Применение трудовых армий, по мнению либеральных болтунов, может вызвать аракчеевщину. Мы вправе вполне отбросить эту болтовню. Мы говорим, что передовые слои рабочего класса взяли в свои руки управление страной, и они имеют право навязать наиболее отсталым частям трудящихся масс принудительный закон трудовой повинности, ибо завтра, послезавтра, когда скажутся плоды, крестьянство, самые отсталые его части поймут, – а лучшая часть крестьянства понимает и теперь, – что эта трудовая повинность является необходимым законом.
Вот в каком смысле, товарищи, мы говорим о милитаризации хозяйства, вот в каком смысле о ней можно говорить. Об этом нельзя говорить, как о принудительности извне, как об инициативе военспецов. Это – жалкая смешная фантазия.
Кто может внести в трудящиеся массы сознание этой необходимости? Только передовые слои рабочего класса, т.-е. в первую голову индустриальный пролетариат. Если возьмете в первую голову нашу боевую армию, которая сражается и умирает на фронтах, то посмотрите, кто ее создал, кто в нее внес дисциплину, принудительность и властное слово приказа? Организуют это не отдельные военспецы, среди которых есть много прекрасных работников. Нет, все эти черты подлинной милитаризации рабочих и крестьян в виде Красной Армии внесены были и вносятся сейчас передовыми слоями рабочих Москвы, Петербурга и всей России.
Как мы поступили для создания Красной Армии? Она была вначале партизанскими отрядами или сборищами сырых рабочих сил, а мы милитаризовали рабочих, мы собирали рабочих на собрания и говорили им: «Мы стоим перед опасностью, угрожающей гибелью. От вас, передовые рабочие, зависит внести в эти массы сознание готовности умереть или победить». Эти передовые рабочие, милитаризовавшие самих себя, милитаризовали крестьян и повели их в бой.
Такая же задача у передовых рабочих стоит по отношению ко всему хозяйству, по отношению ко всеобщей трудовой повинности. Нам нужно сказать прежде всего передовым рабочим, что на хозяйственном фронте, на экономическом фронте нам сейчас грозит самая страшная опасность, более грозная, чем та, которая грозила нам, когда Деникин был севернее Орла, когда Юденич подходил к Пулковским высотам Петрограда. Здесь опасность страшнее, ибо она всеобъемлюща, но мы, товарищи, отличаемся от французских и бельгийских рабочих тем, что они еще – рабы капитала, а мы сами отвечаем за свои судьбы. Мы имеем возможность и должны найти в недрах рабочего класса подспудную энергию, извлечь ее наружу, привести в движение, милитаризовать себя и более отсталые массы. В настоящее время точность, исполнительность, строжайшая ответственность до конца в большом, как и в малом, должны проводиться в рабочих массах самым решительным образом.
Мы должны поставить вопросы хозяйства в центре внимания. Каждый отсталый работник или работница-крестьянка должны знать об этом. Мы должны три четверти, девять десятых столбцов своих газет отводить вопросам хозяйства. Каждый гражданин страны, передовой или отсталый, должен знать, что у нас есть Сормовский, Коломенский заводы, такие-то и такие-то текстильные фабрики, что они производят, что они лучше производили в апреле, чем в марте и в феврале. Мы должны следить за тем, чтобы у нас были заводы любимые, где пульс работ бьется как следует. Должны быть заводы, которые чувствуют себя павшими во мнении всей советской страны, ибо в них напряженность и производительность труда ниже, чем в других заводах. Выпуск каждого нового паровоза с паровозостроительного завода должен быть отныне советским праздником, об этом каждая работница и крестьянка должны знать, что это их паровоз. За ремонтом паровозов мы должны следить так, как мы следим за пульсом дорогого нам больного – брата, сестры или жены.
И если передовые рабочие всей страны все свои мысли, всю свою волю, всю свою революционную страсть вложат в дело хозяйства, как они вложили ее в дело армии, то я не сомневаюсь, что мы выведем Россию на большую новую дорогу на посрамление врагов и на радость друзьям.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Товарищи, еще на объединенном заседании в Большом театре мне был поставлен вопрос о том, будут ли применяться в трудовых армиях принципы охраны труда. Разумеется, наша задача – поставить трудовые армии в благоприятные условия. Во всяком случае мы будем стремиться всеми имеющимися средствами применить там принципы охраны труда.
