Впрочем, что я все про Олега… Не родственник он тогдашней династии, так не родственник. Родичей у князей и без „князя-колдуна“ хватало. Вопреки поздним откровениям христианских летописцев, ни Рюрик, ни Игорь мужским бессилием не страдали. Что, с учетом достаточно свободных нравов, привело к огромному количеству деток „благородных“ кровей, бегавших в младенчестве по полянским и новгородским вескам и городищам. Но только в младенчестве. Князья, в отличие от „манагеров-алиментщиков“ наших времен, от детей не отказывались. Тащили на своё подворье и обучали, чему могли. В итоге дружина готова была проливать за родную землю почти исключительно княжескую кровь. Ну не было у дружины другой крови. Точнее, было, но маловато.
Кроме детей дружинников, гонял по киевскому двору и мальчик Святослав, коему надлежало родиться только через три года. Ребенка это категорически не смущало, он уже вовсю осваивал рукопашный бой и прилично управлялся с конем. Не с самым норовистым, конечно, всё же четыре года всего. Но четыре — это никак не минус три. А воспитателем его был дядька Асмунд. Между прочим, приходящийся сыном Рюрику. До этого наши хваленые историки просто не доперли. Самый смелые от Олега выводили.
Но этих хоть, как и Светлена, удалось идентифицировать. С остальными получалось хуже. Великая и святая княгиня Ольга идентификации не поддавалась в принципе. Нет, жена у Игоря имелась. Даже две. Более того, красивая легенда о Прекрасе-паромщице оказалась правдой. Почти полностью. Семнадцатилетний князь возвращался из очередного военного похода на древлян, где с женщинами была естественная по военному времени напряженка. Поход получился победный, но князю невместно гадить на собственных усмиренных землях, свои же! Да и возраст-то, какой! Юношеская гиперсексуальность в самом разгаре, одну ночь пропустил — уже напряженка, и спермотоксикоз по мозгам шарашит пыльным мешком. В общем, Прекрасу Игорь попытался прямо на пароме оприходовать, рассчитывая, что простой девушке-весянке князя ублажить — за счастье будет. Прекраса тоже так считала, но не была готова отдаваться на глазах у всей княжеской дружины, да еще одновременно управляя паромом. Князя сопротивление окончательно распалило, но вместо того, чтобы использовать служебное положение, Игорь мольбам девичьим внял, насилие отменил, а свадьбу назначил.
А вот второй женой Рюрикович обзавелся без всякой романтики. То ли Олега Вещего привязывал к себе, то ли просто уважил воеводу, но Ольга была одной из дочек грозного воителя. А может, и чувства наличествовали, хоть и без эротических сцен на переправах.
Сложнее другое. Ни Ольга, ни Прекраса никак не укладывались в образ святой правительницы, нарисованный нашей наукой. Единственное, с чем согласился Буревой — Искоростень дамочки сжечь могли. Хоть завтра. И посольства вырезать — тоже. Но не закопать на собственном подворье! Такого славянские боги не одобряли. Да и овинник с домовым зело осерчают…
Насчет же крещения, глупых визитов в Константинополь и прочей подобной мишуры — звиняйте! Да и не дал бы никто бабе править в Киеве! Даром, что ли, половина дружины — Рюриковичи, а вторая — Игоревичи?
В конце концов, решили, что „той Ольги“ в Киеве еще нет. За шесть лет запросто может появиться какая-нибудь болгарка. Вроде даже в одной из версий такая мелькала.
Проблем хватало и без нее. Например, Олег Игоревич, сын Прекрасы, к которому мы не знали, как относиться. Главный киевский скрытень Вукомил, которого Буревой считал асом тайного фронта и своим заочным учителем. Сами вятичи, а равно меря, сивера и кривичи, племена исторической науке практически неведомые.
И свеженарисовавшийся Светлен-Свенельд-Мал, князь древлянский, десница Киева и предполагаемый будущий убийца Игоря и Святослава. Вполне приличный мужик с первого взгляда.
По поводу него Серый, почему-то, ругался особенно сильно. Даже кушать от расстройства хуже стал…»
Кордно, лето 6447 от Сотворения мира, червень
Атмосфера в горнице была накалена, дальше некуда. Воевода рвал и метал. Молодежь, отнесшаяся к «новостям» исторической науки с завидным пофигизмом, предпочитала отсиживаться в глухой обороне, выслушивая повторяемые в который раз вещи. Но всему есть предел. И два часа для нудной тягомотины — как раз самой время. Учитель учителем, а…
Первым не выдержал Заслав.
