Я захлопала ресницами.
— Разве ты в силах устоять передо мной?
Он уставился на меня.
— Нет, не в силах. Ладно, суть вот в чем: Мия не королевского рода.
Я откинулась в кресле.
— Шутишь? Это и так ясно. Я с двух лет мoгy разобраться в том, кто королевского рода а кто нет.
— Да, но дело не только в этом. Ее родители работают на одного из лордов Дроздовых.
Я нетерпеливо отмахнулась от его слов. Многие морои работают в человеческом мире, хотя в самом моройском обществе работы тоже хватает. Кому-то приходится заменять их.
— Уборщиками, — продолжал Мейсон — Практически слугами. Отец косит траву, мать горничная.
Вообще-то я испытываю здоровое чувство уважения к тем, кто трудится полный рабочий день, независимо от того, чем они занимаются. Чтобы заработать на жизнь, людям нередко приходится выполнять грязную работу. Но как и в отношении «Таргета», это совсем другое дело когда кто-то выдает себя не за того, кем является. И за проведенную здесь неделю я успела заметить, как отчаянно Мия пытается втереться в школьную элиту.
— Никто не знает, — задумчиво произнесла я.
— И она не хочет, чтобы узнали. Тебе известно, какие они, эти королевские особы. — Он помолчал. — Ну, за исключением Лиссы, конечно Мие с ними приходится нелегко.
— А ты откуда все это узнал?
— Мой дядя страж у Дроздовых.
— И ты никому не проболтался?
— Пока ты не вырвала у меня это признание. Ну и какой путь будет избран: во зло или во благо?
— Думаю, я дам ей отсрочку…
— Мисс Хэзевей, вы знаете, что не должны находиться здесь.
Одна из надзирательниц возвышалась над нами с выражением осуждения на лице.
Я не шутила, когда сказала Мейсону, что он мыслит в точности как я. И не хуже меня умеет плести всякую чушь.
— Мы делаем групповой проект для гуманитарного курса. Как, по-вашему, это возможно, если Роза в изоляции?
Надзирательница подозрительно сощурилась.
— Не похоже, будто вы заняты делом.
Я взяла книгу, которую дал мне священник, и наобум открыла ее.
— Мы… ммм… вот над чем работаем.
Надзирательница, однако, не полностью утратила свою подозрительность.
— Один час. Я дам вам еще один час. И для вас же будет лучше, если я увижу, что вы действительно работаете.
— Да, мэм. — Меисон сделал честное выражение лица. — Не сомневайтесь.
Она удалилась, не спуская с нас взгляда.
— Мой герой, — вздохнула я.
— Что это? — спросил он, кивнув на книгу.
— Священник дал. У меня во время службы возник вопрос.
Он изумленно вытаращился на меня.
— Прекрати и прими заинтересованный вид. — Я заскользила пальцем по оглавлению. — Хочу найти одну женщину по имени Анна.
Мейсон вместе с креслом придвинулся ко мне.
— Ладно. Давай посмотрим.
Я нашла номер страницы, и, что неудивительно, она вывела меня на раздел о святом Владимире. Мы принялись проглядывать главу в поисках имени «Анна». И в конце концов нашли, однако автор мало что мог рассказать о ней. Он использовал цитату из написанного человеком, жившим, по-видимому, во времена святого Владимира.
«И всегда рядом с Владимиром Анна, дочь Федора. Их любовь чиста и непорочна, как у брата с сестрой. Не раз она спасала Владимира от стригоя, покушающегося на его святость. Более того, она всегда успокаивает Владимира, когда дух в нем становится слишком могуч, чтобы выносить его бремя, и, пользуясь этим, сатанинская тьма старается ослабить телесное здоровье. Она защищает Владимира, поскольку они связаны между собой с тех пор, как он спас ее, когда она была ребенком. Таков знак божественной любви — Он дал блаженному Владимиру стража, подобного ей, поцелованной тьмой и всегда знающей, что у него на сердце и в уме».
— Ну, теперь все ясно, — сказал Мейсон — Она была его стражем.
— Это не объясняет, почему она была «поцелована тьмой» и что оно означает.
— Скорее всего, ничего.
Однако в глубине души я не верила. И снова прочла отрывок, пытаясь вникнуть в суть устаревших выражений. Мейсон с любопытством наблюдал за мной, с таким видом, будто очень хотел бы помочь.
— Может, они спали друг с другом, — предположил он.
Я засмеялась.
— Он же святой.
— Ну и что? Святым, скорее всего, тоже нравится секс. А этот треп насчет «брата и сестры» просто прикрытие. Он ткнул пальцем в строчку. — Видишь? Они «связаны между собой», — Он подмигнул мне. — Явный шифр.
— Связаны. Действительно, немного странное слово в контексте этого описания, но оно совсем не обязательно означает, что Анна и Владимир срывали друг с друга одежды.
— Я так не думаю. Они были близки, вот и все. Могут же парни с девушками просто дружить?
Я сказала это со значением, и он бросил на меня неодобрительный взгляд.
— Да? Мы с тобой друзья, но я не знаю, что у тебя «на сердце и на уме». — Мейсон напустил на себя философский вид. — Конечно, многие утверждают, будто никто не знает, что таит в себе женское сердце…
— Ох, заткнись! Я стукнула его по руке.
— Поскольку они странные, загадочные создания, — продолжал он тем же ученым тоном, — и мужчина должен уметь читать мысли, если хочет сделать их счастливыми.
Меня затрясло от смеха, который я никак не могла контролировать; ох, не обойтись без неприятностей.
— Ну, попытайся прочесть мои мысли и перестань быть таким…
Смех оборвался, я снова перевела взгляд на книгу.
«Связаны между собой, и она всегда знает, что у него на сердце и на уме».
Они были «связаны», внезапно дошло до меня. Это так, готова поспорить на все, что у меня есть, что, впрочем, не так уж много. Я была потрясена. Существует много неясных рассказов и легенд о том, как стражи и морои бывали «связаны». Однако это первый конкретный случай, о котором мне стало доподлинно известно. Мейсон заметил мое потрясение.
— Что с тобой? Вид у тебя какой-то странный.
Я отмахнулась от него:
— Все в порядке.
СЕМЬ
Прошло две недели, и я вскоре забыла историю с Анной, настолько жизнь в Академии захватила меня. Шок от нашего возвращения немного поубавился, и мы начали привыкать к знакомому рутинному порядку, что отчасти действовало успокаивающе. Моя жизнь вращалась вокруг церкви, ланча с Лиссой и тех крошек общения, которые удавалось наскрести помимо этого. Практически лишенная свободного времени, я не испытывала трудностей с тем, чтобы не привлекать к себе внимания, хотя время от времени такое все же случалось, несмотря на мои же обращенные к Лиссе призывы «ни во что не ввязываться». Я ничего не могла с этим поделать. Мне нравится флиртовать, нравятся компании и нравится делать самоуверенные высказывания в классе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