Основная наша задача состоит в том, чтобы создать трудовую армию, при чем для нас эта трудовая армия не является некоторым временным недоразумением или печальной неизбежностью. Это – известная кооперация, созданная ранее для других задач, но состоящая из тех основных элементов, из которых строится у нас, в советской стране, все решительно во всех областях жизни. Это – рабочие, наиболее просвещенная, революционная часть крестьянства и небольшой процент революционной интеллигенции в качестве руководителей, средний элемент крестьянства, полусознательный, шатающийся, сомневающийся, – в качестве руководимых и ведомых, и развращенный кулацкий и полукулацкий элемент – в качестве сопротивляющихся и ведомых при помощи насилия. Это – общая картина советской жизни в каждом большом советском предприятии, это – картина нашей армии, в том числе и нашей армии труда.
Вот почему я отнюдь не склонен и не рекомендую съезду рассматривать так ограничительно этот большой опыт, как предлагал тов. Рязанов. Если верно то, что мы входим в период мобилизационного привлечения и установления действительной трудовой повинности широких крестьянских масс для исполнения некоторых простейших работ, то совершенно ясно, что эта мобилизация крестьянских масс, особенно в первый период, не будет отличаться от методов военных мобилизаций вообще. Организация, какую мы сможем придать мобилизованным массам, особенно в первое время, будет очень близка к примитивной военной организации. Поскольку мы сейчас уже имеем мобилизованных в военном порядке, их привлечение к труду является для нас не простым заполнением промежутка в их боевой работе. Такая точка зрения в корне несостоятельна. Принципиальное значение этого опыта, смысл его состоит в том, чтобы лучшие рабочие силы, наиболее энергичные, наиболее здоровые, наиболее способные, которые вели крестьянство в бой, применить для руководства этой крестьянской массой. Если бы этот опыт сорвался, то это не просто значило бы, что в известном смысле, в известный момент мы плохо использовали армию, это значило бы, что русский рабочий класс в лице лучшего элемента, прошедшего боевую школу, не сумел провести, поставить дело на трудовые рельсы. Я думаю, что он сумеет это сделать, я не сомневаюсь в этом. Каждое новое сообщение свидетельствует о том, что подход самих рабочих к делу такой, что они вовсе не считаются с военной организацией как с фетишем, как с чем-то неприкосновенным; это не есть в их глазах нечто похожее на милитаризм в худшем смысле, в каком привыкли употреблять это слово: они смотрят на военную организацию, как на свой аппарат, как на трудовое учреждение, они говорят: «профсоюзы – это есть единая рабочая организация; если понадобится, мы с профсоюзами сделаем армию, переделаем ее». Только так и можно относиться ко всем учреждениям, ко всем органам, союзам, кооперативам рабочего класса.
Далее тов. Троцкий, отвечая на заданный ему вопрос относительно уравнения в пайке солдат трудовой армии с рабочими в том районе и на предложение вместо районного повышения пайка откладывать излишек в продовольственный фонд республики, говорит, что наша трудовая армия живет и работает в районах, изобилующих продовольствием, и, разумеется, было бы конечно, нелепо, чтобы рабочий там получал урезанный паек только потому, что московский рабочий не имеет этого. Нет никакого сомнения, что при надлежащей налаженности этого аппарата повышение пайка рабочего ни в коем случае и ни в каком размере не отразится на накоплении продовольственного фонда для промышленного пролетариата, что является сейчас самой существенной основной задачей.
Рязанов сделал здесь упрек, что в вопросе о трудовой мобилизации были обижены профсоюзы. По этому пункту прекрасный ответ дал тов. Томский,[52] констатировавший, что это было сделано при участии или, вернее, при соучастии наиболее авторитетных представителей профсоюзов, в том числе самого тов. Томского.
Аппарат по мобилизации крестьян является здоровым мобилизационным механизмом. Нужно просто поручить это отделу учета и распределения рабочей силы Наркомтруда. Что касается того, что привлечены профессиональные союзы, которые полезны для международной пропаганды, то я не совсем понимаю, почему о наших профессиональных союзах за границей должны узнать непременно через щелку этого аппарата для мобилизации крестьян. Если что интересует европейский пролетариат, так это то, что русские рабочие построили себе государство и создали разные аппараты и всеми этими аппаратами пользуются как им нужно и при их помощи мобилизуют широкие массы, в том числе и массы крестьянства. Но не ждите, чтобы европейский рабочий был таким доктринером и спрашивал себя: «а вот в такой-то аппарат по мобилизации рабочих сил входит представитель профессиональных союзов или не входит?». Этим интересуются тред-юнионисты, потому что английская буржуазия их околпачивает в течение многих десятилетий. Она создает буржуазный государственный аппарат и впускает туда одного представителя профессионального союза. Это крупнейшая ошибка профессионального союза, профессионалистов-середняков. Ведь только безмозглый тупица может считать, что интересы рабочего класса удовлетворены таким способом. Если бы тот же Томский нашел, что нужен не один представитель, а три или пять, то разве у нас был бы торг по этому поводу?
