в деревню, они сидели на опушке недалеко от расположения десанта и перевязывали раны. Скверное было у них настроение. Долгое, тяжёлое молчание прервал один из бандитов, задав Насыру вопрос, волнующий всех:
– Немцам мы не нужны, комиссары хотят нас убить, родные нас боятся и ненавидят… Что будем делать, Насыр? Может, сдадимся? Хоть живыми Останемся.
– Я знаю, что делать. Похороним друзей и пойдем к немцам.
– Что? К немцам? Чтобы и нас отправили к аллаху? Нет, я не пойду Насыр. Рано мне ещё умирать.
– Мы пойдем не умирать, а убивать их. Они убили наших друзей, и мы должны за них отомстить. Или для тебя месть не является священным долгом?
– И как ты это представляешь? Нас трое, их больше двадцати…
– Скоро ночь. И кинжалы у нас острые. И спать будут они где-то на поляне. Сделаем своё дело и в кусты. Потом можете и сдаваться. За убитых фашистов вам скостят срок.
– А ты? Ты будешь сдаваться?
– Нет. Обратно мне дорога закрыта. Прежде чем предстать перед Аллахом, я ещё успею пару гяуров отправить к нему. У меня ещё не все долги отданы.
Отдать долги Насыр решил сначала не званным заграничным гяурам. Они, Насыр и его бандиты, выследили десант и знали, что ночевать будут фашисты в пещере. Решили подождать до утра, оно при свете, всё-таки веселее, видно куда бежать, а фашисты не будут догонять.
Начало светать, уже видны ближайшие кусты. Два бандита Насыра осторожно, прячась за кусты, приближаются к пещере Каратау слева. Справа Насыр уже в нескольких прыжках от часового перед входом в пещеру. Один из бандитов поднимает руки вверх и идет к часовому, тот поворачивается спиной к Насыру и кричит: «Halt! Стой!». Насыр резким броском хватает часового сзади, наносит кинжалом удар в его шею, забирает его автомат, снимает с пояса гранату и отпрыгивает обратно к кустам. Проснувшиеся фашисты открывают беспорядочный огонь, несколько фашистов выбегают из пещеры, Насыр бросает на них гранату, и убегает подальше. Из пещеры летят несколько гранат на друзей Насыра. Через пару мгновений стрельба прекращается.
Фашисты осторожно выходят из пещеры, осматривают убитых. Перед входом в пещеру лежат два убитых фашиста, третий, зарезанный Насыром, лежит справа от входа. Чуть дальше два трупа бандитов Насыра. Офицер, увидев их, произносит хмуро:
– Wieder diese. Опять эти…
– Ich habe dir gesagt, sie sind deine Feinde. Я же говорил, они ваши враги.
– Warum sind sie nicht rasiert? А почему они не бритые? – спросил неожиданно офицер.
– Sie trauern. Sie sind Muslime. Wir haben einen Brauch, wenn geliebte Menschen sterben. У них траур. Они мусульмане. У нас обычай такой, когда умирают близкие…
Офицер посмотрел по сторонам, глубоко вздохнул, и скомандовал, заходя в пещеру:
– Bereite dich auf den Marsch vor. Приготовиться к маршу.
Султана такой поворот событий не устраивал. Ему надо дождаться прихода Галкина, ему нужно растянуть время, чтобы отряд Галкина успел прибыть сюда.
– Captain, wir müssen sie begraben. Господин капитан, надо их похоронить.
– Einmal. Wir können nicht lange hier bleiben. Некогда. Нам нельзя здесь оставаться долго, – жёстко ответил офицер и пошёл в пещеру. Султан догнал его и стал объяснять.
– Captain, ich bin ein Muslim, ich kann die Toten nicht im Wald lassen, selbst wenn sie Kommunisten sind. Господин капитан, я мусульманин, я не могу покойников бросить в лесу, если даже они коммунисты.
– Okay. Eine halbe Stunde während wir essen. Хорошо. Полчаса, пока мы кушать будем, – согласился наконец офицер.
– Danke. Ich schnell. Lass einfach jemanden helfen. Спасибо. Я быстро. Только пусть кто поможет.
– Ich werde helfen. Wir werden unsere auch begraben. Lass sie in einem Grab liegen Я помогу. И своих похороним тоже. Пусть лежат в одной могиле, – сказал немецкий солдат, переводчик из группы десанта и, не дожидаясь даже разрешения, пошел в сторону Султана.
Султан не удивился, даже обрадовался, что именно этот солдат захотел ему помочь. Он ещё вчера хотел ему задать пару вопросов, но никак не удавалось уличить удобный момент. Солдат достал свой штык-нож, быстро срубил пару веток, выточил из них острые копья, и они с Султаном начали копать могилу покойникам.
– Почему ты меня не выдал? – спросил Султан, как только они начали копать.
– Я не фашист, я осетин, – ответил солдат.
– А
