Когда кофе сварился и кофеварка, предупреждая нас об этом, захрюкала и захлюпала, Ольга разлила его по чашкам и села с нами рядом.
— Будете что-то спрашивать? — тихо спросила она у меня, нагибаясь над своей чашкой.
— Вы так спокойно к этому относитесь, привыкли уже за эти дни?
— Да, привыкла, — просто ответила она и молча ждала, когда я соберусь с мыслями.
Эта девочка пыталась выглядеть невозмутимой и спокойной, но меня-то не обманешь! Она явно нервничала, причем так сильно, что не могла скрыть легкого дрожания пальцев. Но, с другой стороны, она мать-одиночка, и работа ей была очень нужна. После всего происшедшего здесь ей придется искать новую работу, а это проблемка! Возможно, нервозность из-за этого.
— Кроме троих человек: хозяина, хозяйки и вас — ключей больше ни у кого не было? — открыла я конкурс вопросов и ответов.
— Ни у кого, — кивнула Ольга и посмотрела на Алексея, тот в ответ пожал плечами, показывая, что не в его власти предотвратить повторяющиеся вопросы.
— Сегодня вы не проводили нас из коридора в каминный зал. Если бы мы хотели, мы могли бы взять запасные ключи, сделать дубликаты и завтра незаметно положить их на место, — нанесла я удар скучным голосом, отпивая кофе.
Оля растерялась. Ее глаза заметались по моему лицу и по лицу Алексея.
— Я знаю Алексея Ивановича, — наконец с трудом произнесла она, — он же отвечает за охрану…
— Правильно, а разве я говорю, что так нельзя делать? — удивилась я. — Алексей Иванович свой человек и ему можно доверять. Так ведь?
Ольга кивнула. Она не сводила с меня глаз, и в них прятался испуг.
Я вынула сигарету из сумочки:
— Здесь курить можно?
— Курите, — равнодушно ответила Ольга и встала, чтобы включить кондиционер. Там у окна я и поддела ее вторым вопросом:
— Помимо Алексея Ивановича, в этом доме еще многим, наверно, можно было доверять. Перечислите, пожалуйста, людей, которых можно было оставить одних в коридоре, а самой пойти и заняться делами.
Ольга молчала.
— Я помогу вам. Во-первых, это, конечно, Софья Львовна, сестра вашей хозяйки. Да?
— Конечно! — согласилась Ольга, вернувшись к столу.
— Наверное, ее муж… — продолжила я.
— И Семен Михайлович тоже, — опять подтвердила Ольга, уже глядя не на меня, а на Григорьева. Очевидно, она от него ждала какой-то помощи, а он молчал. Правильно делал: сейчас я была сверху по приказу Канторовича, и Алексей это знал. — Это же свои люди! — решилась возмутиться Ольга, и я улыбкой поощрила ее.
— Кто еще считался своими людьми?
— Такого не было, чтобы кого-то не проводили в комнаты, — наконец сформулировала Ольга и немного успокоилась.
— Замки ломались в последнее время? — продолжила я выяснение подробностей.
— Нет, они же итальянские, — ответила Ольга и посмотрела на меня впервые с открытой неприязнью.
— То есть в Тарасове они, по определению, не ремонтируются? — уточнила я.
— Я отвечу, — откашлялся Григорьев, и я повернулась к нему. Бросив на Ольгу взгляд, как бы говорящий: не боись, прорвемся, он объяснил: — Двери вместе с замками привезли из Милана, и ставили их итальянские мастера из фирмы-изготовителя. Фирма называется «Ачифоли». Очень известна на рынке. В Тарасове это был для нее первый заказ.
Я допила свой кофе и встала.
— Спасибо, Ольга, кофе вы заваривать умеете. Он у вас хорошо получился.
— Просто он сам по себе хороший, вот и все, — ответила она опять равнодушным голосом. Поняв, что неприятная процедура закончилась, она взяла себя в руки.
— Пойдем, Алексей, — позвала я своего нового шофера, и мы двинулись в коридор. Перед входной дверью я оглянулась на Ольгу. Она мне кивнула, и таким образом мы распрощались.
Я вышла из квартиры первой. Григорьев немного задержался в квартире и догнал меня уже на первом этаже.
— У тебя с нею любовь или служба? — спросила я, не оглядываясь.
— Только служебные отношения! Ну еще, может быть, взаимная симпатия, — как-то подозрительно быстро ответил он.
Мы вышли на улицу, и тут зазвонил сотовый телефон у Алексея в кармане пиджака.
Пока он разговаривал, я осматривала «башню» снаружи. Поразительное уродство!
Закончив разговор, Алексей подошел ко мне, и мы направились к оставленной на приличном расстоянии машине.
