— Геронда, когда я читаю указания псалма и стараюсь вспомнить и другие подобные нужды, то теряю время.
— Нет необходимости специально вспоминать нужды. Эти нужды вылетают из сердца за доли секунды. Мне здесь проще, потому что у меня перед глазами стоит боль людей, их нужды, и я им сострадаю. Каждый раз, исходя из обстоятельств, нахожу всё новые и новые нужды. От указания псалма перехожу к какому‑нибудь знакомому человеку, а потом ко всем незнакомым, имеющим такую же нужду. И вам не нужно быть равнодушными, думайте, как страдают люди, чтобы молиться сердцем. Весь вопрос в том, чтобы сердце работало.
Молитва по Псалтири
— Сегодня нужно много молиться. Единственный выход это молитва, иначе никак. Во всяком случае, Псалтирь очень полезна. Она — гроза диавола. Сколько утешения я нахожу в Псалтири! Я разделил её на три части[100]. Каждый день читаю по одной части. За три дня прочитываю всю, а потом начинаю сначала. Читаю указание псалма и творю сердечную молитву о соответствующей нужде и обо всех недугующих телесно и душевно. Потом читаю псалом и в конце каждого псалма говорю: «Боже, упокой усопших рабов Твоих». Эти полтора часа, которые читаю Псалтирь, я вижу как самую лучшую помощь миру. Зимой, когда я сильно мучился грыжей, читал стоя. Из глаз от невыносимой боли лились слёзы. Одной рукой держал грыжу, другой — Псалтирь. Палил по диаволу из пушки. Днём бил его Псалтирью, ночью — молитвой. Разъярился бес. Эта грыжа была местью диавола. Но и Бог это попустил, чтобы посмотреть, что я буду делать.
— Геронда, мне сложно читать Псалтирь стоя, без того, чтобы на что‑нибудь не опираться.
— Сделаю вам подпорки для «храма Святого Духа»[101], для каждой из вас, сделаю вам подставки. Такие, какие сделал себе: прибил к деревяшке горизонтально доску, в виде буквы «Т». На неё опираюсь и читаю Псалтирь. Одна подставка у меня в келье и одна на улице.
— Геронда, иногда, когда я устаю и читаю Псалтирь, хотя от усталости ничего не понимаю, но понуждаю себя стоять на ногах — и чувствую, что от этого получаю пользу. Но помысел говорит мне, что такая молитва не имеет ценности.
— Ты можешь не понимать, что читаешь, но польза есть, потому что, несмотря на усталость, ты понуждаешь себя и стоишь перед Христом. Не забывай, что и труд составляет молитву.
ПЯТАЯ ЧАСТЬ
МОЛИТВА И ТРЕЗВЕНИЕ
ГЛАВА 1
Сила молитвы
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя»
— Геронда, как читать молитву?
— Лучше говорить её полностью: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», потому что в молитве содержится весь догмат веры[102]. Если тебе трудно произносить её полностью, тогда говори: «Господи Иисусе Христе, помилуй для».
— Геронда, я читала, что молитва должна быть обращена к трём Лицам Святой Троицы[103]. Говоря «Господи Иисусе Христе», разве мы не обращаемся только ко Христу?
— Христа, Сына Божия, разве не Отец послал в мир, дабы спасти этот мир? Не Христос ли принёс себя в жертву и был распят ради нас? Не Христос ли будет судить мир? Итак, ко Христу мы обращаемся, поскольку на Нём утвердил Бог спасение мира.
— Правильно ли, геронда, вместо слов «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», говорить: «Господи Иисусе Христе, просвети меня» или «прости меня», или «покрой меня»?
— Лучше говорить молитву как есть. «Помилуй мя» включает в себя всё: и «спаси», и «просвети», относится и к телесным нуждам, и к освобождению от страстей и т. д. Но если в какой‑то момент ты почувствуешь нужду сказать: «Господи Иисусе Христе, просвети меня» или «прости меня», — то можешь так сказать.
— Геронда, после «помилуй мя» всегда ли нужно говорить «грешную»?
— Вначале можешь несколько раз сказать, но потом нет необходимости это повторять, достаточно иметь сознание собственной греховности.
— Геронда, мне проще прочитать чётку Божией Матери или святым, чем творить #Иисусову# молитву. Это нормально, когда так происходит?
