Здесь нашли Сарычев с Ливеном и отважного своего доктора, который у самого берега был брошен волнами на камни, но, даже получив серьезные раны, сумел предупредить датчан о крушении русского судна и передать просьбу о помощи.
Едва ветер и волнение моря немного стихли, Сарычев немедленно осмотрел останки стоявшего на мели брига. Часть корпуса он нашел еще в довольно удовлетворительном состоянии. По просьбе Сарычева был прислан из Штральзунда и опытный корабельный мастер.
— Даем 16 тысяч талеров, если возьметесь снять бриг с мели! — пообещал датчанину Сарычев.
Тот долго осматривал «Диспач», мерил глубины, копошился в трюме, а потом отрицательно покачал головой:
— Это судно живо, пока стоит на камне, а потому его нельзя спасти ни за 16, ни за 116 тысяч!
Единственное, что удалось, так это снять с обреченного брига наиболее ценное имущество. К слову, за все время двух крушений и переправки людей на берег не было потеряно ни одного человека, что, несомненно, следует отнести к высокой организации службы на бриге, опыту адмирала и командира, ну и, разумеется, в какой-то степени везению. Команда и солдаты с «Диспача» были вскоре перевезены на все еще стоявшую у Рюгена эскадру, сам же Сарычев перебрался на линейный корабль «Рафаил», на котором затем и вернулся в Кронштадт.
Особого расследования катастрофы «Диспача» не велось, так как из-за большого количества погибших и поврежденных кораблей Балтийского флота и судов десантных конвоев в шторме 25 августа 1805 года Адмиралтейств-советом форс-мажорные обстоятельства брига были признаны очевидными. Послесловием к гибели брига стали лишь записи Г.А. Сарычева.
Этот несчастливый «Поллюкс»
25 октября 1809 года у небольшого каменного островка У нас в Финском заливе потерпел крушение фрегат Балтийского флота «Поллюкс» под командованием капитан-лейтенанта Тротскевича. Подводные камни не были обозначены ни на одной из тогдашних карт. На долгое время трагедия «Поллюкса» стала для моряков Балтийского флота символом самой жестокой судьбы, которая только может выпасть на долю мореплавателей.
Все началось с того, что осенью 1809 года командиру фрегата «Поллюкс» капитан-лейтенанту Тротскевичу было предписано принять под свой конвой 18 транспортных и купеческих судов, нагруженных провиантом для финляндских крепостей и портов, и следовать с ними в Свеаборг. Конвой по причине противного ветра сделал по пути заход в порт Роченсальм и оттуда отправился на рассвете 25 октября при свежем попутном ветре до острова Лехта. При этом фрегат следовал под руководством местных лоцманов. Ввиду большой осадки фрегата Тротскевич послал мелкосидящие в воде торговые суда шхерами, а сам направился открытым морем, огибая маяк Лакруке, опять же под руководством лоцмана. В 2 часа дня, пройдя от маяка к западу около восьми миль, «Поллюкс» неожиданно для всех (в том числе и для лоцманов) сел на мель. Фрегат имел поднятыми марсели, фок, грот, брамсели. Скорость хода составляла 7 миль в час. Первый удар о камни был так силен, что судно сразу же лишилось руля, вдобавок к этому у него оторвало часть киля от форштевня до грот-мачты.
В основу документов расследования обстоятельств крушения фрегата «Поллюкс» легли объяснительные записки шкипера Шестакова. Описывал он случившееся так: «Весьма естественно, что неожиданное это происшествие сначала распространило в экипаже страх и беспорядок, которые, однако, присутствием духа и благоразумием капитана и офицеров были тотчас прекращены, и команда пришла в полное повиновение. Капитан немедленно приказал спускать гребные суда и завозить верпы. Между тем со всех сторон сыпались угрозы и укоризны на бедного лоцмана, который, однако, оправдывался, что несчастие это случилось на гряде камней, до того времени никому неизвестных, он был совершенно невиновен, ибо опасной сей гряды не было означено ни на одной карте.
Когда два верпа были готовы, на фрегате, бросив несколько пушек, начали вертеть шпилями завозы и сим средством скоро стащили его на глубину. Но, избежав одной беды, несчастные мореходцы подверглись другой, несравненно опаснейшей: фрегат начал сильно течь; не было другого средства спасти его, как только поставив у берега на мягкую мель. На сей конец капитан с беспримерной решительностью приказал отрубить кабельтовы и поставить форкливер и гротстеньги, а также приказал лоцману править к такому берегу, у которого есть песчаный грунт. Но малодушный лоцман до того оробел, что почти себя не помнил и не в силах был ни за что взяться; а потому капитан Тротскевич сам стал править к острову Унас. Не дошедши, однако, до него, в темноте фрегат вторично набежал на камень, и хотя в ту же минуту были закреплены паруса и брошен якорь, но фрегат вскоре волнением снесло с камней, и он очутился на глубине 12 сажен.
