прямо перед болотом. Только под копытами земля стала вязкой, как я прикрикнула:
– Стой!
Лошадка-то идеально послушалась команды и застыла на месте. Я тоже удержалась в седле, а вот Кондратьев буркнул что-то совсем уж неприличное и слетел вниз. Радостно хлюпнула болотная жижа, погрузив в себя неуклюжего наездника по шею.
– Не пострадал? – спрашиваю с тревогой.
Вполне реальной, кстати говоря. Если он себе кости переломает, мне ж в больницу мандарины носить и с ложечки его кормить. Нафиг надо. Я отомстить хотела, а не в сиделки напроситься.
Но, судя по тому, как Кондратьев отплевывается от жижи и выползает наружу, всё нормально. Целехонький. Правда, белоснежные одеяния «чуть-чуть» подпорчены. Коричневая грязь стекает с него нескончаемым потоком, прям человек-водопад. Ну и пахнет соответственно.
– Ну что, романтично получилось? – хмыкаю я.
– Иди ты знаешь куда…
– А что? Сильному мужчине претит быть рядом с настоящей женщиной?
– Знаешь что? – произносит он таким ледяным тоном, что мне становится не по себе. – Я каждый раз хочу дать тебе шанс. Напоминаю себе, что ты просто неординарная, но неплохая. А ты…
– Дим, вот давай без громких слов. Ты хотел затащить меня в постель. Не обманывай самого себя, ладно? Все эти заигрывания, катания на лошадях. Нормальные люди так не общаются, – бросаю резко. – Если каким-то твоим пассиям и нравятся такие дешевые жесты, то точно не мне. Поехали обратно, а то замерзнешь, простудишься и откинешь копыта.
Кажется, на мгновение он порывается отказаться, но потом осознает, что идти обратно в прилипшей к телу одежде перспектива такая себе, а потому вскакивает на лошадь (неплохо, кстати, получается, почти профессионально).
Обратно мы едем в таком гнетущем молчании, что, кажется, даже лошадь смущена и хочет поскорее удалиться куда подальше. Кондратьев больше не сжимает мою талию, а я управляю с ленцой, никуда особо не торопясь. Скорее прогуливаясь, осматривая окрестности.
Сам виноват. Надо было брать двух коней, тогда бы не пришлось терпеть мою компанию и дальше.
– Не дуйся, – почти честно раскаиваюсь я, когда наблюдаю за тем, как Дмитрий слезает и направляется к административному зданию. – Честно, я не хотела тебя ронять. Мне очень стыдно.
Он не отвечает, только убыстряет шаг.
Пожимаю плечами и завожу верную лошадку в стойло. Хлопаю её по боку, перебираю густую гриву. Хорошая девочка, умница.
Что-то мне подсказывает, что на этом наши отношения с Кондратьевым завершены.
Впрочем, в предыдущие разы мне казалось точно так же. Интуиция гаденько подсказывает, что этот несносный человек придумает что-то ещё.
Когда я запрыгиваю в такси и уезжаю, то чувствую, как позвоночник сковывает взглядом. Мне остро хочется обернуться, посмотреть в глаза Кондратьеву.
Я сдерживаю порыв.
Нельзя.
Интересно, Дмитрий потребует реванша?
Что ж, я буду готова отразить удар. Мне даже нравится наша битва, потому что воевать гораздо приятнее, чем тонуть в бытовых передрягах и сомневаться в самой себе.
Такси выруливает на шоссе, и я разрешаю себе всмотреться в здания конюшни. Там нет никого, даже отдаленно похожего на Кондратьева.
А жаль.
Глава 13. Не играй с огнем
– Дим, ты чего завис?
Голос Оли, моей ассистентки по съёмке, вырывает из глубоких раздумий. Трясу головой, пытаясь привести мысли в порядок, и снова смотрю на модель, застывшую передо мной в неестественной позе. На модели было свадебное платье, до боли похожее на платье Васнецовой в тот день, когда я дернул ее из-под венца. Такое же дурацкое и пышное, будто торт со взбитыми сливками, но это, конечно, не мое дело. Мое дело – делать красивые фотокарточки, чтобы невесты тащились от восхитительных рюшек и оборочек и несли свои денежки довольным владельцам свадебных салонов. А те в свою очередь радостно делились ими со мной.
Что-то я в последнее время думаю только о трех вещах: бесконечных проблемах, деньгах и моем затянувшемся воздержании.
Смотрю на грустных моделей, на лицах которых застыли улыбчивые маски, за которыми нет ровным счетом ничего. Цокаю языком и спрашиваю:
– Устали, наверно?
– Нет! – испуганно мотает головой одна девчонка.
Таращится на меня так, будто я ее сейчас сожру без соуса и приправ. От этого становится немного тошно. Господи, неужели я стал такой тиран и деспот?
– Да сам вижу, что устали. Который час на каблуках скачете, сил нет у обеих, небось. Да и время обеденное, а мы с вами завтракали, когда все приличные люди еще спали. Как насчет перекусить?
Девчонки смотрят на меня недоверчиво, будто выискивают признаки болезни на моем невинном лице. Переглядываются, и одна из них неуверенно произносит:
– Дима, ты ли это?
Я только улыбаюсь, не зная, что на это ответить.
Всё-таки эта коза Васнецова задела меня. И теперь я, как послушный заинька, жажду накормить оголодавших моделечек. Тьфу, блин.
– Оль, сбегай за пирожными в бар, – кричу ассистентке. – Выбери что покрасивше и чтобы крема побольше было!
– Но зачем? – смеется она.
– Будем чудить, – подмигиваю я.
Несколько минут спустя Оля приносит огромный поднос с капкейками, эклерами, зефиром, чашечками кофе. Я придвигаю все это великолепие к моделям и умилительно наблюдаю, как они с аппетитом поглощают пирожные. Уминают за обе щеки, и их лица постепенно расслабляются, добреют. Колоссальная перемена, если честно. Почему я раньше этого не делал?
Мне хочется похулиганить, и я беру пальцем крем с капкейка и размазываю его по носику одной модели. Настя в изумлении распахивает глаза и рот, замерев в смешной позе с надкусанным эклером в руках. Смотрит на меня, как на душевнобольного. Выглядит так забавно в этом пышном свадебном платье, измазанная кремом, что я смеюсь и быстро щелкаю камерой, чтобы запечатлеть эти эмоции.
– Ди-и-и-има? – угрожающе произносит Настя.
Она тянется измазать в креме меня, я уворачиваюсь и вскакиваю с кресла.
– Давай-ка погоняйся за мной, – подмигиваю Насте, срываясь с места и держа камеру наготове.
Настя с Ксюшей одновременно летят на меня – с пирожными в руках,