— Одно дело молитва Божией Матери и святым, другое — молитва Иисусова, это разные вещи. Молитва #Иисусова# имеет иной смысл: молитвой человек соединяется со Христом, ум соединяется с Богом. Но ум должен пребывать в молитве — вот в чём секрет. Когда мы прочитываем много чёток тому или иному святому, это тоже хорошо, но бесполезно для непрестанной молитвы. Привыкай больше творить молитву, чтобы ум многократно обращался на «Господи Иисусе Христе», и так ты естественным образом будешь пребывать в непрестанной молитве, которая, как правило, ограничивается словами «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» и которые мы должны произносить «всем сердцем, всею душею и всею мыслию»[104]. Другое дело, когда мы хотим попросить какого‑нибудь святого вмешаться, помочь в какой‑либо нужде. Это я говорю из своего собственного опыта, как у меня происходит, не знаю, как это случается у других.
Главное обратиться к молитве, чтобы соединиться с Богом. Только это имеет ценность, потому что человек роднится с Духом Божиим и духом соединяется с Богом неким священным образом через молитву. Мы много раз повторяем сладчайшее имя Христа не потому, что Христос не слышит с первого раза, но чтобы ум наш соединился с Ним, потому что Христос для нас всё и к Нему мы все придём.
Молитва — страшное оружие против диавола
— Геронда, я чувствую себя бессильной перед лицом какого бы то ни было искушения и трудности.
— Ты не творишь молитву? Как корабли, находящиеся в опасности, посылают сигнал SOS, так и ты постоянно повторяй: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», — и будешь получать помощь.
Меня искушение один раз ввергло бы в пропасть, если я не творил бы молитвы; молитва меня спасла. Когда я жил в монастыре Стомион, то как‑то раз вечером пошёл в одну пещеру, которая находилась в опасном месте на краю обрыва. Она была очень мала, я там едва помещался сидя. Перед входом в неё я наложил камней, потому что внизу была пропасть. Всю ночь я творил молитву. На рассвете, среди тишины, вдруг послышалось жуткое «ку‑ка–ре–ку» и раздался сильный удар крыльев прямо рядом со мной. Я испугался от неожиданности. Закричал: «Господи Иисусе Христе», — и выскочил наружу. Чуть не упал в пропасть. Но тут же сообразил, что это было искушение, и продолжал, молиться, а в ушах в это время гудело от шума.
— Геронда, когда человек творит молитву одними устами, без участия ума, от этого есть толк?
— Есть и от этого толк. Конечно, он не прогоняет врага, но, словно пулемётными очередями, заставляет сидеть и не высовываться.
Молитва имеет великую силу, это страшное оружие против диавола. Произнося её, ты словно стреляешь в диавола духовными пулями, и он не может к тебе приблизиться. Как‑то раз некий послушник[105], который жил в скиту Святой Анны, творил молитву, а диавол смеялся над ним и постоянно мычал: «М–м-м…» Потом он слышал, как диавол кричал: «К скиту Старухи[106] монахи не дают мне подойти».
— Геронда, когда меня одолевают лукавые или хульные помыслы и я стараюсь творить молитву, может, этим навлекаю на себя гнев Божий?
— Нет. Тангалашка по злобе своей сеет лукавые помыслы, а ты пользуйся этим для поучения в непрестанной молитве. Говори ему: «Хорошо, что ты принёс мне эти помыслы, потому что я забыла Бога», — и твори молитву. Тангалашка, когда увидит, что это приносит тебе пользу, сам отойдёт, потому что ему не выгодно, чтобы это становилось для тебя поводом к молитве. Когда он отступит и не станет больше тебя искушать, тогда, значит, ты стяжала непрестанную молитву.
Во всяком случае, диавол, сам того не желая, приносит большую пользу, потому и Бог его терпит. Когда я жил в Иверском скиту[107], как‑то раз ночью тангалашки пробовали убить меня куском плиты! Вечером пришёл в каливу один бедный человек. Я дал ему сколько было денег, и он ушёл. Ночью я услышал стук в дверь. Подумал, что человек решил, будто у меня есть ещё деньги, и вернулся. «Кто там?» — спрашиваю. Тишина. Потом слышу стук в другую дверь. Зажигаю свечу, чтобы посветить. «Кто там?» — спрашиваю опять. Тишина. Потом слышу удары по потолку. «А, теперь понятно!» — говорю. И начался такой шум! Я встал на колени и непрестанно повторял молитву. Вдруг сверху бросают плиту: бам! Доска на потолке проломилась, и кусок плиты острым концом вниз повис прямо над моей головой. «Понятно, — говорю, — так теперь будет всю ночь!» Потом была всенощная. Я творю молитву, а тангалашки стучат сверху по крыше… Хорошие это были всенощные!
Молитва — это война с тангалашкой. Значит, и тангалашка будет воевать, защищаясь. Тангалашки обезоруживаются, только когда человек борется с ними с мужеством, заключающим в себе смиренномудрие, а не эгоистичное молодечество.
