Она отбросила с лица шелковую прядь волос:
— Значит, ты позвала Гая к себе потрахаться. Но поскольку он не захотел напрягаться ради секса — лезть в машину и ехать целых де сять минут, он тебя выставил. И именно в ту ночь Джек покорил тебя, притащив душистый горошек и шампанское. Боже мой, Ханна, если бы Джек про это знал, вряд ли бы он на тебе женился.
За нашими спинами послышался громкий стук — это Джек поставил свой бокал на стол с такой силой, что ножка бокала сломалась.
— Ты чертовски права, — произнес он, и этим наш брак закончился.
Когда он захлопнул за собой дверь, я увидела лицо Эви. На нем застыла улыбка, полная ужаса. После этого мне как-то не захотелось продолжать разговор, и наше знакомство прекратилось с того момента, как от меня ушел Джек.
А произошло это как раз на следующий день.
Я знаю, все это выглядит экстремально. Самое смешное, что, по-моему, только тогда я начала понимать своего мужа. Все время до той ночи, когда были шампанское и душистый горошек, он был убежден, что у нас эксклюзивные отношения. А тем временем его подружка старалась организовать себе трах с другим парнем. Джек меня любил, а я не верила его чувствам. Чтобы я в них поверила, ему, наверное, оставалось построить для меня Тадж-Махал.
— Выходит, ты трахалась с тем парнем.
— Нет! Ну… да. Один раз. Сто лет назад. Но не в ту ночь! Тогда мы только целовались… Ничего… серьезного.
От моих объяснений все запуталось еще больше. Оправдываясь перед ним, я в панике потеряла пятьдесят очков своего ай-кью. Мысли метались, я не могла четко отвечать на вопросы Джека. Юмор был вот в чем: только в состоянии острого стресса я поняла, что Гай для меня — ничто, а Джек — все. Я с ужасом наблюдала, как он складывает два и два и получает пять: недавно он часто уезжал… я к нему холодна… я его обманула… сейчас… тогда… какая разница?
Он мог выставить меня из квартиры, но вместо этого сам переехал к своей старшей сестре Маргарет в Ричмонд- Я звонила ему туда, пыталась еще раз объясниться — более внятно, но в глубине души я твердо знала, что все это зря. Джеку в душу навсегда закралось сомнение, а ему нужна была стопроцентная уверенность. Он слишком горд, чтобы соглашаться на меньшее. Родителей не выбирают, но жену можно выбрать. А тут оказалось, что он сделал неправильный выбор.
Джек разрешил мне наврать друзьям и родителям о причинах развода. Не потому, что не хотел чернить меня, а потому, что сам боялся конфуза. Мы сообщили всем, что больше не будем жить вместе и вообще видеться. (Если сохранять спокойствие, поверят в любую чушь.) Он считал, что, рассказав правду, он будет опозорен. Хотя большинство людей считает иначе. Обычно осуждают того, кто изменил.
Прошло десять лет, а я, вспоминая все, снова почувствовала такой стыд, как будто это было вчера. Во время развода все говорили, что я держусь молодцом, и чем чаще это говорили, тем лучше я справлялась. Будет больно, если позволить себе переживать, и, кроме того, ведь никто не умер. Мне удалось не думать о Джеке и о том, что мы могли бы быть вместе. Это мне удалось благодаря тому, что я много работала и еще больше смотрела телевизор. Оказалось, что чем меньше задумываешься, тем меньше проблема для тебя значит. И так до тех пор, пока совсем не сойдет на нет. Это было детское решение проблемы. Но я достигла желаемого результата. Все во мне съежилось — чувства, амбиции, энергия, желания. Я жила как в тумане.
Джейсон вывел меня из этого тумана. Так что сами понимаете, скольким я ему обязана. И все-таки трудно описать, как мне не хотелось встречаться с Джеком. Но папа настоял.
Глава 9
Отыскать Джека я могла минут за десять, но позвонил Питер, наш постоянный клиент, и пришлось разбираться с ним. У него вот какая проблема — он одержим страстью к женщине, которой на него плевать. Катя родом из Болгарии, она молодая и хорошенькая. Дома у нее есть бойфренд. К Питеру она приходила убирать дом. Обычно домработницам подкидывают «на чай» фунтов по пять. Питер же своей подарил «Мерседес». И она приняла этот подарок. Я могу ею только восхищаться. Он настоял, она и взяла. Может, подумала: «Ишь, какой добрый!» А если бы она не взяла, я бы все равно ею восхитилась. Питер же не ставил ей условий: «Я тебе—«мерс», ты мне — интим». Так что все, по-моему, честно. Если ты не оговорил, на что рассчитываешь взамен, нечего удивляться отсутствию желаемой реакции. Грег отказался ставить видеокамеру в спальне Кати, считая это «извращением». Но в кухне поставил подслушку.
Для Питера было сделано исключение. Обычно, когда приходит клиент, убежденный, что партнер его обманывает, первый вопрос Грега: есть ли в семье дети?
Второй вопрос: общий ли у вас бизнес?
Если на оба вопроса ответ отрицательный, Грег советует:
— Бросьте это дело. Между вами нет никаких отношений. Они давно кончились.
Но Питер готов был тратить любые деньги, а у Грега было четверо сыновей, которые учились в частных школах. Грегу Питер был неприятен, поэтому он поручил все контакты с Питером мне.
Сейчас Питер звонил по поводу разговора Кати с подругой. Прослушивая запись, он обнаружил нечто позволившее ему сделать вывод, будто Катя интересуется им.
Ему послышалось вот что:
— Очень хочу Питера сегодня.
По его указанию я прослушала запись — раз семнадцать — и смогла сообщить ему только такую новость:
— Питер, она сказала не «хочу Питера», а «хочу пиццы». Питер? Алло? Питер? Вы меня слушаете?
Вздохнув, я положила трубку. Потом, снова вздохнув, подняла ее.
Я собиралась позвонить матери Джека, а если не дозвонюсь, то его отцу. У меня были телефоны обоих, и я не думала, что они оба переехали. Не такие это люди. Можно было зажать пальцами нос и притвориться, что я из пенсионного фонда, наврать, что мы послали бланки налога государственного страхования для Джека по неверному адресу. Ничего страшного, мы можем послать весь пакет бланков снова, но он должен вернуть их нам подписанными, так что куда мы должны?.. Или я могла позвонить от себя.
До того, как я познакомилась с матерью Джека, я уже создала себе ее образ. Зная Джека с его самомнением, я была уверена, что с момента рождения и до, скажем, прошлой недели он от нее только и слышал: «Ты такой красивый, такой чудный, ты самый красивый и умный ребенок на свете, мамочка тебя так любит, ты у мамочки замечательный, и забавный, и умница, и такой милый, ни у кого нет такого ребенка…» Но я ошиблась.
Я никогда не встречала человека, до такой степени лишенного душевного тепла. Как будто у нее вообще не было души. Я решила, что она просто очень несчастна. Все время, пока мы были у нее, она курила, пуская дым мне в лицо. Очень хотелось разогнать рукой дым перед носом, но я сдерживалась, не желая грубостью уподобляться ей. Ее дом был очень опрятен и похож на безупречно чистую пепельницу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