— Воевода, кончай давить на мозги! — оборвал идущего на очередной круг Серого немногословный обычно великан. — Мы и так знали, что древляне не были дикарями и не «живяху скотьски, убиваху друг друга, ядяху все нечисто, и брака у них не бываще, но умыкиваху у воды девица». Свенельд — не поморянин, не швед, а древлянин, что с того? До смерти Игоря шесть лет! Мужик вообще, может, не при делах! Как чужого грязью облили! А кто там замазан будет, еще разобраться надо. И Буревой его высоко ценит! А того попробуй, обмани…
Серый хмуро взглянул на здоровяка. Черт, а ведь прав-то, по всем статьям…
— Ты понимаешь, — воевода начал говорить тише. То ли успокоился, то ли понял, что крик напрасен и не приведет ни к чему. — Был четкий план, расписанный до мелочей. Доводим первый византийский поход до победы. Нейтрализуем Свенельда. Вышвыриваем из Киева христианские общины. Соответственно, Игорь в 45 году не погибает. Ольга не правит. Христианизации Руси и резни на почве религий нету. Отсутствуют и междоусобицы. А на деле? Древлянский князь, который доверенное лицо Киевского? Убиваем, или пропадает — имеем восстание древлян. Да и Игорь не одобрит. Гнать христиан — Мал за них заступится. И будет Искоростень версия два! И Ольга, которую мы даже найти не можем! Делать-то что? Вот в чем беда, ребята.
— Погоди, батя, — подал голос Вашко, еще один известный молчун, — не гони. Чем в нашей истории закончился этот набег хазар? Неизвестно. Вероятно, что вятичей разбили, а дальше либо киевляне успели и хазар отогнали, либо, что более вероятно, Светлен, узнав, что опоздал, повернул обратно. Так или иначе, но вятичи в какой-то момент опять начали платить дань хазарам. Какую дань, все помнят?
Ответом был смутный гул. Дань хазары брали женщинами. Точнее, девушками возрастом до шестнадцати лет. По девчонке с вески в год. За одно это все были готовы разобраться с каганатом по примеру Святослава, но лет на двадцать пять раньше.
— Теперь дани людьми не будет, — продолжал Вашко. — И вместо союза племен, где каждый в своем огороде командир, вятичи станут сильным государством. Не удивлюсь, если меря и кривичи лягут под нас. Хотя бы частично. Киев с нами считаться просто обязан. Не вижу, что мешает Игорю стать союзником. Византийский поход мы переиграем. А всё, что будет дальше, по-любому пойдет не так, как пыталось. Да и про Светлена еще ничего не известно. Буревой говорит, что Мал не особо-то и христианин. И Христу свечки палит, и Перуну с Велесом требы приносит. Нормальный представитель местной знати. Да и родноверов не столько Христос возмущает, сколько требования попов отказаться от старых богов. И вообще, в свете последних событий, не исключен вариант, что не вокруг Киева Русь выстроится.
— И кто его заменит? — спросил Серый. — Ярославля с Тверью еще нет. В Москве только Кучка сидит.
— Если я правильно понял, то под будущей столицей Империи подразумевается Кордно, — задумчиво сказал Мстислав. — Вполне возможный вариант. Если мы свалим Хазарию…
— Не если, а когда!
— Размечтались, — язвительно заметила Неждана, — «свалим Хазарию»… «щиты на вратах Цареграда»… «вятичская конница по берегам Сены и Хуанхэ»… Вы их сначала научите с коня не падать! И придумайте, как объяснить Светлену, что дань мы Киеву платить не будем. И что ему выгодно получить дулю без масла!
— С этим моментом проще, — откликнулся Ярослав, — как и с тем, что надо посылать к Игорю посольство. И умудриться не пролюбить ситуацию.
— Ладно, хрен с ним, со Свенельдом, — вздохнул Серый, — работаем как всегда. Излагаю общий план, потом замечания и предложения. Итак…
Книга
«Светлен, действительно, оказался мужиком видным. Здоровый мужичина, разрисованный татуировками, с классическим оселедцем на голове. Впрочем, оселедцы здесь носят все, кому не лень. Точнее, почти все воины. Да и наших половина обзавелась такими же еще при подготовке к выходу. И усами, под Святослава косили. Выяснилось, что усы как раз не слишком в моде. Есть, но не у всех и не всегда. А бороды предпочитают выскабливать до гладкости. Нормальную бритву бы сюда… А то в девяносто лет бриться опасной… Ну хоть не кинжалом… И оселедцы покороче, чем у запорожских казаков, за ухо не замотаешь. Впрочем, единой, жестко узаконенной прически не существует. Стригись, как хочешь.
Вот у женщин — другое дело. У девушек — коса, которую обрезают на свадьбу. Даже жалко, всегда нравились длинные женские волосы. Впрочем, можно обрезать и самый кончик. Жениху решать. Замужние могут носить любые прически. Зато им рекомендуется ходить с покрытой головой, а для девиц подобных рекомендаций не предусмотрено. Но всё это именно рекомендации. Жестких запретов не существует, они придут позже, после крещения, которого, надеюсь, теперь и не будет. Нашей Неждане, как полянице, вообще полная свобода, хоть голой по улицам гуляй. Сестренка, почему-то, этим приемом не пользуется. Хотела только панковский ирокез соорудить, да Бур отговорил.