— Звонил Котляревский, — доложил он, — в течение ближайших полутора часов мы можем опять подъехать в гостиницу, и он покажет тебе запись.
Садясь в «Форд», я спросила у Григорьева:
— За кем была замужем Ольга?
Алексей весело покосился на меня. Машина тронулась с места.
— Глубоко копаешь, профессионал, — решился он поехидничать. — Мы уже узнавали это при ее приеме на работу. Она не была замужем. Просто мать-одиночка. Так не бывает разве?
— Все бывает, — согласилась я, — кто отец ее ребенка? Или вы это посчитали не важным?
— Послушай, — Алексей начал заметно заводиться, — ее сыну сейчас шесть или семь лет, не помню точно. Работает она у Пасюков второй год. До этого была учительницей в школе. Что тут можно найти?
— Не знаю, — призналась я, — может быть, все, а может, и ничего. Просто у меня сильное ощущение, что я ее где-то видела. Где — не помню. Кстати, ты знаешь, куда мы едем?
— Пока никуда, только выезжаем. Командуй!
— Кино смотреть! — откомандовала я.
* * *
Несмотря на то, что мы второй раз за день посещали этот дом, отношения с внутренней охраной теплее не стали.
Ритуал допуска повторился с механической точностью, и мы преодолели лестницу, ведущую на второй этаж, только после телефонного общения охранника, стоящего внизу с кем-то, прячущимся наверху.
Котляревский встретил нас в холле и повел в другой кабинет, а не в тот, в котором я встречалась сегодня с Канторовичем.
— Как вам знакомство с квартирой, — скупо улыбнулся он мне, — появились идеи?
— Пока только знакомлюсь с условиями, — туманно ответила я.
Мы вошли в кабинет размером поменьше, чем у его тестя, но такой же по отделке. Помимо необходимого набора мебели для делового кабинета, около окна стоял на двухдверной тумбочке телевизор и видеомагнитофон под ним.
Котляревский подошел к столу и достал из его ящика видеокассету в полиэтиленовом пакете.
— Я ее сейчас поставлю и включу, — сказал он мне, — можете просмотреть столько раз, сколько вам нужно. Я посижу в кресле и не буду вам мешать.
— Курить можно? — спросила я.
— Конечно, вот пепельница. — Он поставил на подлокотник одного из кресел хрустальную пепельницу, обозначив таким образом место, на котором я буду сидеть. — Алексей Иванович, — обратился он к Григорьеву.
— Да, — отозвался тот.
— Может быть, вам будет удобнее пока проверить своих людей на постах?
— Конечно, я сам хотел отпроситься у вас на полчасика, — тут же нашелся Григорьев с резвостью опытного служаки, и я мысленно поставила им обоим по пять баллов. Начальник вежливо сказал подчиненному, чтобы тот пошел к черту, а подчиненный признался, что давно мечтал об этом.
Котляревский проводил взглядом ушедшего Григорьева и, когда за тем закрылась дверь, подошел к видео и поставил кассету.
— Возьмите пульт, — он протянул мне пластмассовую коробочку, — пользоваться умеете?
Я удивленно посмотрела на него: ну и сноб, однако!
Котляревский понял, что сказал глупость, и недовольно повел бровями. Он явно не знал, как ему вести себя со мною. То, что я работала на его тестя, ставило меня в особое положение по сравнению с остальными служащими компании. Я ему не подчинялась, а по-другому строить отношения он или не умел, или не хотел.
Я включила видео, и картинка пошла. Черно-белая запись начиналась сценой распития напитков в большой светлой комнате. На полу справа стоял большой вазон и из него к полу клонились широкие листья. Двое молодых людей сидели на диване перед низким столиком. Настроение у обоих было прекрасное. Я впервые видела и Мишеля, и Лизу, и было странно сознавать, что обоих уже не было в живых. После начала сцен секса я перемотала на конец записи. Она шла приблизительно половину кассеты. Значит, их записывали во все время встречи. А это значит, что не только знали, когда и где, но и заранее подготовились к этому. Заканчивалась запись на том, что Мишель и Лиза оделись и поцеловались. Оператор посчитал, что остальное уже недостойно его внимания. В общем-то, он был прав.
— Где все это происходит? — спросила я у Котляревского, оглядываясь на него.
Котляревский сидел в это время за столом опять перед раскрытой папкой. Он поднял на меня задумчивые глаза:
— Не знаю, а разве это так важно?
— Все может быть, — ответила я, — я правильно поняла, что никто не знает этого места?
— Наверное, — он пожал плечами, — никто не задавался этим вопросом. Это я знаю точно. А ментам запись не показывали. Это было признано лишним.
