— А вот с этого момента разговор наш выходит на другой уровень. — Харальд демонстративно поставил бокал на стол, переплел пальцы рук в замок и пристально уставился на меня. Угрозы в его взгляде не было, да он и не собирался так грубо работать. — Я и другие добившиеся кое-чего люди часто слышим треп на самые различные темы, но редко обращаем внимание на все это.
— Собака лает, ветер носит…
— Верно, Сигурд. Но порой бывают и жемчужины откровений, попадающиеся среди пролетающего мимо нас мусора. Ты вроде не похож на любителя прихвастнуть за ради красного словца и дешевой популярности. Но это лишь средство делать слова более весомыми. Как в случае истины, так и в случае заведомой лжи. А подобное не принято прощать…
— Сомневаться в словах благородного мужчины…
— Да ты уж вообще…
Сигурд, явно без малейшего пиетета относившийся к порождениям Скарлайга, явно хотел поставить на место вмешавшуюся в разговор Лаиру, но был одернут Харальдом. Одернут сразу и жестко:
— Тихо! У нас тут не блошиный рынок, так что все ведут себя прилично. Выпивай, закусывай, слушай, но по пустякам не стоит создавать напряженность. — Поставив на место своего приятеля, он приструнил и мою спутницу: — А вам, принцесса, тоже посоветовал бы больше узнать о нас, Тенерожденных. Заодно и про некоторые особенности отношений между вашим Скарлайгом и нашей… реальностью. Макс, если его попросить, наверняка не откажет. Сейчас же не мешайте важному разговору, всей сути которого просто не можете понять.
Жестко, но вежливо. Хотя Лаира явно надулась, аки мышь на крупу. Мало того, насколько я успел узнать эту красотку, непременно замучает меня теми самыми вопросами, насчет взаимоотношения миров. И что тут отвечать? Ох, вляпался я в мелкую, но неприятную ситуацию, из которой надо аккуратно выскользнуть, не потеряв ни толики из нашего с драконидой отношения друг к другу.
Пока же… есть разговор с Харальдом, и его надо довести до конца. Точнее, до промежуточной точки, с которой начнем потом, в среднеотдаленном будущем.
— Никакого трепа, Харальд. У меня слишком далекоидущие и серьезные планы. Менять аватара я точно не намерен, а для этого стоит с большим тщанием относиться к той репутации, которая у меня складывается.
— Репутация у тебя… местами гнуснопрославленная, — радостно заржал Сигурд. — Тут долго думать надо насчет ее нужности.
— Зато она УЖЕ складывается. Ну а быть милыми для всех получается только у природных холуев и откровенных посредственностей. Впрочем, кому я это говорю… Тут таких точно не имеется.
Самую малость лести, аккурат в аптекарской дозировке. Оно полезно, если не выходить за рамки того самого минимума.
— Даже умный человек склонен считать обращенную к нему толику лести истинной хотя бы наполовину, — понятливо кивнул Харальд. — Хорошо. Пусть ты уверен в своих словах. Но твоя уверенность и истинное положение дел могут разниться. Стоит ли мне прислушиваться?
— Твое дело, — хмыкнул я, пожав плечами и демонстрируя некоторую отстраненность. — Мои слова останутся словами до тех самых пор, когда придет время их подтверждения. Хотя… Я ведь точно не стал бы тратить свое время на то, чтобы получать покровительство Хоррана и кое-кого еще просто так, без далеко идущих планов.
— Это… надо… обдумать.
— Так я всячески за и ничуть не против. И буду вдвойне не против, если мне будет позволено принять покровительство Хоррана не просто так, а по рекомендации одного из лидеров клана Мьельнир.
— Поня-атно… Что ж, в ближайшее время я тем или иным образом решу вопрос, — хлопнув себя ладонями по коленям, Харальд поднялся и движением головы показал Сигурду на дверь. — Оставляю тебя, Макс, отдыхать в компании красивой девушки. Ну или сначала в компании, а потом — в нашей реальности. До завтра.
Сигурд тоже пробормотал нечто вроде наилучших пожеланий и двинулся на выход вслед за другом-командиром. Правда, Лаиру он и мимолетным взглядом не удостоил. Явно решил просто игнорировать, раз уж помешали на место поставить.
Захлопнулась дверь, оставляя меня наедине с драконидой и кое-какими нюансами, которые не стоило игнорировать. Ну да ничего, сейчас мы их… на запчасти разбирать будем.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Маркус Шульц
Маркус стоял и с интересом зоолога-любителя рассматривал форму жизни, находящуюся в бессознательном пока еще состоянии и спутанную по рукам и ногам, а также с заткнутой кляпом пастью. Зрелище было, конечно, нелицеприятное, но не лишенное доли интереса.