В это время показалась в нем страшная течь. Воду стали отливать помпами, ведрами, котлами; подвели под него паруса, но все было тщетно. Фрегат начал опускаться на дно. Тогда капитан дал повеление людям оставить внизу работу и спешить наверх, а гребные суда приказал подтягивать с бакштова к борту. Ветер между тем усилился и дул отменно крепко. Течь во фрегате до того увеличилась, что не успели еще подтянуть к нему гребных судов, как он столько погрузился, что борта сравнялись с поверхностью моря. Тогда-то наступила страшная роковая минута. Вода с ужасным стремлением хлынула во все порты и в самое короткое время наполнила фрегат, который в 9 часов вечера вдруг пошел, как камень, ко дну. Служители в это время, со слезами и воплем, принося последние мольбы и покаяние Богу, бросались во все стороны. Одни успели вскочить на гребные суда, другие в отчаянии хватались за что ни попало и, кидаясь в море, утопали, а некоторые, будучи расторопнее и легче прочих, пустились на верхи мачт и успели уйти от воды, добравшись до стеньг-вант, которые, когда фрегат стал на дно, были выше морской поверхности. Число сих последних простиралось до 54 человек, между ними находились: шкипер Шестаков, 3-го морского полка подпоручик Корзунов, мичман граф Толстой и констапель Савин. Но граф Толстой не долго держался: он потерял силы, упал и утонул. Из гребных судов баркас и два яла, будучи волнением отбиты от фрегата, были столь счастливы, что достигли благополучно дальних подветренных островов, а катер во всю ночь держался против волнения на веслах.
Часа через два после рассвета 26-го числа катер, усмотрев, что на стеньг-вантах находились люди, приблизился к фрегату и своим появлением дал новую жизнь бедствующим мореплавателям, которые, сидя на вантах, переносили ужасный холод и каждую минуту ожидали, что ветер еще усилится и поднимет большие валы, которые сорвут их с вант и унесут в море. К большому еще несчастью, имели они с собою неприятного и опасного соседа: медведь, служивший прежде им забавой, взошедши теперь на крюйс-салинг, несколько времени сидел смирно; но оттого ли, что озяб, или от голода начал спускаться и садиться людям на головы, прижимаясь к ним, отчего они были в беспрестанном движении и страхе.
Хотя катер подъехал к потонувшему фрегату весьма близко, но долго не находил средств спасти бедствующих, ибо большое волнение и бившиеся о него реи препятствовали ему подойти вплоть к стеньг-вантам, чтобы забрать с них людей. Наконец шкипер Шестаков решился кое-как посредством леера сесть на катер и, взяв с такой же осторожностью около десяти или двенадцати человек, отвез их на ближайший остров Питколод и возвратился к фрегату за другим отрядом. Таким образом перевез он всех остававшихся на вантах в пять раз. Подпоручик при сем случае совершенно исполнил свой долг, ибо он оставался со служителями до конца и переехал с последним отрядом. При выходе на берег также встретили они затруднение и даже опасность от волнения, разливавшегося сильно по каменьям. Для сохранения катера люди должны были входить по пояс в воду и поддерживать его на руках. Шестаков, для примера нижним чинам, сам находился с ними на воде и работал. Вскоре по прибытии на берег умер констапель, который привезен был уже без памяти».
К сожалению, на этом бедствия команды погибшего фрегата не закончились. С острова Питколод потерпевших кораблекрушение перевезли на маяк Лакруне. Там они оставались еще сутки без пищи. За это время еще трое матросов умерли от холода и изнурения. Потом на своих гребных судах оставшиеся в живых перебрались на ближайший обитаемый остров Лехта и только там наконец получили медицинскую помощь и продукты со вспомогательного судна «Пчела». На Лехте из-за штормового ветра офицеры и матросы фрегата «Поллюкс» оставались еще трое суток, а затем, когда установилась относительно спокойная погода, были доставлены в порт Роченсальм. Только там удалось окончательно установить количество погибших и пропавших без вести. Таких оказалось больше половины команды —140 человек. Спасшихся после кораблекрушения осталось всего 92.