— Все еще в отключке. Не слишком ли сильный ты, шеф, разряд на шокере выставил?
— Стандартный, — покривился Маркус, глядя на бессознательный результат дела рук своих, — но, видимо, не учел сочетание шокера с немалой дозой наркоты. Вот он и не пришел еще в себя. Хотя… Можно стимулятор вколоть или просто нашатырь пусть нюхнет. Пинок-то по ребрам мы уже пробовали. Не помогло.
— Лучше с нашатыря начать. А то химия на химию… чертям тошно станет, и результат непредсказуем. А инструменты для допроса я уже приготовил. Вон, на столике лежат. Просто, но со вкусом.
Как правило, группа работала по одному из двух вариантов: допрос при помощи химии или же используя более древние способы воздействия. Многое зависело от того, нужен ли потом был объект, или его следовало списать с концами. В первом случае следы вытаскивания информации могли заметить, что способно было повредить в дальнейшей работе. Ну а во втором можно было не церемониться. Как сейчас.
Нашатырь сработал, как ему и полагалось. Даже находящийся под воздействием наркоты и последствий удара током организм не выдержал этой знаменательной вони и решил быстренько прийти в сознание. Но было ли это для него лучшим выходом? Сомнительно.
Для Вагифа Табаева, привыкшего к совсем иным пробуждениям, ощущение спутанного тела было не столь в новинку — при всех способностях диаспоры отмазывать бандитствующих элементов он неоднократно знакомился с дубинками штурмовых групп, да и с контактом «приклад-зубы» и «берец-яйца» приходилось познакомиться. Но вот кляп явственно свидетельствовал, что сейчас он не в наручниках в отделении и не в КПЗ, а в совсем ином месте. Когда же как следует открылись глаза, то, увидев обстановку обычной среднестатистической квартиры, он начал кое-что понимать и протестующе замычал сквозь кляп. Но почему-то в этом мычании была скорее угроза.
— Музыку, Вильгельм. Желательно «металл», он так хорошо заглушает ненужные звуки. А когда устроишь это, извлеки кляп из пасти нашего объекта. Пришла пора поговорить.
Спустя минуту комнату заполнили звуки весьма уважаемой наемниками музыки, а Вагиф получил возможность членораздельно изъясняться. Правда, использовал он ее в привычной для себя манере:
— Я твой мама имель, я тебя иметь буду, а потом горло как баран рэзать…
— Примитивная лексика, отвратительный акцент, непонимание ситуации. Язык бы тебе отрезать, но… тогда ты не сможешь говорить нужные нам вещи. Вильгельм!
— Да, шеф.
— Два уха минус одно ухо… Делай.
Наемник Корпорации беззвучной тенью переместился в удобную для себя точку, взмахнул появившимся в левой руке ножом… В общем, от уха допрашиваемого осталась в лучшем случае треть.
Такого Табаев не ожидал. До момента ушного усекновения он все еще чувствовал себя если и не хозяином жизни, то обладателем силы, одного слова из уст которого достаточно для разрешения всех проблем. Ну или звонка, после которого проблемы как-то испарялись в никуда. Ну зубов поменьше станет или там синяки… Но так! Так было нельзя, только он сам и его соплеменники имели право резать и пытать, а все остальные — нет. Это было настолько неправильно, что ситуация просто не укладывалась в его голове. Зато укладывались боль, ручеек крови, текущий по шее и проникающий под ворот рубашки, а также медленно вползающий в душонку страх.
— Вай, за-ачем беспредэл тваришь, тэбя Казбек живьем в земля закопаэт! Я родствэнник его, он за мэня мазу дэржит! Есть что, с ним базарь, да…
— С ним потом разговор будет. А сейчас нам нужен ты, такой весь похмельный и напуганный. Ты сейчас будешь говорить, много и по делу. Расскажешь про своего родственничка Казбека, про все его делишки с похищениями с целью выкупа и торговлю людьми. Заодно про уязвимые места в охране и финансы… Но насчет последнего сомнительно, тупому мясу такое не рассказывают.
— Ты покойник… Казбек нэ простит!
— Вильгельм, будь любезен…
После того как у объекта отвалились второе ухо и кончик носа, тот окончательно «поплыл». Говорил он много, охотно, сдавал всех и вся, причем делал это с классической восточной экспрессивностью. Ну и постоянно порывался то ботинки облобызать, то визгливо давить на жалость.
В целом Шульц оказался удовлетворен результатами, хотя в некоторых вопросах пленник оказался совсем не информированным. Например, в делах финансовых, а также насчет связей охраняемого тела с другими лидерами диаспоры. То есть знания были, но совершенно бесполезные, доступные всем и каждому. Зато про тайные дела и делишки Казбека Вагиф знал практически все.
